какое событие связано с войной в чечне
Война в Чечне – черная страница в истории России
В историю России вписано немало войн. Большинство из них было освободительными, некоторые начинались на нашей территории, а заканчивались далеко за ее пределами. Но нет ничего хуже таких войн, которые затевались вследствие безграмотных действий руководства страны и приводили к ужасающим результатам потому, что власти решали собственные проблемы, не обращая внимания на людей.
Одна из таких печальных страниц российской истории – чеченская война. Это не было противостоянием двух разных народов. На этой войне не было абсолютно правых. И самое удивительное, что эту войну до сих пор нельзя считать завершенной.
Предпосылки для начала войны в Чечне
Вряд ли можно рассказать о об этих военных кампаниях кратко. Эпоха перестройки, столь пафосно объявленная Михаилом Горбачевым, ознаменовала собой развал огромной страны, состоящей из 15 республик. Однако основная сложность для России заключалась еще и в том, что оставшись без сателлитов, она столкнулась с внутренними брожениями, имеющими националистический характер. Особенно проблемным оказался в этом отношении Кавказ.
Еще в 1990 году был создан Общенациональный конгресс чеченского народа. Эту организацию возглавил Джохар Дудаев, бывший генерал-майор авиации в Советской Армии. Конгресс поставил своей основной целью – выход из состава СССР, в дальнейшем предполагалось создание Чеченской республики, независимой от какого-либо государства.
Летом 1991 года в Чечне сложилась ситуация двоевластия, поскольку действовало и руководство самой Чечено-Ингушской АССР, и руководство так называемой Чеченской Республики Ичкерия, провозглашенной Дудаевым.
Долго существовать такое положение вещей не могло, и тот же Джохар со своими сторонниками в сентябре захватили республиканский телецентр, Верховный Совет и Дом радио. Это было началом революции. Ситуация складывалась чрезвычайно зыбкая, а развитию ее способствовал официальный развал страны, осуществленный Ельциным. После новости о том, что Советского Союза больше не существует, сторонники Дудаева объявили, что Чечня выходит из состава России.
Власть захватили сепаратисты – под их воздействием 27 октября в республике прошли парламентские и президентские выборы, в результате чего власть оказалась полностью в руках экс-генерала Дудаева. А через несколько дней, 7 ноября, Борис Ельцин поставил подпись под указом, где говорилось о том, что в Чечено-Ингушской республике вводится чрезвычайное положение. По сути, этот документ стал одной из причин начала кровопролитных чеченских войн.
Однако в этот период еще существовала возможность купировать конфликт. Была создана оппозиция, выступавшая против власти Дудаева. Однако после того как выяснилось, что эти небольшие отряды не могут противостоять формированиям боевиков, война практически уже шла.
Ельцин и его политические сторонники уже ничего не могли предпринять, и с 1991 по 1994 годы Чечня фактически являлась независимой от России республикой. Здесь были сформированы собственные органы власти, имелась своя государственная символика. В 1994 году, когда российские войска были введены на территорию республики, началась полномасштабная война. Даже после того как сопротивление дудаевских боевиков было подавлено, проблема так и не была разрешена окончательно.
Говоря про войну в Чечне, стоит учитывать, что виновато в ее развязывании, прежде всего, было безграмотное руководство сначала СССР, а затем России. Именно ослабление внутренней политической ситуации в стране привело к расшатыванию окраин и усилению националистических элементов.
Что же касается сути чеченской войны, то здесь налицо конфликт интересов и неспособность руководить огромной территорией со стороны сначала Горбачева, а затем Ельцина. В дальнейшем развязывать этот запутанный узел пришлось людям, которые пришли к власти в самом конце ХХ века.
Первая чеченская война 1994—1996
Историки, литераторы и кинематографисты до сих пор пытаются оценить масштаб ужасов чеченской войны. Никто не отрицает, что она нанесла огромный ущерб не только самой республике, но и всей России. Однако стоит учитывать, что по своему характеру две кампании довольно сильно различались.
