какое событие послужило поводом восстания 1916 г
Среднеазиатское восстание 1916 года
Среднеазиатское восстание 1916 года — восстание среднеазиатских народов Российской империи во время Первой мировой войны против российских властей, русских крестьян-переселенцев и семиреченских казаков.
Непосредственной причиной восстания стал указ о принудительном привлечении на тыловые работы в прифронтовых районах мужского инородческого населения в возрасте от 19 до 43 лет включительно. Восстание началось 4 июля 1916 года Ходженте Самаркандской области. Вскоре оно охватило все среднеазиатские владения Российской империи с более чем 10-миллионным многонациональным населением. 17 июля 1916 года в Туркестанском военном округе было объявлено военное положение. Восстание происходило неорганизованно, но его подавление заняло длительное время.
Содержание
Начало восстания
После вступления в Первую мировую войну Османской империи (октябрь 1914 года) на территориях Туркестана и Степного края распространились такие воззвания: «Мусульмане! Царствующий над нами Халиф Ислама — Турецкий Султан ведёт войну с Россией и другими ей союзными государствами. Каждый мусульманин должен сочувствовать этой священной войне Султана и обязан немедленно жертвовать на её нужды и во благо войны всего мусульманства. А тот, кто не в состоянии жертвовать, тот должен сам встать в ряды сражающихся против неверных… Настало время освобождения от власти гяуров-русских…». Распространялись слухи о поражениях российских войск, а самые малые успехи германских и, особенно, османских войск безудержно восхвалялись.
Непосредственным поводом для начала восстания стали слухи о том, что на рытье окопов призовут абсолютно все мужское население. Волнения начались 4 июля 1916 года с расстрела полицией в Ходженте толпы, требовавшей уничтожения списков мобилизованных. По официальным данным уже в июле 1916 г. в Самаркандской области произошло 25 выступлений, в Сырдарьинской — 20 и в Ферганской — 86.
Действия повстанцев привели к прекращению телеграфной связи между Верным, Ташкентом и Европейской Россией. 17 июля 1916 в Туркестанском военном округе было объявлено военное положение.
Восставшие жгли хутора и убивали семьи русских переселенцев, казаков, рабочих. В телеграмме военному министру от 16 августа 1916 года Туркестанский генерал-губернатор и командующий войсками Туркестанского военного округа Алексей Куропаткин сообщал: «В одном Пржевальском уезде в имущественном отношении пострадало 6024 семейства русских поселенцев, из коих большинство потеряло всю движимость. Пропало без вести и убито 3478 человек. Вероломно неожиданные нападения на русские селения сопровождались зверскими убийствами и изуродованием трупов, насилия и издевательства над женщинами и детьми, варварское обращение со взятыми в плен и полное разрушение нажитого тяжелым многолетним трудом благосостояния с потерей во многих случаях и домашнего очага».
В ряде мест, особенно в Ферганской долине, восстанием руководили дервиши-проповедники, призывающие к газавату. Очевидец восстания А.Мамиров рассказывал (июнь 1946 года), что лозунгами у повстанцев были: «Долой белого царя и русских». «Не бойтесь! Если будете убитыми, станете шахидами, то есть жертвами во имя ислама, если убьете — то будете газы — героями! Бейте русских, сделаем мусульманабад — мусульманский мир! Убьем русских и создадим мусульманское государство». Одним из первых объявил о начале «священной войны» против «неверных» Касым-Ходжа, имам главной мечети селения Заамин, провозглашенный «Зааминским беком». Он организовал убийство местного пристава Соболева, после чего назначил «министров» и объявил поход на станции Обручево и Урсатьевскую. По дороге его отряд убивал всех попадавшихся на пути русских.
Генерал-губернатор Степного края Николай Сухомлинов отсрочил призыв местного населения на тыловые работы до 15 сентября 1916 года, однако это не остановило восстание в крае. Не помогли и призывы лидеров местного населения «Алыш» А.Букейханова и А.Байтурсунова к населению не оказывать сопротивления, чтобы уберечь безоружный народ от жестоких репрессий. Эти лидеры местного населения неоднократно пытались убедить администрацию не спешить с мобилизацией, провести подготовительные мероприятия, а также требовали обеспечить свободу совести, «правильную постановку просветительного дела», организовать обучение кыргызских и казахских детей на родном языке с созданием для них интернатов и пансионатов, учредить местные газеты, прекратить выселение с исконных земель и «признать земли, занимаемые местными населениями, их собственностью», пересмотреть Степное положение при участии депутатов из коренного населения и законодательно ввести делопроизводство на кыргызском казахском языке в судах и волостных управлениях, отменить институт крестьянских начальников и урядников, допустить представителей местного народа в высшие органы власти. В то же время ряд радикальных представителей кыргызской и казахской интеллигенции (Бокин, Ниязосков, Жунусов) решительно призывали народ к вооруженному сопротивлению.
Подавление восстания
Против восставших были направлены войска численностью около 30 тысяч человек с пулеметами и артиллерией. Вспомогательную роль играли местные казачьи и поселенческие ополчения. Уже в конце лета восстание было подавлено в Самаркандской, Сырдарьинской, Ферганской и ряде других областей, а в сентябре — начале октября было подавлено восстание и в Семиречье. Последние остатки сопротивления были подавлены в конце января 1917 года в Закаспийской области.
При подавлении восстания широко использовалась артиллерия, пулеметы, сжигались целые аулы. Приказом туркестанского генерал-губернатора при всех карательных отрядах и во всех уездных городах были созданы военно-полевые суды, которые выносили смертные приговоры. Часто взятых в плен восставших расстреливали на месте без всякого суда, либо убивали при конвоировании.
Восстание в Семиречье
Восстание в тургайских степях
В октябре 1916 года войско Амангельды осадило Тургай. Зная, что он долго не выдержит штурм восставших, сюда уже спешил корпус под началом генерал-лейтенанта Лаврентьева. В свою очередь, имея сведения о подходе лаврентьевцев, отряды восставших пошли им навстречу. Люди Амангельды перешли к партизанской войне. Но происходили и прямые столкновения войск, длившееся до середины февраля 1917 года. Особым упорством отличались бои в местечке Батпаккара в полутораста километрах от Тургая. В конце февраля войска были отозваны, оставив Дугал-Урпек в руках повстанцев.
После победы Февральской революции число повстанческих отрядов в степи резко возросло, а в конце 1917 года Амангельды занял Тургай.
Число жертв и последствия
Точное количество погибших неизвестно — от десятков тысяч до нескольких сотен тысяч «туземцев» и около 3-4 тысяч русских переселенцев, в том числе очень много стариков, женщин и детей (большинство местных русских мужчин, казаков воевали на фронтах Первой мировой войны, в то время как на киргиз-казахов мобилизация не распространялась). Одним из очевидцев этих событий был священник села Покровское (недалеко от Пржевальска) Евстафий Малаховский, описавший их в своих донесениях.
Вместо запланированных 480 тысяч удалось мобилизовать на тыловые работы лишь немногим более 100 тысяч «инородцев».
