какое предназначение имела древнерусская литература

Введение.

Я узнал, что русская литература X-XVII вв. развивалась в своеобразных условиях. Она была рукописной. А книгопечатание почти не изменило способы распространения литературных сочинений. До XVII века все произведения распространялись путём переписки. Я также узнал, что писцы, которые переписывали, вносили свои поправки, изменения, сокращали рукописи, или добавляли своё к написанному.

В своей работе я рассмотрю вопрос возникновение древнерусской литературы, который поможет узнать исторические условия и причины её возникновения. Зная это, я попытаюсь объяснить её жанровую систему, расскажу о сложных взаимоотношениях литературы с церковью. Немного коснусь письменности, расскажу о славянской азбуки и школах грамотности. Также на примере “Повесть временных лет” и “Слова о полку Игореве” расскажу о героических страницах в литературе, об идеях, которые нашли своё выражение в описаниях героической борьбы русских людей с иноземными захватчиками, о взглядах писателей того времени, об их мудрости и оптимизме. Расскажу о разнообразии жанров древнерусской литературы, о периодизации истории, широком кругозоре писателей и читателей. А также о высоком мастерстве древнерусских писателей, об особенностях поэтики литературы.

Глава 1. Древнерусская литература, как часть культуры.

Принятие христианства имело значительные последствия для развития книжности и литературы Древней Руси.

Древнерусская литература формировалась на основе единой литературы южных и восточных славян, возникшей под влиянием византийской и древнеболгарской культуры.

Болгарским и византийским священникам, которые приехали на Русь, и их русским ученикам потребовалось переводить и переписывать книги, которые были необходимы для богослужения. А некоторые книги, привезённые из Болгарии, не переводились, читались на Руси без перевода, так как была близость древнерусского и древнеболгарского языков. На Русь были привезены богослужебные книги, жития святых, памятники красноречия, хроники, сборники изречений, исторические и историко-бытовые повести. Христианизация на Руси потребовала перестройки мировоззрения, книги об истории человеческого рода, о предках славян были отвергнуты, и русские книжники нуждались в сочинениях, которые излагали бы христианские представления о всемирной истории, о явлениях природы.

Но до принятия христианства на Руси была известна славянская письменность. Она находила применение в дипломатических (грамоты, договора) и юридических документах, была также перепись между грамотными людьми.

До возникновения литературы существовали речевые жанры фольклора: эпические сказания, мифологические легенды, сказки, обрядовая поэзия, плачи, лирика. Большую роль в становлении национальной русской литературы сыграл фольклор. Известны легенды о сказочных героях, о богатырях, об основаниях древних столиц о Кие, Щеке, Хориве. Также существовала ораторская речь: князья выступали перед воинами, произносили речь на пирах.

Но литература началась не с записей фольклора, хотя он продолжал существовать и развиваться с литературой ещё долгое время. Для возникновения литературы нужны были особые причины.

Стимулом для возникновения древнерусской литературы явилось принятия христианства, когда возникла необходимость познакомить Русь со священным писанием, с историей церкви, с всемирной историей, с житием святых. Без богослужебных книг не могли существовать строившиеся церкви. А также возникла необходимость перевести с греческого и болгарского оригиналов и распространить большое количество текстов. Именно это и явилось толчком для создания литературы. Литература должна была оставаться чисто церковной, культовой, тем более что светские жанры существовали в устной форме. Но на самом деле всё было иначе. Во-первых, библейские рассказы о сотворении мира содержали много научных сведений о земле, животном мире, устройстве человеческого тела, истории государства то есть не имели никакого отношения к христианской идеологии. Во-вторых, вне культовой литературы оказались летопись, бытовые повести, такие шедевры как “Слова о полку Игореве”, “Поучение” Владимира Мономаха, “Моление” Даниила Заточника.

Принятие христианства способствовало быстрому развитию литературы только в течение двух столетий, в дальнейшем церковь всеми силами тормозит развитию литературы.

Нет сомнений в том, что Крещение Руси было событием огромной исторической важности не только в политическом и социальном отношении, но и в культурном. История древнерусской культуры началась после принятия Русью христианства, и дата Крещения Руси 988год становится начальной точкой отсчёта национально-исторического развития России.

Начиная с Крещения Руси, русская культура то и дело становилась перед сложным, драматическим, трагическим выбором своего пути. С точки зрения культурологии важно не только датировать, но и документировать то или иное историческое событие.

1.2 Периоды истории древней литературы.

Далее наступает короткий период монголо-татарского нашествия. В этот период создаются повести “Слова о погибели Русской земли”, “Житие Александра Невского”. В это период в литературе рассматривается одна тема, тема вторжения монголо-татарских войск на Русь. Этот период считается самым коротким, но и самым ярким.

Глава 2. Героические страницы древнерусской литературы.

2.1 Русская письменность и литература, образование школ.

Христианская литература знакомила русских людей с новыми нормами морали и нравственности, расширяла умственный кругозор и сообщала многие сведения исторического, географического характера.