В то же время основной задачей Второй чеченский войны 1999—2009 годов было подавление бандформирований и наведение конституционного порядка. Понятно, что если цели обоих кампаний были разными, то и ход действий существенно различался.
1 декабря 1994 года были нанесены авиаудары по аэродромам, расположенным в Ханкале и Калиновской. А уже 11 декабря российские подразделения были введены на территорию республики. Этим фактом ознаменовалось начало Первой кампании. Вход осуществлялся сразу с трех направлений – через Моздок в Северной Осетии, через Ингушетию и через Дагестан.
Кстати, на тот момент Сухопутными войсками руководил Эдуард Воробьев, но он сразу подал в отставку, сочтя неразумным возглавлять операцию, поскольку войска были совершенно неподготовленными к ведению полномасштабных боевых действий.
Поначалу российские войска продвигались довольно успешно. Вся северная территория была занята ими быстро и без особых потерь. С декабря 1994 по март 1995 годов Вооруженные Силы РФ штурмовали Грозный. Город был застроен довольно плотно, и российские подразделения попросту застряли в перестрелках и попытках взять столицу.
Министр обороны РФ Грачев рассчитывал взять город очень быстро и поэтому не жалел человеческих и технических ресурсов. По подсчетам исследователей, под Грозным погибло и пропало без вести свыше 1500 российских солдат и множество мирного населения республики. Бронетехника также понесла серьезный урон – из строя вышло почти 150 единиц.
Тем не менее, через две месяца ожесточенных боев федеральные войска все же взяли Грозный. Участники военных действий впоследствии вспоминали, что город был разрушен практически до основания, это же подтверждают многочисленные фотографии и видеодокументы.
Однако на этом война, принесшая гибель тысячам не только вооруженных, но и мирных людей, не закончилась. Боевые действия продолжались сначала на равнинной части (с марта по апрель), а затем и в горных районах республики (с мая по июнь 1995 года). Последовательно были взяты Аргун, Шали, Гудермес.
Боевики отвечали террористическими актами, осуществленными в Буденновске и Кизляре. После переменных успехов той и другой стороны было принято решение о переговорах. И в результате 31 августа 1996 года были заключены Хасавюртовские соглашения. Согласно им, федеральные войска покидали Чечню, инфраструктура республики подлежала восстановлению, а вопрос о независимом статусе откладывался.
Вторая чеченская кампания 1999—2009
Если власти страны рассчитывали, что, пойдя на соглашение с боевиками, они решили проблему и бои чеченской войны остались в прошлом, то все оказалось не так. За несколько лет сомнительного перемирия бандформирования только накопили силы. К тому же, на территорию республики проникало все больше исламистов из арабских стран.
Именно в это время, обозленные тем, что сломить Дагестан не удалось, исламистские группировки перешли к проведению террористических актов на территории России. В Волгодонске, Москве и Буйнакске были совершены ужасные террористические акты, унесшие десятки жизни людей. Поэтому к числу погибших в чеченской войне необходимо отнести и тех мирных жителей, которые никак не думали, что она придет и в их семьи.
В сентябре 1999 года вышел указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации» за подписью Ельцина. А 31 декабря он объявил о своей отставке с поста президента.
Режим контртеррористической операции, введенный Ельциным 23 сентября 1999 года, был отменен президентом Дмитрием Медведевым в 2009 году. Таким образом, кампания официально была завершена, поскольку она называлась не войной, а КТО. Однако можно ли считать, что ветераны чеченской войны могут спать спокойно, если на Северном Кавказе до сих пор происходят бои местного значения и время от времени осуществляются террористические акты?
Итоги и последствия для истории России
Вряд ли кто может сегодня конкретно ответить на вопрос о том, сколько погибших было в чеченской войне. Проблема в том, что любые подсчеты будут лишь приблизительными. В период обострения конфликта перед Первой кампанией многие люди славянского происхождения были репрессированы или вынуждены покинуть республику. За годы проведения Первой кампании погибло множество бойцов с той и другой стороны, и эти потери также не поддаются точному исчислению.