Боязнь подвергнуться репрессиям и мести за участие в восстании стала одной из причин «Чон Уркун» («Большого исхода») — массового бегства казахов и киргизов (всего около 500 тыс.) в Китай.
Как указывал депутат Государственной Думы кадет Василий Степанов, восстание и его подавление создали «глубокую рытвину между местным населением и властью, превратив их в два враждебных лагеря, и в то же время привела к интенсивному росту национального самосознания народов края».
Пылающий Туркестан. Что привело к восстанию 1916 года в Средней Азии и каковы были его последствия?
Сто лет назад, в июле 1916 года, в Туркестане разгорелось мощное народное восстание. Был разгар Первой мировой войны, и Туркестанское восстание стало самым сильным антиправительственным выступлением в тылу. Главным поводом для восстания стал указ императора Николая II о принудительном привлечении на тыловые работы в прифронтовых районах мужского инородческого населения. В соответствии с этим указом, 480 тысяч мужчин в возрасте 19-43 лет — представителей мусульманских народов Туркестана должны были быть мобилизованы на строительство оборонительных укреплений и иных сооружений. Объяснялась эта мера тем, что мужчин из Европейской части России для рытья окопов уже не хватало, а Туркестан представлял собой, по мнению царских чиновников, настоящий «кладезь» рабочих рук. К тому же, среди чиновников было распространено мнение о большей покорности туркестанцев. Возможно, свою роль сыграл и пример союзников России по Антанте — Великобритании и Франции, которые активно использовали туземцев африканских и азиатских колоний и для вспомогательных работ, и в строевых частях колониальных войск. Отметим, что до этого, как известно, инородческое население Российской империи было освобождено от обязательного призыва на военную службу.
Хотя в российской армии были части, укомплектованные мусульманами, служили в них исключительно добровольцы — в основном, представители северокавказских народов и «закавказские татары», как тогда называли азербайджанцев. Из среднеазиатов в царской армии служили только туркмены, которые славились своей доблестью и воинскими навыками. Царские чиновники не смогли придумать ничего лучше, как назначить призыв на обязательные работы в канун священного для мусульман месяца Рамадан. Кроме того, в земледельческих районах Туркестана полным ходом шли сельскохозяйственные работы и крестьяне не хотели отрываться от земли, чтобы отправляться в прифронтовую полосу рыть окопы.
Туркестанское восстание, охватившее территорию Казахстана и Средней Азии и приведшее к многочисленным жертвам, имело под собой несколько основных причин. Во-первых, самым главным фактором, сделавшим возможным само восстание, были социокультурные противоречия, существовавшие между мусульманским населением Туркестана и Россией в целом. Напомним, что шел 1916 год. Многие районы Средней Азии были покорены лишь сорок лет назад. Туземное население продолжало вести традиционный образ жизни, находилось в культурном отношении под полным влиянием духовенства и местных феодалов. Несмотря на то, что в Туркестан, в первую очередь в казахские степи, устремились многочисленные русские поселенцы, а царское правительство всячески поддерживало колонистов, надеясь с их помощью создать очаги лояльности среди неспокойных туземцев, между коренным населением и русскими колонистами существовала жесткая изоляция. Русско-казачье население жило замкнуто, не смешиваясь с местными жителями, а контакты сводились, как правило, к деловому общению. В восприятии туркестанцев, поселенцы были чужаками, захватчиками.
Вторым ключевым фактором, создавшим предпосылки для восстания, была ошибочная и непродуманная политика царских властей. Отсутствовала системность в организации управления туркестанскими землями и четкая линия в отношении местного населения. Очень большое значение имел и кадровый аспект. На местах политику правительства реализовывали далеко не самые лучшие представители военного и гражданского чиновничества. Средняя Азия считалась своеобразным местом ссылки, куда отправлялись либо люди, имевшие взыскания по службе, либо авантюристы, рассчитывавшие разжиться. Редко среди управленцев встречались настоящие патриоты, думавшие не о собственном благополучии, а об интересах государства. Еще более редкими кадрами были чиновники, по-настоящему интересовавшиеся укладом жизни, историей Туркестана, знавшие хотя бы один из местных языков.
В разгар Первой мировой войны, когда и так начиналось брожение среди туркестанского населения, было принято и откровенно провокационное положение, в соответствии с которым туркестанцы должны были снимать головной убор при встрече с российским военным или гражданским должностным лицом. Естественно, это оскорбляло многих местных жителей. Периодически чиновники совершенно безосновательно предпринимали нападки на религию, даже умудрялись запрещать совершение священного для мусульман хаджа в Мекку.
Третий фактор, также сыгравший важнейшую роль в подготовке восстания, заключался в подрывной деятельности турецкой агентуры. Ко времени начала Первой мировой войны, в Османской империи получили большое распространение пантюркистские идеи. В «тюркский мир» включались все регионы с тюркоязычным или близким по культуре мусульманским населением. Большинство этих регионов находились на тот период в составе Российской империи — Северный Кавказ, Закавказье, Поволжье, Казахстан и Средняя Азия. Османская империя и прежде претендовала на роль главного покровителя и заступника мусульман, проживавших на территории Российской империи — по аналогичной схеме действовала и Россия, заботясь об интересах христианского населения Палестины и Сирии, входивших в состав Османской империи.
В этих сложных условиях царское правительство продолжало вести недальновидную политику, которая привела и к ухудшению экономического положения и без того бедного населения Туркестана. Антироссийские идеи нашли плодородную почву именно тогда, когда туркестанцы ощутили на своих животах последствия царской политики. Так, налоги на жителей Туркестана возросли в три — пять раз. Оседлое узбекское и таджикское население заставляли увеличивать сбор хлопка. У кочевых казахов и киргизов забирали мясо, скот, даже теплые тулупы. Сбор налогов сопровождался многочисленными эксцессами. Наконец, очень сильное негодование туркестанцев вызывало и перераспределение лучших земель в пользу русских колонистов. Поэтому решение о том, что на обязательные работы в прифронтовую полосу будет призвано 250 тыс. узбеков и таджиков и 230 тыс. казахов и киргизов, то есть сотни тысяч семей лишаться своих кормильцев, стало последней каплей терпения для местных жителей.
При этом, обвинять туркестанское население в уклонении от призыва в столь сложное для страны военное время — очень глупо. Тогда, в начале ХХ века, представители народов Туркестана в подавляющем большинстве не идентифицировали себя с российским государством, война была для них чужая, они не знали историю и географию России и даже не имели представления, куда их собираются отправить на работы. Не стоит забывать и о том, что царские власти ровным счетом ничего не предприняли для объяснения местным жителям смысла указа о мобилизации. Более того — чиновники на местах действовали грубо и жестоко в отношении местного населения. Прибавился и социальный фактор — богатые туркестанцы получили возможность беспрепятственно откупаться от призыва, поэтому отправка на обязательные работы светила только большинству бедняцкого населения региона.
4 июля (по старому стилю) первое массовое выступление против мобилизации произошло в Ходженте. Но власти и в этом случае не нашли ничего умнее, как просто разогнать демонстрацию, не сделав для себя никаких выводов. В результате, только в июле 1916 г. произошло 86 выступлений в Ферганской области, 26 — в Сырдарьинской и 20 — в Самаркандской. 17 июля 1916 власти были вынуждены ввести в Туркестанском военном округе военное положение. Однако было уже поздно. Восстание захлестнуло практически весь Туркестан.