Источник

Презентация «Древнерусская литература и её значение»

Ищем педагогов в команду «Инфоурок»

Описание презентации по отдельным слайдам:

Сегодня интерес к русской, тем более к древнерусской литературе у читателя резко снизился с появлением новых видео технологий. Но современному человеку необходимо знать историю и культуру своего народа. Эти знания мы можем почерпнуть из первоисточников:летописей, хронографов, житий, исторических повестей.

Каждый гражданин должен испытывать гордость за свой народ: его славные ратные и трудовые подвиги, огромный творческий поиск монахов- летописцев, историков, картографов и духовную культуру прошлых поколений.

Познакомиться с основными жанрами древнерусской литературы. Дать краткий анализ «Повести временных лет» и «Слову о полку Игореве». Определить роль автора в произведениях древнерусской литературы. Познакомиться с зарождением Христианства на Руси.

Тогда ильменские славяне, кривичи и два финских племени, весь и чудь, собрались на вече и стали рассуждать, как бы завести у себя мир и порядок. Решили они поставить князя, который владел бы ими и судил по праву.

А чтобы князь не радел своему роду больше, чем другим, вече положило: призвать князя чужого, из варягов, снарядив для этого послов.

Было между варягами небольшое племя Русь, к нему и обратились послы: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет, приходите княжить и владеть нами».Откликнулись три брата Рюрик, Синеус и Трувор с родичами своими и в 867 году пришли. От них-то и прозвалась земля Русскою.

Правление руссов на славянской земле. В 879 году Рюрик умер, оставив малолетнего сына Игоря; княжить стал его родственник Олег. Собрав войско, Олег спустился по Днепру, увидел большой и красивый город, узнал, что княжат в нем Аскольд и Дир, люди из дружины Рюриковой. Это его возмутило.

Он заявил им: «Вы не князья и не княжеского рода, а я княжеского и вот сын Рюрика». Тут он показал на Игоря. Аскольда и Дира убили, а Олег остался в Киеве и назвал его «матерью городам русским».

Олег правил 33 года. После него княжил сын Рюрика, Игорь. Однажды он пошел в древлянскую землю, взял дань, собранного ему показалось мало. Он вернулся обратно, но древляне вышли из своего города и убили его. Осталась молодая вдова Ольга, она отомстила за своего мужа и задумала большое дело: поехала в Царьград, познакомилась с христианской религией и приняла ее вероисповедание. В святом крещении ее назвали Еленой.

Владимир, внук Ольги стал также колебаться в языческой вере. Он долго размышлял над разными религиями и остановился на христианстве. Но ему хотелось остаться прежним вольным русским князем. Олег пообещал принять христианство при условии, что императоры выдадут за него свою сестру Анну.

Императоры отвечали, что выдадут за него сестру, если он примет крещение, а за язычника христианка пойти не может. Владимир тотчас крестился, был назван во святом крещении Василием и после крещения пошел с Анной под венец.

Вернувшись в Киев, Владимир приказал рубить и жечь всех идолов. А утром следующего дня вышел великий князь на Днепр с царицынскими и корсунскими священниками крестить киевлян.

К предкам нашим книжное искусство пришло в Х веке вместе с христианством и поэтому первыми грамотными людьми у нас были священники да монахи.

Звали первого летописца Нестором. Он был иноком киевского Печорского монастыря, родился в 1056 году, семнадцати лет поселился в монастыре и дожил до1114 года… О княжении первых князей русских до нас дошло только то, что записал Нестор. В его сказаниях к правде примешивается вымысел, но более достоверных сведений у нас нет. Нестор-летописец.

Величайшим памятником Киевской Руси, основой летописной традиции XI века является «Повесть временных лет». Она была составлена в X-XI века Нестором. Автор поставил своей целью не просто рассказать о расселение славянских народов древности, о нравах и обычаях, но подчеркивать единство народов, их культуры, языка и письменности созданной в IX веке братьями Кириллом и Мефодием.

Основные жанры древнерусской литературы Литература на Руси зарождалась после принятия христианства, поэтому устное народное творчество древних руссичей почти не получило отклика в древнерусской литературе. Исключение составляют летописи. Основные жанры древнерусской литературы: жития, хронографы, летописи и картография. Славянская письменность была создана в середине IX века специально для нужд христианского богослужения. Поэтому и не появились на Руси в первые столетия после крещения «неполезные» мирские сочинения.

Стиль в древнерусской литературе. В древнерусской литературе стиль зависел не от жанра произведения, а от предмета повествования. В описаниях использовались «трафареты» и библейские цитаты. В древнерусской литературе властвовал канон – правила и образы: святой именовался «земным ангелом» и «небесным человеком», враг обступал русское войско подобно лесу, князья были справедливы.

Роль автора в древнерусской литературе Древнерусские авторы не пытались быть оригинальными, а книжники не были бережны с чужими текстами. Как правило авторы упоминали свои имена, лишь, когда это было необходимо, чтобы придать повествованию достоверность, документальность. Понятие авторства появилось в XVII веке.