Если воинские потери еще можно более или менее подсчитать, то выяснением потерь со стороны гражданского населения никто не занимался – разве что правозащитники. Таким образом, по существующим на сегодняшний день официальным данным 1-я война унесла следующее количество жизней:
Если говорить о Второй кампании, то результаты по подсчетам погибших следующие:
Нужно учитывать, что эти цифры очень различаются в зависимости от того, какие организации их приводят. Например, обсуждая итоги второй чеченской войны, официальные российские источники говорят о тысяче погибших среди гражданского населения. В то же время «Международная амнистия» (неправительственная организация международного уровня) приводит совершенно другие цифры – около 25 000 человек. Разница, в этих данных, как вы видите, огромна.
Итогом войны можно назвать не только впечатляющие цифры потерь среди убитых, раненых, пропавших без вести людей. Это еще и разрушенная республика – ведь многие города, прежде всего, Грозный, подвергались артиллерийским обстрелам и бомбардировкам. В них была практически уничтожена вся инфраструктура, поэтому России пришлось с нуля отстраивать столицу республики.
В результате сегодня Грозный входит в число одного из красивейших и современных городов Кавказа. Другие населенные пункты республики также были отстроены.
О том, что происходило на территории Северного Кавказа в период с 1994 по 2009 годы, может узнать любой, кто интересуется этой информацией. Существует немало фильмов про чеченскую войну, книг и различных материалов в интернете.
Однако те, кто был вынужден уехать из республики, потерял родных, здоровье, – эти люди вряд ли хотят вновь погружаться в уже пережитое. Страна смогла выстоять в этот сложнейший период своей истории, а народы Кавказа еще раз доказали, что для них важнее – сомнительные призывы к независимости или единение с Россией.
История чеченской войны еще не до конца изучена. Исследователи будут долго выискивать документы о потерях среди военных и гражданских, перепроверять статистические данные. Но сегодня можно сказать: ослабление верхов и желание разобщения всегда приводят к страшным последствиям. Лишь укрепление государственной власти и единение людей способно закончить любую конфронтацию, чтобы страна смогла снова жить в мире.
Как Россия начала и проиграла Первую чеченскую войну. 25 лет конфликту
Четверть века тому назад, 11 декабря 1994 года, и. о. президента РФ Борис Ельцин подписал указ «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики». Впоследствии эти «меры» вошли в историю как Первая чеченская война, длившаяся до 1996 года. Большую работу по анализу тех событий провел британский журналист и политолог с российскими корнями Анатоль Ливен в своей книге «Чечня. Трагедия российской мощи. Первая чеченская война». С 1998 года она выдержала несколько изданий, и в 2019 году была снова выпущена. Анатоль Ливен был свидетелем тех событий и записал не только свои наблюдения, разговоры с участниками конфликта, но и дал политологическую оценку тем трагическим событиям.
«Конец России как великой военной и имперской державы»
По словам британского политолога, войну между Россией и чеченскими сепаратистами с декабря 1994 года по август 1996 года будущие историки, возможно, станут рассматривать как ключевой эпизод в российской, а может быть, и в мировой истории — не столько из-за ее последствий, сколько из-за того, что она полностью пролила свет на одно из самых важных событий нашего времени: конец России как великой военной и имперской державы. «Еще до коллапса СССР было очевидно, что Россия не сможет играть на международной арене ту же роль, что и Советский Союз. События в Чечне лишь показали, что даже в своих попытках удержать господствующие позиции на бывшем советском пространстве России придется справляться в обозримом будущем с очень серьезной нехваткой не только силовых ресурсов, но и, что еще более важно, с недостатком воли», — писал автор.
Для начала стоит отметить, что Кремль пытался избежать военного столкновения. «Насильственное вторжение недопустимо и не должно осуществляться. Если мы используем силу в Чечне, то поднимется весь Кавказ, начнется такое волнение и будет столько крови, что никто и никогда нам этого не простит. Это абсолютно невозможно» — заявил Борис Ельцин в телевыступлении 11 августа 1994 года. Однако принципиальная позиция лидера самопровозглашенной республики Ичкерия Джохара Дудаева накаляла ситуацию. Он не был готов к переговорам об автономии или даже конфедерации. Ему нужна была независимость, что в итоге привело к решению в Кремле о вводе войск.