К чести русских поселенцев и казаков следует отметить, что они держались до последнего. На защиту поселений вставал и стар, и млад. Кстати, когда повстанцы сталкивались с настоящим организованным сопротивлением, они отступали — даже если тысяче нападавших противостояло несколько десятков казаков. В то же время, если ознакомиться со свидетельствами современников, то можно узнать и о том, что многие казахи и киргизы с риском для жизни прятали русских соседей. И, в то же время, без вмешательства войск восстание, скорее всего, закончилось бы тотальным уничтожением христианского населения на территории Средней Азии.
Для усмирения повстанцев Туркестана были направлены войска численностью в 30 тыс. солдат и офицеров, вооруженные артиллерией и пулеметами. Генерал-губернатором Туркестана 22 июля 1916 г. был назначен генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин (1848-1925) — прославленный русский военачальник, который, надо признать, был и талантливым управленцем — в частности, умел находить общий язык с туркестанцами. Это объяснялось особенностями его биографии — почти вся долгая военная карьера генерала Куропаткина была связана со службой в Туркестане. К концу лета 1916 г. российским войскам удалось подавить восстание практически во всех районах Самаркандской, Сырдарьинской, Ферганской и других областей. Лишь в степях Тургая сохранялся сильный очаг восстания — здесь восстали казахи под руководством Абдулгафара Жанбосынова и Амангельды Иманова. В Тургае восставшим удалось создать даже органы власти, избрав Абдулгафара Жанбосынова ханом, а Амангельды Иманова — сардарбеком (командующим войсками).
Подавление восстания в Туркестане было крайне жестоким. Можно представить себе реакцию русских солдат и казаков, вступавших в разоренные селения и видевших истерзанные трупы женщин, стариков и детей. Жестокость русских солдат по отношению к местному населению стала, таким образом, ответной реакцией на те зверства, которые творили повстанцы. Это признают и современные среднеазиатские историки — те из них, кто не скатился в болото националистической демагогии. Так, киргизский историк Шаиргуль Батырбаева пишет: «Действительно, было жёсткое подавление восстания. Но нельзя умалчивать о причинах этой трагедии. Когда карательные отряды, присланные для усмирения бунта, увидели посаженые на вилы головы русских женщин и детей, то их реакция была соответствующая». Всего от рук повстанцев погибло 3-4 тысячи мирных жителей, в основном — русских женщин и детей. 16 августа 1916 г. генерал-губернатор Алексей Куропаткин сообщал военному министру Дмитрию Шуваеву о гибели 3478 русских поселенцев. Человеческие жертвы были велики и с другой стороны. Хотя тенденциозные советские историки говорили о гибели 100-150 тыс. казахов, киргизов, узбеков во время подавления восстания, более взвешенно подходящие к изучению вопроса исследователи говорят о том, что и со стороны повстанцев погибло около 4 тысяч человек.
Но потери туркестанского населения действительно были большими — только не от действий русских войск. Жесткое подавление восстания привело к новой трагедии — массовому бегству киргизов и казахов в Китай — на территорию Восточного Туркестана. Десятки тысяч людей бежали в Синьцзян. Тяжелая дорога через горы унесла множество человеческих жизней, а в Синьцзяне, как оказалось, беженцев никто не ждал. Чтобы не умереть с голоду, многие семьи были вынуждены продавать детей китайцам.
Экономике и демографии Туркестана был нанесен огромный ущерб — ведь в Китай бежали, по разным данным, от 40 тыс. до 250 тыс. человек. Не был в полной мере реализован и царский указ о мобилизации, из-за которого началось восстание — на работы удалось призвать только около 100 тыс. человек, а не 480 тыс. человек, как планировалось изначально. Кроме того, восстание привело к дальнейшему углублению разлома между русскоязычным населением Туркестана и местными народами. Русским и казакам было сложно забыть последствия этнической чистки, а туркестанцам — жесткое подавление восстания. Тем не менее, новый генерал-губернатор Куропаткин сделал все возможное, чтобы сгладить последствия развернувшейся в Туркестане трагедии. Он прорабатывал возможность создания отдельных русского и киргизского районов, что позволило бы решить земельный вопрос и избежать прямых столкновений. Куропаткин понимал, что для нормализации обстановки в регионе необходимо не только жестко карать повстанцев, развернувших геноцид русского населения, но и не допускать самосуда и массовых убийств туркестанцев со стороны мстящих русских и казаков. Однако, начавшаяся Февральская революция не позволила реализовать эти планы. Начинался новый драматический период в истории Казахстана и Средней Азии.
Какое событие послужило поводом восстания 1916 г
В многовековой истории кыргызского народа и Кыргызстана много как героических и славных событий, которыми мы по праву гордимся, так и трагических, и печальных. Самыми трагическими страницами в истории кыргызского народа ХХ в. стали события национально-освободительного восстания 1916 г. Как известно, без осмысления прошлого трудно понять настоящее и построить будущее. Поэтому важно сохранить историческую память об этой важной вехе в истории кыргызского народа.
Причины восстания
Во-первых, колониальный гнет и жестокая эксплуатация народов, в т.ч. кыргызов, увеличение налогов и поборов. Так, местное и русское население края были обложены кибиточной податью, государственными оброчной податью и налогом на городское недвижимое имущество, основным промысловым налогом. Они обязаны были также нести натуральные повинности по устройству и ремонту дорог, ирригационных систем, земские сборы и т.п. Одним из основных налогов, взимаемых с кыргыза-скотовода, была так называемая «кибиточная подать». К 1908 г. она увеличилась с 1 руб. 50 коп. до 4 руб. Поземельный налог взимался с русских крестьян-переселенцев и коренного населения, которое занималось земледелием. Он составлял 10% годового дохода от земледелия.
Земский сбор требовалось выплатить вперед за год. В начале ХХ в. этот сбор составлял 1 руб. 58 коп. с каждого двора и кибитки, 33% оброчной подати, или 25% кибиточного налога.
С 1905 г. коренное население облагалось налогом и за то, что оно не несло воинскую повинность. Этот налог составлял 5% кибиточной подати, 10% поземельного сбора или 15% оброчной подати. Существовали также государственный промысловый налог, акцизный сбор и таможенная пошлина. С населения взимался гербовый сбор и таможенная пошлина за безвозмездный переход имущества от одного лица к другому.
Кроме основных налогов царское правительство и его представители на местах взимали с трудового населения всевозможные подати и поборы. Часть коренного населения платила налог и за дрова. Он сначала взимался в размере 30 коп. с каждой юрты, затем – до 90 коп., а к 1915 г. – до 3 руб.
Денежные средства также собирались на содержание русско-туземных школ, ремонт и охрану дорог, на наем пеших и конных караульщиков, приобретение сельскохозяйственных орудий и др.
Тяжелым бременем на плечи коренного трудового населения ложились подати, взимаемые на содержание местных должностных лиц, в частности, волостных управителей, аильных старшин, биев, арык-аксакалов, мирабов и др. [2, с.42-44]
В-третьих, обезземеливание кыргызов. Так, к 1916 г. 6 % русского населения в Семиреченской области занимали 57,7% пригодных для возделывания земель, а 94% местного населения занимали 42,3%. Вскоре они теряют и эти земли, и уже арендуют землю у казны: в 1913–1916 гг. в Семиреченской области 60% арендаторов, бравших землю в годичную аренду, были кыргызы. На одного русского крестьянина в Туркестане приходилось в среднем 3,17 дес., а на одного коренного жителя – только 0,21 дес., т.е. в 15 раз меньше [3, с.5]. В 1916 г. из 598 659 десятин земли взято в годичную аренду, из них 485 770 десятин приходилось на кыргызов, как наиболее нуждавшихся в ней.
В-пятых, первая мировая война, в которой принимала участие и Россия, легла тяжким бременем на плечи и без того бедствующего населения. Кыргызы были вынуждены посылать на фронт деньги, одежду, лошадей для кавалерии.
В-шестых, мобилизация на военно-тыловые работы местного населения, которое было освобождено от несения воинской службы.
В-седьмых, геополитическая ситуация – соперничество крупных держав в регионе (Англия, Турция, Германия).
Интересную точку зрения высказал очевидец восстания, русский чиновник Г.И.Бройдо. Он доказывал, что «восстание было результатом провокационной работы всей администрации, не исключая высшей (Ташкент и Семиречье), направленной к тому, чтобы вырезать киргизское население и очистить земли для дальнейшей колонизационной деятельности правительства. Нелепые и провокационные приказы, ложные разъяснения чинов администрации, натравливание русских поселенцев, организация из них отрядов, безнаказанность массовых убийств и бесчинств – все это было направлено на провокацию якобы восстания, которое дало бы основание к массовому «уничтожению» киргиз. Действия воинских отрядов и крестьянских дружин, вооруженных и организованных полицией, администрация края искусно расширяла район и остроту волнений, все более превращая киргизское населения в неприятеля в глазах приходящих войск» [5, с.28].
Но основное и главное – непосредственная деятельность власти, направленная на то, чтобы вызвать, провоцировать восстание для уничтожения человеческого материала Киргизии и для расчистки земли для новых колонизаций – это обстоятельство тщательно затушевывалось.
Киргизское восстание и было одним из средств царских палачей, уже в 1916 г. искавших земли, чтобы заткнуть глотку революционизирующемуся крестьянину. Вырезать киргиз – спугнуть их в Китай и захватить новые земельные фонды – вот что ожидало царское правительство в результате своей провокационной работы. Понадобился дьявольский провокационный план с мобилизацией, чтобы добиться восстания.
Систематическая работа по обезземелению трудящихся колоний, подавлению их общественной жизни, культуры, самодеятельности, и, наконец, физическое уничтожение – все это являлось и по сей день является основой колониальной политики всех буржуазных государств, хотя бы прикрытых фиговым листком Интернационала» [6, с.1-2].
Непосредственным поводом к восстанию послужил царский указ «О реквизиции» (25 июня 1916 г.) на тыловые работы. По этому указу все «инородческое» мужское население (от 19 до 23 лет) привлекалось для строительства оборонительных сооружений и военных сообщений [7, с.25]. К «инородцам» (так презрительно называли царские власти местное нерусское население) относились: кыргызы, казахи, yзбеки, таджики, туркмены, дунгане, уйгуры.
На тыловые работы планировалось набрать около 250 тыс. «инородцев», в т.ч. из Сыр-Дарьинской области – 87 тыс., Семиреченской – 60, Ферганской – 50, Самаркандской – 38, Закаспийской – 15 [3, с.20]. Хотя К. Усенбаев приводит немного другие цифры: из Сырдарьинской области – 60 тыс., Семиреченской – 43 тыс., Самаркандской – 32,5 тыс., Ферганской – 51,3 тыс. (около 200 тыс.) [2, с.57].
Расплывчатостью ряда положений указа умело воспользовались чиновники колониальной администрации и местные родоправители. От мобилизации освобождались представители местной феодальной власти (бии, манапы, бии, баи и духовенство), учащиеся высших и средних учебных заведений, почетные граждане. Манапы и бии при составлении мобилизационных списков злоупотребляли должностными полномочиями: искажали данные о возрасте призывников, составляли списки по своему усмотрению, в них заносились только бедняки и их сыновья, и т.д.
Народ, доведенный до отчаяния такими притеснениями, поборами и унижениями, поднялся на освободительную борьбу против угнетателей.
Этапы восстания. Исходя из целей и задач, социального состава и размаха восстания в Кыргызстане ученые выделяли несколько этапов. Так, Д.Меджитов поделил восстание на три этапа: подготовительный, восстание на юге Кыргызстана и восстание в северных районах Кыргызстана [8].
А. Зима, выявив некоторые недостатки работы Д.Меджитова, выделила только два этапа: «первый этап, общий для всей территории Киргизии, и второй этап – августовско-сентябрьский в Северной Киргизии, когда наряду с национально-освободительной борьбой, манапами и баями было организовано реакционное движение» [9, с.104-105].
На современном этапе учеными признана периодизация К.Усенбаева:
1) начало восстания (июль – первые числа августа). Этот период характеризовался в основном пассивными действиями повстанцев – постепенным возмущением народных масс против указа царя от 25 июня о мобилизации коренного мужского населения на военно-тыловые работы. Хотя во многих местностях возмущение трудящихся переходило в волнение, оно еще не имело широкого размаха. На этом этапе коренное трудовое население пыталось сорвать мобилизацию, не давать людей для отправки в трудовую армию. Батраки, занятые в хозяйстве местных баев и русских кулаков, прекращали работу и возвращались в родные аилы и кыштаки. Бросали работу и отходники, трудившиеся на кустарно-промышленных и горнорудных предприятиях края. Батраки и отходники, возвратившись домой, присоединялись к возмутившимся жителям своего аила или кыштака. Часть коренного населения, уклоняясь от набора в трудовую армию, откочевывала в труднодоступные горы. Некоторые собирались перейти границу и временно укрыться за пределами края. Многие готовились к сопротивлению. Со второй декады июля волнения трудящихся южного Кыргызстана, поскольку этот этап ярко выражен именно на юге, стали переходить в открытые выступления;
2) нарастание (август – первая половина сентября 1916 г.). Второй этап четко выявлен, по мнению К.Усенбаева, на севере Кыргызстана. Острие восстания было направлено против царского самодержавия, хотя повстанцы, как и раньше, продолжали бороться против местных феодалов, находившихся на службе у колониальных властей. Восстание приняло широкий размах и охватило весь Кыргызстан;
3) убыль, т.е. поражение восстания (с середины сентября по ноябрь 1916 г.), хотя народные массы продолжали оказывать упорное сопротивление царским карателям, нанося им ощутимые удары и определенный урон. Однако предотвратить поражение стихийного движения было невозможно [10, с.297-298].