У конфликта была еще одна причина, помимо удержания территории республики в составе России, — нефтепровод, проходящий от нефтяных месторождений Азербайджана через Дагестан и Чечню до порта Новороссийска. Он был необходим не только в экономическом смысле, но и для соперничества с Турцией. Кремлевские чиновники опасались, что если оставить Чечню в покое, то турки возьмут ее под свое влияние.
Таким образом, существование независимой Чечни посередине действующего трубопроводного маршрута от Баку до Черного моря было препятствием для российских расчетов. При Дудаеве этот трубопровод покрылся врезками, сделанными местным населением для кражи нефти, и уже в 1994 году российское правительство оценивало его ремонт в 55 млн долларов.
Обостряла конфликт и организованная чеченская преступность. Летом 1994 года произошла серия из четырех захватов автобусов на российском Северном Кавказе. Похитители требовали за освобождение заложников миллионы долларов. Как отмечает Анатоль Ливен, странно, что в поисках «более глубоких» причин российского решения ввести войска в Чечню эти похищения часто забываются.
Момент вторжения федеральных войск приблизили события, связанные с усилением власти Джохара Дудаева и его единомышленников. 27 октября Дудаев провел президентские и парламентские выборы. Сам он получил 85% голосов, а националистические группы захватили все места в парламенте. Сразу после вступления в должность генерал Дудаев «на месяц» наделил себя чрезвычайными полномочиями, которые он больше никогда не сложит. Ельцин ответил на это требованиями роспуска чеченских вооруженных формирований, возврата захваченных зданий, проведения выборов в Верховный совет и референдума по государственной системе Чечни. 2 ноября чеченский парламент провозгласил полную независимость от России.
В Кремле решили ввести российские войска. Правда, это решение, как пишет Анатоль Ливен, было состряпано в последний момент, а само вторжение носило хаотичный характер. Генерал Эдуард Воробьев отказался от командования операцией, исходя именно из того, что у нее не было плана, он подал рапорт об увольнении из Вооруженных сил РФ.
«Первая неделя Чеченской войны стала одним из самых критических моментов в истории ельцинской администрации, а на деле — и в истории современной России, в некотором смысле сопоставимым по своей значимости с разгромом консервативного лагеря в августе 1991 года и парламентским «мятежом» в октябре 1993 года. Так можно утверждать потому, что на протяжении нескольких дней казалось реально возможным, что единство российской армии надломится, а вместе с ним — подчинение младшего командного состава Министерству обороны и соблюдение военной иерархии. Если бы это произошло, то Россия сделала бы значительный шаг в направлении Латинской Америки не просто в экономическом и социальном смысле, а еще и в политическом, с государственными переворотами и военными мятежами», — так оценивает начало военной операции Анатоль Ливен.
Во вторую неделю декабря 1994 года было объявлено, что Борису Ельцину придется лечь в больницу для хирургической операции на носовой перегородке. Вплоть до 28 декабря он даже не объяснил россиянам своего решения по введению войск в Чечню. Эта попытка уйти от ответственности оказала ужасающее воздействие на дух российской армии. Колонны войск, продвигавшихся к Чечне, блокировались по дороге гражданским населением Кавказа, военная техника захватывалась и уничтожалась, российские военные были взяты в плен. Генерал Иван Бабичев объявил, что не будет убивать гражданское население и отказался идти дальше.
Автор книги приводит слова российских военных, оказавшихся тогда на передовой:
У большинства из них не было большого желания удерживать Чечню в составе России. Капитан МВД, представившийся Олегом, сказал мне: «Конечно, по закону это часть России, но если вы спросите меня, стоит ли сражаться, чтобы удержать чеченцев против их воли, то мое мнение — нет… Всю эту заваруху затеяли разные люди в Москве, которые хотят вывести армию против народа ради своей выгоды… Я был на Кавказе раньше, и через три дня после того, как нас заставили убивать ни в чем не повинных людей, мы сидели, смотрели друг на друга и спрашивали: боже, что же мы наделали?»