Ход восстания. Восстание против царского указа о мобилизации на военно-тыловые работы началось 4 июля 1916 г. в г.Ходжент (Самаркандская область). 10–15 июля восстание распространилось на весь Андижанский, Кокандский, Ошский, Наманганский уезды Ферганской области (юг Кыргызстана).
Восставшие, в т.ч. рядовые кыргызы, выступали против войны и мобилизации коренного населения на тыловые работы, и категорически отказывались служить в трудовой армии. Они гневно заявляли: «Идти на войну мы не хотим. Пусть идут сами манапы рыть окопы, ведь они, как Шабдан и сыновья, получат от царя большие награды и высокие посты». «Зачем воевать?», «Ради кого умирать?», «Зачем мы будем защищать царя, именем которого нас грабят русские кулаки, манапы-болуши и аткаминеры?», «Не дадим рабочих», «Не будем давать своих братьев, лучше умрем на месте» [2, с.154].
С 10 июля до конца месяца кыргызы и узбеки южной части Кыргызстана оказывали сопротивление властям. Трудящиеся, доведенные до отчаяния царским указом и несправедливыми методами его реализации на местах, выступили, прежде всего, против представителей царской администрации. Восставшие поджигали канцелярии и списки мобилизованных на тыловые работы, наивно полагая, что таким путем они смогут избежать набора на тыловые работы.
В середине июля серьезное волнение произошло в г.Ош. После того, как было получено «высочайшее повеление» о наборе рабочих, у подножья Сулайман-горы собралось около 10 тыс. человек. Здесь были не только горожане, но и представители ряда кишлаков и аилов. Раздавались возгласы: «Воевать не будем!», «Сыновей не дадим», а в сторону царских чиновников, баев и мулл летели камни.
С 25 по 29 июля продолжалось выступление жителей Узгена. Его участники, вооружившись пиками, вилами, кетменями и палками, требовали выдачи посемейных списков мобилизованных.
В горных районах Наманганского и других уездов Ферганской области, населенных кыргызами, восстание приобрело затяжной характер, возникнув во второй декаде июля и продолжаясь до глубокой осени. Этому в значительной мере способствовала сама горная местность, где кочевникам и полукочевникам было легче скрываться от карательных отрядов. Сопротивление мобилизации принимало здесь своеобразную форму. Как правило, бедняки призывного возраста группами уходили в горы, где и оставались до тех пор, пока в аилах не заканчивалось составление посемейных списков [11, с.338-339].
В начале августа восстанием были охвачены: Пишпекский и Пржевальский уезды, Центральный Тянь-Шань (Сусамыр, Кочкор, Джумгал и др.), Иссык-Кульская котловина. Восстание 1916 г. не имело общего руководства, однако в ходе восстания выдвинулись лидеры как из народных масс (Т.Алыбаев, А.Табалдин, Ч.Мондоев и др.), так и из бийско-манапской среды (М.Шабданов, С.Шаменов, К.Абукин и др.).
Повстанцы обрушили свою ненависть и злость в первую очередь на представителей колониальных властей: уездных начальников, участковых приставов, писарей и других царских чиновников, а также кулаков-переселенцев, охранявших интересы царского самодержавия. Так, 8 августа восставшие жители Сарыбагышевской и Атекинской волостей напали на временно исполнявшего обязанности начальника Пишпекского уезда и местных чиновников. Им едва удалось убежать.
На южном берегу Иссык-Куля повстанцы убили помощника Пржевальского уездного начальника и его охрану. Такая же участь постигла мировых судей четвертого и шестого участков. Канцелярские бумаги и деловая переписка были сожжены. 10 августа восставшие кыргызы напали на заведующего Загорным участком, отличавшегося жестокостью и самочинством, убили его и писарей, одного солдата и нескольких чиновников Переселенческого управления. Повстанцы Пржевальского уезда убили судебного пристава Ташкентского окружного суда, двух полицейских стражников, нескольких священников, 332 казака-карателя, 28 солдат и нескольких офицеров [3, с.74].
«В процессе восстания, начав с убийства местной администрации, восставшие, чем дальше, тем больше направляли свои удары и на местных эксплуататоров из коренных национальностей, что с особой резкостью проявилось в хлопководческих районах» [2, с.7]. Антифеодальный характер восстания проявлялся в том, что беднота нападала на представителей низшего звена туземной администрации в крае, в которой служила местная знать (бии и манапы): волостных управителей, аильных и сельских старшин. Как отмечалось выше, они в списки призываемых вносили только бедняков и их детей, освобождая тех, кто давал им взятки. К примеру, араванский волостной управитель, рассчитывая получить «побольше денег с населения, решил всех записывать в призывные списки, а затем вычеркивать тех, кто заплатит за это соответствующую сумму» [2, с.156].
Борьба трудящихся против местных биев и манапов, состоявших на службе у царского правительства, настолько обострилась, что многие из последних отказывались составлять списки призываемых. Начальник Андижанского уезда в рапорте от 22 июля 1916 г. с сожалением отмечал, что «почетные туземцы, которые когда-либо пользовались большим влиянием на народ, теперь это влияние утратили настолько, что открыто боятся даже говорить с народом на темы о созыве рабочих» [2, с.157].
Многие крупные манапы, в частности, волостные управители, опасаясь за свою жизнь, обращались к начальникам Пржевальского и Пишпекского уездов с просьбой арестовать и посадить их в тюрьму, иначе рядовые «киргизы призывного возраста и их родственники перережут всех своих представителей» [2, с.157], занятых в аппарате волостного управления, аильных и сельских общин.
Восставшие смело вступали в бой с царскими войсками, не дрогнув перед вооруженными и организованными карательными отрядами. Иногда они даже заставляли карателей отступать. Однако восстание носило стихийный, неорганизованный характер, не имело единого руководства и четкой программы действий. Все эти недостатки привели к поражению восстания.
Для подавления восстания из действующей армии был вызван генерал А.Куропаткин, который имел опыт подавления восстания кыргызов в 1873–1876 гг. Он был назначен генерал-губернатором края. Под свое командование он, к присутствующим в округе войскам, получил дополнительно 11 батальонов и 3300 казаков.
В августе большинство очагов восстания в Туркестане было жестоко подавлено, в отдельных горных районах сопротивление восставших продолжалось до сентября – октября 1916 г.
Для расправы с участниками восстания 17 июля 1916 г. в Ташкенте был образован Особый временный военный суд, 21 июля во всех областях Туркестана (в т.ч. и в Кыргызстане) было введено военное положение.
После подавления восстания началось беспощадное уничтожение не только повстанцев, но и мирного населения. Царское правительство дало прямые указания безжалостно подавлять участников восстания, карать и уничтожать местное население, грабить и сжигать кыргызские аилы. Русским переселенцам было разрешено восстанавливать потери, понесенные ими в результате восстания, за счет скота и имущества «бунтовщиков».
Военно-полевые суды безоговорочно приговаривали участников восстания к расстрелу и немедленно приводили приговоры к исполнению. Эти суды только в Туркестане приговорили к смертной казни 347 человек, к каторжным работам – 178, к тюремному заключению – 129. Огромное количество людей уничтожалось карателями без суда и следствия.
Карательные отряды и помогавшие им крестьяне-переселенцы подвергали беспощадной резне не только повстанцев, но и не принимавших в восстании стариков, женщин, детей. Например, свыше 500 кыргызов из с. Беловодское по обвинению в участии в мятеже были заперты в сарай, а на следующий день зверски убиты. То же самое произошло на Иссык-Куле в с. Теплоключенка – было убито около 500 чел, более 100 трупов брошено в речку Ак-Суу. В г.Пржевальске (ныне Каракол) из 700 местных дунган в живых осталось только 6 человек [4, с.257].
Спасаясь от расправы и поголовного уничтожения, тысячи кыргызов Иссык-Кульской котловины, районов Кочкорки, Джумгала, Кемина и Чуйской долины в конце сентября начали беспорядочный «исход» (бегство) в соседний Китай. Однако карательные отряды и дружины крестьян-переселенцев настигали людей, нагруженных домашним скарбом и гнавших оставшийся от разграбления скот, грабили, подвергали их издевательствам, а затем убивали. Многие бежавшие замерзали на заснеженных перевалах, срывались в пропасти, умирали от голода. По китайским сведениям, из Семиреченской области бежало более 332 тыс. чел, из них 130 тыс. кыргызов. В восстании 1916 г. погибло более 200 тыс. кыргызов. Население только северного Кыргызстана сократилось на 41,4 % [4, с.257].
Восстание 1916 г., независимо от итогов, послужило мощным толчком к пробуждению национального самосознания, формированию сил для борьбы за освобождение.
Летом 1916 г. члены некоторых фракций Государственной Думы поднимали вопрос о вопиющих нарушениях закона в процессе призыва туркестанского населения на тыловые работы. Он также обсуждался на совещании членов Государственной Думы. В результате выяснилось, что царский указ от 25 июля 1916 г. не имел юридической силы и не подлежал реализации, так как не был одобрен Государственной Думой.
Депутат А.Керенский, в сентябре 1916 г. посетивший Туркестанский край, в своем выступлении на этом заседании 13 декабря 1916 г. отметил, что в продолжение всей войны с местного населения беспрерывно шли реквизиционные сборы, сборы лошадей, кибиток, верблюдов. Население жертвовало в огромных количествах. «Причиной всего того, что произошло в Туркестане, является исключительно центральная власть, объявившая и проведшая в жизнь беззаконный указ. с нарушением всех элементарных требований закона и права. Это они являются виновниками того, что они разрушили эту цветущую окраину, что они создали там условия, при которых местное население начинает голодать. Это они… виновники того, что ко всем фронтам войны прибавился новый Туркестанский фронт» [12, с.122]. А.Керенский резко осудил действия карательного отряда царизма в г. Токмак: «В Токмаке, маленьком городе. начальник карательной экспедиции генерал Фольбаум блестяще выполнял приказ своего начальника, а его молодцы случайно или шутя заложников мирной волости кыргыз, пришедших к ним добровольно, потопили, переходя одну из речушек» [12, с.122].
Характер восстания. Разные мнения сложились при определении характера восстания. К.Харлампович, В.Некрасов-Клиодт были убеждены в том, что восстание носило не революционный, а стихийный характер [13].
И.Меницкий считал, что в 1916 г. произошло выступление угнетенных классов. против как своей туземной буржуазии, так равно всех других эксплуататоров без различия национальностей и русской администрации как защитника этих эксплуататоров. Следовательно, согласно его точке зрения, подчеркивание национального момента по существу неверно и политически вредно [14, с.151].
Т.Рыскулов, критикуя это положение И.Меницкого, выделял национальные моменты восстания, используя основы марксистко-ленинского учения. Он считал, что национальный гнет царизма в Туркестане не отличался от гнета в других европейских государствах. Исходя из этого, он утверждал, что «. противоречия, вытекающие из колониального гнета царизма, и послужили причиной, заставившей туземные трудовые массы поднять восстание, в первую очередь, против русской власти. Причем повстанцы в своих нападениях не разбирали ни русских царских чиновников, ни русских крестьян, ни русских рабочих, а во-вторых, на туземный имущий элемент повстанцы нападали постольку, поскольку они были соучастниками или пособниками русских. Все это показывает, что восстание было направлено вообще против русских» [15, с.175-176].
Ю.Абдрахманов также исходил из того, что восстание, направленное против царизма, приняло характер восстания против всех русских. Хотя на современном этапе развития кыргызской исторической науки эти взгляды признаны неверными. Он практически первым утверждал, что руководство восстанием отдельных представителей баев и манапов есть прогрессивное явление [16, с.175].
Б.Исакеев придерживался противоположной точки зрения, поскольку он считал, что «баи и манапы. занимались предательством и играли агентурную роль для царского правительства» [17, с.33].
И.Чеканинский, как считает исследователь Ж.Жакыпбеков, при оценке восстания 1916 г. занимал более объективную позицию [18, с.111]. Опираясь на материалы Семиреченского областного статистического комитета, И.Чеканинский охарактеризовал выступление 1916 г. как организованное восстание, подготовленное целым рядом лет той «инородческой» политики, которую вели не только органы местной власти, но и центральное правительство. Он смело утверждал, что конечной целью выступления были не апелляции, а желание угнетенной национальности путем самостоятельной борьбы сбросить с себя и цепи рабства, и расчистить путь к политической свободе нации к самоопределению и экономической независимости [19, с.4].
Что касается вопроса тактики расчленения покоренных степных народов Средней Азии со стороны Российской империи, И.Чеканинский писал: «Русское правительство опасаясь сплоченности степняков и их способностей организовывать неожиданные массовые набеги. пользуясь темнотой кыргызского населения, стремилось прибегать, с одной стороны, к сеянию вражды между отдельными кыргызскими родами и партиями, чтобы тем самым ослабить сопротивляемость кыргыз, и с другой стороны, вызвать с жестокостью подавляемые «мятежи», и этим доказать массам, что всякое сопротивление «русскому оружию» есть лишь выражение ничтожности перед силами великой России и могуществом белого царя» [19, с.26-27]. Следовательно, он здесь зримо показал провокационную роль царского правительства и его уродливой «инородческой» политики по отношению к колониальным народам [18, с.111].
Единое мнение сложилось только в оценке движущих сил восстания. Все авторы утверждали, что это были широкие массы земледельческой бедноты, батрачества и середняков.
В 1920-х – середине 1930-х гг. в кыргызской историографии восстание 1916 г. было признано общенациональным, имевшим некоторые противоречивые черты.
С середины 1930-х гг. в официальной трактовке восстания 1916 г. в науке стали насаждать новые взгляды, исходя из партийной установки усиления классового подхода. Новая трактовка в оценке восстания 1916 г. была высказана Т.Рыскуловым в работе «Киргизстан». Опираясь на материалы обследования бывшего Переселенческого управления 1916 г., он оценивает его как восстание широких трудящихся слоев туркестанского населения, которые не раз поднимались против царской администрации и своих имущих классов. Он был вынужден более четко определить расстановку классовых сил в ходе восстания. В связи с этим он отмечал, что симпатии передовых русских рабочих и местной русской крестьянской бедноты были на стороне восставших, «восстание 1916 года было восстанием не только против царизма, но и против имущих эксплуататорских верхушек самого киргизского населения. Повстанцам удалось привлечь на свою сторону некоторых из бедняков-русских крестьян, которые, так же как и трудящиеся киргизы, одинаково угнетались русским царизмом и кулачеством» [20, с.59]. Это уже другой аспект (союз местной бедноты с беднейшими русскими переселенцами) в оценке восстания. Поэтому он, отстаивая классовый принцип в интерпретации событий 1916 г., подчеркивал, что восстание, в первую очередь, было направлено против местных эксплуататорских классов.