И все-таки война как раз началась с бойни гражданского населения, символом чего стала декабрьская бомбардировка Грозного. Анатоль Ливен так ее описывает:
«Это в самом деле была одна из самых мощных бомбардировок на протяжении последних десятилетий — значительная часть артиллерии бывшего советского колосса выплеснула свой огонь на территорию площадью несколько квадратных миль. Коллеги, побывавшие в Бейруте и Сараево, говорили, что бомбардировка Грозного затмевала сражения за эти города.
Но прежде всего было ощущение, что с неба атаковала огромная железная рука, сокрушая наугад и разрывая на части ни в чем не повинных людей, когда они лежали в своих постелях или отчаянно искали пищу, причем рядом с ними находились их мужья и дети, что в моем восприятии придавало бомбежке особенный кошмар, в котором сошлись воедино моральный шок и мой собственный ужас. Каждое утро, просыпаясь, мы обнаруживали, что злобный великан отгрыз еще один кусок от знакомых улиц, оставив черную дыру в прежде нетронутых рядах домов, в их лишенных конечностей, оскорбительно искореженных телах, одетых в остатки пижам и ночных тапочек. В длинных промежутках между воздушными ударами стояла глубокая тишина, снег глушил любой звук на пустынных улицах. В эти дни Грозный часто напоминал город, пораженный не войной, а чумой».
«Если Ельцину и Грачеву нужна эта война, пусть они сами приедут сюда и воюют, а не посылают нас на смерть»
Апофеоз провала наступления федеральных войск произошел 31 декабря. Многие молодые россияне призывного возраста 1994 года надолго запомнили ту дату. Потому что любой из них мог оказаться в ту ночь в Грозном и сделать щедрый новогодний подарок Родине — отдать свою жизнь в буквальном смысле ни за что. Российские войска, объединенные в одну группу соединений к северу и северо-западу от Грозного, начали полномасштабное наземное наступление на город. При этом Грозный так и не был окружен, он был открыт на юг и восток, что позволяло чеченским боевикам получать постоянное подкрепление и припасы, а кроме того, у них была возможность отступать из города.
Фатальным для российских войск стало и то, что разведка предоставила им карты города, которые не отражали реальную картину расположения сооружений. Для многих восемнадцатилетних срочников этот день стал последним днем жизни, а для российской армии — катастрофой и позором.
А так декабрьский бой за Грозный увидел один из представителей российского генштаба:
«Российские войска прорвались через периметр наружной обороны и заняли левый берег реки Сунжа в Грозном. Чеченцы благоразумно отступили. Но когда наши бронемашины заняли центр города, их ждал сюрприз. Согласно объяснениям, которые дал Генштаб, российской стороне не хватало пехоты. Чеченцы позволили танковым колоннам пройти, а затем окружили и атаковали их».
Но лучше всего те события опишет обычный срочник. 19-летний рядовой Валерий Кукаев, родом из колхоза в Самарской области, так описывал, что произошло с его частью ночью 31 декабря и утром 1 января:
«Командиры не дали нам ни карт, ни инструкций — просто сказали следовать за впереди идущей БМП, но она заблудилась и в конце концов сама следовала за нами. К утру мы окончательно заблудились и оторвались от других частей. Я спросил нашего офицера, где мы, — он ответил, что не знает, где-то возле железнодорожного вокзала. Нет, у него тоже не было карты. Нам сказали занять оборонительные позиции, но это было безнадежно — чеченцы окружили нас и стреляли. Негде было укрыться, потому что они были везде.