В 1940-1950-е гг. в исторической науке проявляется тенденция обеления колониальной политики российского царизма в регионе. В результате все движения, направленные против колониальной политики российского самодержавия, в т.ч. восстание 1916 г., характеризовались как «феодально-монархические» и «националистические».
Это привело к тому, что в 1950-1960-х гг. в восстании 1916 г. стали выявлять признаки антинародности и реакционности либо пытались предать забвению сам этот исторический факт [2, с.3]. Но народы региона, неравнодушные к прошлому своих предков, никогда не забывали эту трагическую страницу своей истории.
С.Ильясов, Г.Нуров и др. ученые, выполняя установки партии, стали выделять реакционные очаги в ходе восстания 1916 г. на севере Кыргызстана, в частности, в районах Токмака, Большого и Малого Кемина, Кочкора и Иссык-Кульской котловины, т.е. там, где выступления коренного населения имели наиболее широкий размах [21, с.165-169].
Эта же тенденция четко проявилась в работе научной конференции «О характере национальных движений в Киргизии во второй половине XIX – начале ХХ в.» (12-16 мая 1953 г., Фрунзе/Бишкек). В резолюции конференции было отмечено, что в отдельных районах, где руководство восстанием удалось захватить феодально-родовой верхушке (волости бывшего Токмокского участка и некоторые волости Пишпекского уезда), восстание носило реакционный характер. Признавалось, что восстание в этих очагах превратилось в реакционное, антирусское, феодально-монархическое и националистическое.
На Ташкентской объединенной научной сессии, посвященной истории народов Средней Азии и Казахстана (1954 г.), определились различные оценки восстания 1916 г.: 1) большинство участников признавало прогрессивный характер восстания и в то же время не отрицало существования реакционных очагов в движении; 2) часть исследователей сомневались в прогрессивности движения, хотя и не отрицали широкое участие народных масс в восстании. У сторонников этой точки зрения не было ясности: являлось ли оно революционным или реакционным, спровоцированным иностранной агентурой; 3) некоторые историки выступили в прениях с категорическими заявлениями о реакционности данного восстания [22, с.92].
К примеру, Х.Турсунов характеризовал борьбу местного населения против колониального гнета царизма как неотъемлемую часть борьбы народов Российской империи против мировой войны и царского самодержавия. Используя классовую теорию, он доказывал, что сепартистско-националистические идеи баев и манапов объявить «газават» не были поддержаны народными массами [23, с.254].
Одним из первых ученых К.Усенбаев, несмотря на партийные установки, отрицал наличие реакционных очагов в ходе восстания. Районы в Токмаке, Кемине, в Иссык-Кульской котловине и центральном Тянь-Шане он считал «районами основных очагов восстания [10, с.286].
К.Усенбаев выявил специфические особенности данного восстания. Они порождались историческими условиями, сложившимися в Кыргызстане в конце XIX – начале ХХ вв., и обусловливались двойным гнетом, под которым изнывали коренные трудовые массы. Патриархально-трудовые отношения, проникновение элементов капитализма и наличие родового быта наложили отпечаток на возникновение, ход и характер восстания 1916 г. В его ходе проявлялись патриархально-родовые пережитки. Нередко ряды участников выступления состояли из людей, находившихся в кровнородственных отношениях. В некоторых местностях, в частности в Центральном Тянь-Шане, повстанцы выступали под знаменем своих бывших родовых и племенных батыров, выдвигали родовые и племенные «ураны» (боевой клич) и т.п. Восставшие в известной степени придерживались родовых и племенных делений. Они старались избирать своими руководителями родственников. Во время выступления и отступления члены родовых и подродовых объединений старались быть вместе. Именно в этом и заключалась одна из специфических особенностей восстания кыргызов 1916 г. [10, с.298-300].
Характер восстания 1916 г. К.Усенбаев определял в целом как национально-освободительный, антивоенный, антиимпериалистический и частью антифеодальный, а в целом как революционный.
Точку зрения К.Усенбаева об отсутствии реакционных очагов поддержал А.Хасанов: «Никаких реакционных очагов не было» [24, с.62]. Отмечая особенности восстания, он говорил, что в отдельных местностях усилилась ненависть к кыргызским манапам и русским кулакам. Объясняя причину страдания мирного русского населения, он утверждал, что «виновниками национальной розни в период восстания 1916 г. были не народные массы киргизов и русских, а киргизские и русские эксплуататоры, т.е. имущие классы этих национальностей» [24, с.62-63].
Проанализировав социально-экономические и политические предпосылки, движущие силы, Э.Юсупов и Х.Турсунов [25] доказали, что восстание 1916 г. является народным по своему характеру. Анализируя такой сложный вопрос, как участие в нем феодальной элиты, авторы не идеализировали его отдельных противоречивых моментов. Они не отрицали, что в ходе восстания в отдельных местах (Семиречье и Джизак) представители феодальной знати, используя выступления трудящихся, стремились вернуть свое было господство и выдвигали лозунг «газавата». Для феодальной знати этот лозунг являлся попыткой поставить под знамя «священной войны против неверных» восставшие массы и использовать их движение в своих религиозно-фанатических и националистических целях. Но, как справедливо указывают авторы, для восстания 1916 г. религиозные мотивы не были характерны. «Освободительную войну народов Средней Азии и Казахстана в период восстания 1916 г. надо рассматривать как один из важных факторов, способствовавших нарастанию революционного движения рабочего класса России» [25, с.164].
Со временем, теория о реакционных очагах в восстании 1916 г. постепенно была преодолена в кыргызской историографии.
С первых лет обретения государственной независимости Кыргызстаном историческая память народа начала восстанавливаться. Так, усилиями движений «Ашар» и «Демократического движения Кыргызстана», политической партии «Асаба» ежегодно стали проводить пешие походы по следам бегства кыргызов и их массовой гибели от пуль царских карателей. Участники походов на местах собирали многочисленные останки до сих пор не погребенных участников восстания и мирных жителей, предавали их прах земле, организовывали митинги памяти жертв восстания 1916 г. По традиции такие походы завершаются на кыргызско-китайской границе в районе перевалов Бедель и Торугарт Какшаальского хребта, где бегущие от расправы кыргызы в массовом количестве пересекали границу с Китаем и гибли на заснеженных перевалах у ледников.
Согласно Постановлению Жогорку Кенеша (парламент) Кыргызской Республики, с 2008 г. в начале августа каждого года в республике отмечается одна из самых трагических дат в истории государства – «Уркун» (исход) в Китай после восстания 1916 г.
В Кыргызстане стали появляться альтернативные точки зрения на восстание 1916 г., в частности, теория геноцида против кыргызского народа, предпринятого царским самодержавием. Эта теория основывается на теории провокации Г.Бройдо [4].
До сих пор ученые ведут споры о потерях, понесенных кыргызским народом в ходе и после восстания. В 1917 г. царские чиновники отмечали: «По Пишпекскому и Пржевальскому уездам число киргизских хозяйств до восстания было 62 340, к январю 1917 г. – 20 365, т. е. убыль – 41 975. Иначе говоря, в этих районах охваченных восстанием, выбыло 66% киргизского населения» [3, c.11].
К.Усенбаев считал, что общее число участников восстания, убитых колонизаторами и погибших от голода и эпидемии в период деятельности Временного правительства, достигло 20 тыс. человек. В результате жестокого подавления восстания и враждебного отношения правительства к повстанцам численность коренного населения Северного Кыргызстана уменьшилось на 119 215 человек, или на 41,4%, а по Семиреченской области – на 25%. Коренное трудовое население Северного Киргизстана, особенно Пржевальского и в значительной степени Пишпекского уездов, находилось под угрозой поголовного истребления и вымирания [2, с.147].
Согласно данным 1913 г. кыргызы составляли 13,5% от 9,5-миллионного населения Туркестана (без Бухарского эмирата и Хивинского ханства), то есть примерно 1 282 500 человек [26].
В 1917 г. по сельскохозяйственной переписи численность кыргызов составила 634,8 тыс. человек то есть, убыль населения составила 647 700 человек. В Пржевальском уезде к моменту переписи насчитывалось всего 14,5 тыс. кыргызов. Конечно же, многие кыргызы, вынужденные бежать в соседний Китай, вернулись (по китайским данным количество беженцев было около 332 тыс. человек), но все же потери были катастрофическими. Согласно данным по определению состава населения Туркестанской Автономной ССР накануне национального размежевания, в сентябре 1924 г. кыргызов насчитывалось 860 тыс., которые были расселены на территории Сыр-Дарьинской, Семиреченской и Самаркандской областей. Разница между цифрами 1913 г. и 1924 г. составляет более 422 тыс. человек [26].
Согласно официальным данным, в августе-сентябре 1916 г. погибло более 300 тыс. кыргызов. Альтернативная версия гласит о смерти 170 тыс. человек, погибших от голода и холода при бегстве через перевал Бедель в Иссык-Кульской области.
Таким образом, в постсоветский период многое сделано и делается для восстановления исторической памяти кыргызского народа относительно восстания 1916 г., проведены исследования, проливающие свет на малоизученные аспекты восстания на основе новых теоретических подходов и использования ранее не известных архивных документов, имеющих отношение к проблемам восстания 1916 г.
Из сборника статей международной научно-практической конференции, посвященной «100-летию Национально-освободительного восстания 1916 года: историческая память и современное значение» (Бишкекский гуманитарный университет им. К.Карасаева, 18-19 апреля 2016 г.)
1 В советский период употреблялся термин «киргиз», «киргизское населения», в постсоветский период – «кыргыз», «кыргызское население».
Список используемой литературы:
1. Смоленский Н. Теория и методология истории. – М.: Издательский центр «Академия», 2007.
2. Усенбаев К. 1916 г.: героические и трагические страницы. – Бишкек,1997.
3. Восстание 1916 г. в Киргизстане. Сборник док-ов и мат-ов. – Бишкек, 1937.
4. Асанканов А. История Кыргызстана (с древнейших времен до наших дней). – Бишкек, 2009.
5. Бройдо Г. Материалы к истории восстания в 1916 г. // Новый Восток – 1924 – № 6.
6. Бройдо Г. Восстание киргиз в 1916 г. – М., 1925.
7. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане. Сб. док. – Ташкент, 1937.
8. Меджитов Д. Восстание киргизов в 1916 г. Тезисы канд.дис. // Известия Кирг. ФАН СССР. 1947. Вып. VI.
9. Зима А. О характере восстания 1916 г. в Киргизии // Труды ИЯЛИ Кир. ФАН ССР. Вып. IV, 1954.
10. Усенбаев К. Восстание 1916 г. в Киргизии. – Фрунзе, 1967.
11. История Киргизской ССР. Т.II. – Фрунзе: Кыргызстан, 1986
12. Государственная Дума о восстании: Стенографический отчет Государственной Думы. Четвертый созыв. Сессия 5 Заседание шестнадцатое, Вторник 13 декабря 1916 года в закрытом заседании // Восстание 1916 года: Сборник документов. – Ташкент, 1932.
13. Харлампович К. Восстание тургайских казах-киргизов 1916-1917 гг. (по рассказам очевидцев) – Кызыл-Орда, 1929; Некрасов–Клиодт В. Реквизиция киргиз на тыловые работы в 1916 году: Очерк. – Кызыл-Орда, 1926.
14. Меницкий И. О характеристике событий 1916 г. в Туркестане. По поводу статьи тов. Рыскулова «Восстание туземцев в Туркестане» // Коммунистическая мысль. Кн. 2. – Ташкент: Изд-во САКУ, 1926. – С.151-155.
15. Рыскулов Т. Восстание туземцев Туркестана в 1916 г. // Очерки революционного движения в Средней Азии. – Ташкент, 1926. – С. 47-122; Рыскулов Т. Восстание туземцев в Средней Азии в 1916 году. В 2 ч. – Кызыл-орда, 1927.
16. Абдрахманов Ю. Незабываемая годовщина (К 15-летию восстания в Киргизии) // Советская Азия. Кн. 5-6. – М., 1931.
17. Исакеев Б. Киргизское восстание 1916 года. – Фрунзе, 1931; Исакеев Б.И. 20-летие восстания в Киргизии // Революция и национальности. – 1936. № 9.
18. Жакыпбеков Ж. Проблемы советской историографии восстания 1916 г. в 20-30-х гг. ХХ в. // Россия – Кыргызстан: на пути интеграции. – М.,2010 – № 2.
19. Чеканинский И. Восстание киргиз-казаков и кара-киргиз в Джетисуйском (Семиреченском) крае в июле-сентябре 1916 года. – Кызыл-Орда, 1926. (отдельный оттиск).
20. Рыскулов Т. Киргизстан. – М.: Соцэкиздат, 1935.
21. Ильясов С., Нуров Г. О некоторых вопросах истории киргизского народа дооктябрьского периода // Труды ИЯЛИ Кир. ФАН СССР. Вып 3. – Фрунзе, 1952.
22. Жакыпбеков Ж. Историография социально-экономической и политической истории Кыргызстана во второй половине – начале ХХ вв. – Бишкек, 2013.
23. Турсунов Х. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане. – Ташкент, 1962.
24. Хасанов А. К историографии национально-освободительного движения в Средней Азии в эпоху империализма // ХХV съезд КПСС и задачи изучения истории исторической науки. Ч.2. – Калинин, 1978.
25. Юсупов Э., Турсунов Х. К вопросу о характере восстания 1916 г. в Средней Азии // История СССР – 1981 – №5. – С.157-164.