Я был ранен снайпером — выбрался из БМП, чтобы найти выход. Мои товарищи положили меня в другую БМП, но она скоро была повреждена. Я видел три полностью уничтоженных БМП и думаю, что уцелело только пять или шесть человек из их экипажей. Моим товарищам пришлось оставить меня, — они сказали, что не могут меня нести. Я не обвиняю их — двое из них сами были ранены, один в руку, а другой в ухо. Одного из них взяли в плен вместе со мной. Я не знаю, удалось ли остальным выйти. Я лежал там три или четыре часа, а потом меня нашли чеченцы. Если Ельцину и Грачеву нужна эта война, пусть они сами приедут сюда и воюют, а не посылают нас на смерть».
Стоит отметить, что в первые недели Чеченской войны провалы состоялись фактически в каждом роде войск российских вооруженных сил, за исключением военно-воздушных. Рассказывает 18-летний сержант 22-й бригады спецназа Александр Тупольский, чье подразделение в конце декабря было заброшено в горы:
«Нас забросили с вертолета, в моем подразделении было где-то 50 человек. Предполагалось, что мы установим контакт с другими группами, но их так и не сбросили. Когда примерно через два дня стало ясно, что вся операция — это бойня, нас надо было забрать обратно, но штаб сообщил нам, что они не могут послать вертолеты из-за облаков и тумана. Я считаю, что пилоты просто слишком испугались это сделать.
Нам не дали с собой ни еды, ни палаток, ни спальных мешков, а в горах был мороз, и скоро нам стало худо… Нет, я никогда не обучался бою в горах или тому, как выживать в этих условиях… Четыре дня нам было нечего есть и негде спать, при этом мы все время передвигались, потому что чеченцы, конечно, сразу на нас насели. В нас стреляли снайперы, и к тому моменту, когда мы сдались, двое были убиты и двое ранены. Мы не могли разжечь огонь, потому что боялись, что нас увидят. В конце концов мы просто прекратили сопротивление. Какие-то местные чеченцы договорились о нашей сдаче в плен…
Нам никогда не говорили, зачем нас туда отправляют. Наш командир обычно не говорил нам об этом — возможно, он тоже об этом не знал, так что мне было нечего сказать моим парням. Нам сказали только, что мы идем освобождать мирное чеченское население от афганских бандитов и наемников, которые воюют за Дудаева. Но теперь я думаю, что нас обманули, что все это была какая-то игра Кремля. Каждый день мы видим, как сюда привозят обычных мирных жителей, убитых и раненых бомбами».
Правда, у генералов другой взгляд на бои первых недель. Вспоминает Геннадий Трошев в книге «Моя война»:
«Даже в первые дни штурма Грозного, когда многих охватил страх и отчаяние от безвыходности ситуации, проявлено немало примеров мужества, стойкости. Танкист лейтенант В. Григоращенко — прототип героя фильма А. Невзорова «Чистилище», распятый на кресте, навсегда останется образцом для нынешних и будущих защитников Родины. Тогда в Грозном дудаевцы искренне восхищались офицером из бригады спецназа СКВО, в одиночку сдерживавшим натиск неприятеля. «Все! Хватит! Молодец! — кричали окруженному и раненному русскому воину. — Уходи! Мы тебя не тронем! Мы вынесем тебя к твоим!» — пообещали чеченцы. «Хорошо, — сказал лейтенант. — Согласен. Идите сюда!» Когда те приблизились, офицер подорвал и себя, и боевиков гранатой. Нет, ошибаются те, кто утверждал, что в результате «новогоднего» штурма федеральные войска были разгромлены. Да, мы умылись кровью, но показали, что и в нынешнее время — время размытых идеалов, — в нас жив героический дух предков».
19 января президентский дворец был оставлен боевиками из-за активных бомбардировок. Но они продолжали сражаться за остальную часть Грозного. Хотя 25 января Совет безопасности объявил, что «военная часть операции в Чечне окончена», и что теперь задачей является восстановление конституционного порядка в республике.
Для многих российских родителей та военная кампания стала личной трагедией — она забрала жизни их сыновей. По оценкам покойного генерала Волкогонова, на 24 февраля в федеральных силах было убито 1146 человек, пропало без вести еще 374 человека, из которых большинство погибли. Вот слова солдата, который представился Валерием: «Мы потеряли огромное количество людей вообще бессмысленно. Чеченцы хорошо сражаются, потому что они защищают свои дома. Я не говорю, что мне нравятся чеченцы, — среди них много бандитов, — но в целом это так. Они сражаются за свои дома, а мы воюем, потому что так сказали нам наши командиры».
«Что касается призывников, то это просто преступление — посылать этих парней сюда на бойню»
31 августа 1996 года между представителями Российской Федерации и самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерии были заключены Хасавюртовские соглашения, которые положили конец Первой чеченской войне. Российские войска были выведены из Чечни, а решение о статусе республики было отложено до 31 декабря 2001 года. Чечня вновь стала де-факто независимой.
В январе 1997 года организация «Мемориал» привела следующую оценку потерь среди российских войск: в общей сложности 4379 человек убито, 703 пропали без вести (частично захвачены чеченцами, частично убиты), 705 дезертировали.
Почему федеральная власть тогда так и не смогла сломить чеченское сопротивление? На этот вопрос есть разные ответы. Как полагает Анатоль Ливен, одна из ключевых причин заключалась в масштабной дезорганизации и внутренних разногласиях на всех уровнях. Самым значимым и наносившим наибольший ущерб аспектом этого явления был раскол между Министерством обороны и войсками МВД. Причем войска МВД не были ни оснащены, ни подготовлены для крупномасштабной войны. Они вполне хорошо справлялись с «контролем» ситуации в Южной Осетии в 1990-91 годах и в Северной Осетии и Ингушетии в 1992 году, но чеченцы для них оказались слишком сильны. Слово бойцу СОБРа, который представился автору книги Сергеем из Хабаровска:
«Вообще, дома наша работа — бороться с мафией, поэтому можно сказать, что здесь мы делаем то же самое — боремся с чеченской мафией… Так что мы знаем, ради чего мы здесь, даже если нам нравится находиться здесь не больше, чем всем остальным. На самом деле, мы не солдаты, мы милиционеры. Но, с другой стороны, все мы бывшие солдаты, большинство — «афганцы», и мы, конечно, лучше подготовлены и вооружены, чем большинство солдат. Что касается призывников, то это просто преступление — посылать этих парней сюда на бойню. Лебедь был прав: надо было посылать сыновей генералов и министров — может быть, тогда они были бы более осторожны».
А вот его коллега по имени Олег из Сыктывкара был более откровенен с журналистом из Британии:
«В твоей стране, я предполагаю, армия доверяет правительству, а здесь солдаты не доверяют ни правительству, ни даже собственным генералам. Они вполне уверены, что, во-первых, все они воры, а во-вторых, что они настолько некомпетентны, что наделают идиотских ошибок и поведут их на убой».
Не зря один из бойцов СОБРа по имени Андрей сказал в частной беседе автору книги: «Ельцин, Грачев — все это куски дерьма. Они все думают только о том, чтобы остаться при должности и делать деньги. Правительство и мафия — это фактически одно и то же. Никто из них не думает ни о стране, ни об армии».
«Я не знаю ни одного обычного чеченца, который был бы против разумного компромисса, чтобы мы могли жить в мире»
И если российские солдаты шли в бой без боевого духа и толком не зная, зачем именно идет эта война, то чеченские сепаратисты точно знали, за что они воюют и что получат в результате своей победы. Как пишет Анатоль Ливен:
«Какая-нибудь небольшая группа чеченских добровольцев, состоящая из друзей и соседей, не имеющая какой-либо регулярной военной подготовки, окруженная, отрезанная от товарищей и вышестоящих командиров (даже если предположить, что таковые командиры в общепринятом смысле вообще существовали у чеченцев), безнадежно уступающая противнику в численности и огневой мощи, боролась до конца под шквальным огнем по трем главным причинам: полная солидарность и взаимовыручка среди ее бойцов, убежденность в собственном превосходстве («один чеченец стоит десяти русских танков и сотни русских солдат») и вера в абсолютную национальную и моральную правоту их борьбы».
Но все же ради справедливости стоит заметить, что были чеченцы, которые не испытывали острой необходимости в отделении Чечни от России и составляли оппозицию сепаратистам. Поэтому нельзя сказать, что весь чеченский народ был монолитен в борьбе с федеральной властью. По крайней мере так было на первом этапе войны, пока бомбы федералов не разрушали дома обычных чеченцев, а пули российских автоматов не убивали их родственников. Ваха Саидов, бывший директор завода, как-то сказал Анатолю Ливену: «Если хочешь, чтобы Дудаев был у вас в Англии, пригласи его к вам. Мы достаточно настрадались от него за последние три года, с его амбициями и его диктатурой. Он так же виновен в этой войне, как Ельцин и Грачев. Ему надо было искать компромисса с Москвой ради народа. О каких бы там «моджахедах» он ни говорил, я не знаю ни одного обычного чеченца, который был бы против разумного компромисса, чтобы мы могли жить в мире».
Простая чеченка, работавшая уборщицей в президентском дворце при Дудаеве, восклицала: «Мне не платили пять месяцев, хотя я прихожу работать на их правительство — единственный смысл сюда приходить в том, чтобы поесть в столовой. Когда мы просим их заплатить нам, они отвечают: как вы можете думать о деньгах в то время, когда нация в опасности? А потом мне приходится видеть, как они объедаются на своих праздниках, строят себе дворцы за наш счет, и все это происходит уже три года. Пусть Бог их накажет! Только бы пришли русские! Только они смогут навести здесь порядок и покончить со всем этим бандитизмом. Я хорошо жила при российской власти. Я получала 120 рублей и могла как следует ухаживать за своими детьми. А теперь посмотри, как мы живем. Мы и так были нищие, а теперь должны жить в подвале, чтобы нас не убило».
Если говорить о феномене чеченского сопротивления 1994–1996 годов в контексте мировой истории, то по оценке британского политолога, это было последним эпизодом в серии антиколониальных войн, целый ряд которых довелось увидеть двум последним поколениям — от Индокитая до Алжира, от португальских колоний в Африке до Афганистана. Специфика успеха чеченских сепаратистов заключается в том, что они победили не только без поддержки настоящего государства, но и без помощи какой-либо формальной военной или даже политической организации, на основе сил своего общества и его традиций.
Почему началась чеченская война и можно ли было ее избежать? Дискуссия в Ельцин Центре
Однако справедливости ради стоит задаться вопросом, а что дала бы независимость чеченцам? Как считают некоторые эксперты, их сепаратизм был направлен не просто против советского и российского государств, а против современного государства как такового: чеченские традиции, подобно афганским и берберским, не могут легко мириться с ярмом любого государства. Точно так же, как Дудаев в 1991–1994 годах не смог создать эффективные государственные институты для замены рухнувших советских институтов, так и Аслан Масхадов, будучи президентом Ичкерии в 1996–1998 годах, оказался не в состоянии обуздать военно-анархический дух своего народа, возникший в борьбе против России. 23 июля 1998 года сам Масхадов едва избежал гибели от взрыва радиоуправляемой бомбы в Грозном.
Итоги Первой чеченской войны
Можно сказать, что Первая чеченская война была проиграна Кремлем в 1996 году. Казалось бы, чеченские сепаратисты получили то, что хотели. Но лишь на время. Фактически на территории Ичкерии так и не возникло полноценного государства. О восстановлении экономики и речи быть не могло. Поэтому война оставила после себя массу безработных, но вооруженных мужчин. Кроме того, в республике стал распространяться радикальный ислам. Чечня стала источником криминалитета, регулярно досаждавшего России.
В подготовке материала использована литература:
— Анатоль Ливен, «Чечня: Трагедия российской мощи. Первая чеченская война», Университет Дмитрия Пожарского, 2019;
— Геннадий Трошев, «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала», Вагриус, 2001.