Еще в древности открыли истину, что книги, как и люди, имеют свою судьбу. Библии действительно была уготована великая судьба. Она стала своего рода кодом, который открыл доступ к ценностям европейской культуры, а так же оказала большое влияние на развитие средневековой литературы. Библия – это священная история человека, история отношения человека с Богом, история развернутая в будущее.

Золотым словом русской литературы называют «Слово о полку Игореве, созданное в 1187 году Народные образы в произведении тесно связаны с его народными идеалами. Художественная и идейная сторона в «Слове» неотделимы друг от друга. Например, сравнение битвы с жатвой, в битве Игоря с половцами «чърна земля подъ копыты костьми была посƀяна, а кровию польяна». Слово призывает к борьбе с половцами, в первую очередь во имя мирного труда.

Значение «Слова…» особенно велико для нас потому, что оно является святым и непререкаемым свидетелем высоты древнерусской культуры, ее самобытности и ее народности. Это не историческое повествование о далеком прошлом – это отклик на события своего времени, полного еще не притупившегося горя.

Среди различных памятников культуры особое место занимают картографические произведения. Образно и емко старые карты отражают уровень материальной и духовной культуры прошлых поколений, многовековую историю нашей Родины. До появления чертежей в XVI веке уже существовали текстовые описания различных территорий, т.е. географические описания местности.

Например, один из древнейших русских текстов о передачи землевладения Новгородскому Антониевому монастырю гласит: «… а отвод той земли от реки до Волхова Веткой ручьем вверх, да на Лющик, да Лющиком по престу, а от преста на коровий прогон, а коровьим прогоном на ольху, а от ольхи на еловый куст, от елового куста на верховье на Донцовое, а Донцовым вниз…». Древнейший дошедший до нас русский географический чертеж с надписями датируется 1536 годом.

Мы знаем, что назначение русской литературы – дарить читателям прежде всего художественное и эстетическое наслаждение. Но в Древней Руси все было не так. Тратить дарованное Богом время и силы на пустые «неполезные истории и вымышленные происшествия» считалось греховным. Древнерусская литература совсем иначе чем литература Нового времени связана с бытом, обрядами с практическими подробностями общества.

Древнерусская литература является первым источником письменности, дошедшим до нас из глубины веков, источником культуры и духовности на Руси, справочником по истории, географии и биографическим вестником о жизни наших предков.

Из тех далеких и славных времен Мелкой поступью движется время, Слышен голос славянских племен Перенесших сложнейшее бремя.

СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ.

Номер материала: ДБ-1404534

Международная дистанционная олимпиада Осень 2021

Не нашли то что искали?

Вам будут интересны эти курсы:

Оставьте свой комментарий

Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.

Безлимитный доступ к занятиям с онлайн-репетиторами

Выгоднее, чем оплачивать каждое занятие отдельно

В Минобрнауки разрешили вузам продолжить удаленную работу после 7 ноября

Время чтения: 1 минута

Рособрнадзор открыл горячую линию по вопросам контрольных в школах

Время чтения: 1 минута

В Приамурье начнут пускать на занятия только привитых студентов

Время чтения: 0 минут

Роспотребнадзор продлил действие санитарных правил для школ

Время чтения: 1 минута

В школе в Пермском крае произошла стрельба

Время чтения: 1 минута

Вузам Москвы и Подмосковья рекомендовали с 8 ноября ввести смешанный формат обучения

Время чтения: 1 минута

Подарочные сертификаты

Ответственность за разрешение любых спорных моментов, касающихся самих материалов и их содержания, берут на себя пользователи, разместившие материал на сайте. Однако администрация сайта готова оказать всяческую поддержку в решении любых вопросов, связанных с работой и содержанием сайта. Если Вы заметили, что на данном сайте незаконно используются материалы, сообщите об этом администрации сайта через форму обратной связи.

Все материалы, размещенные на сайте, созданы авторами сайта либо размещены пользователями сайта и представлены на сайте исключительно для ознакомления. Авторские права на материалы принадлежат их законным авторам. Частичное или полное копирование материалов сайта без письменного разрешения администрации сайта запрещено! Мнение администрации может не совпадать с точкой зрения авторов.

Источник

Что такое древнерусская литература

Летописи, религиозные трактаты, жития и «Слово о полку Игореве»

Историю древнерусской словесности XI–XIII столетий часто рассматривают как первую главу в истории современной русской литературы. И действи­тельно, образы из летописей или «Слова о полку Игореве» прочно занимают свое место в фонде отечественной культуры — достаточно вспомнить пушкин­скую «Песнь о вещем Олеге» или оперу «Князь Игорь» Бородина. Однако важно пони­мать, что образы эти происходят из мира, существенно отличавшегося от нашего по своим ценностным установкам. Осознание этой разницы — первый шаг к пониманию всех произведений культуры Древней Руси.

Основное отличие древнерусской словесности от современной художественной литературы состоит в предназначении. Задача художественной литературы — поднимать читателя над обыденным миром. В книгах «интеллектуальных» и «сложных» это делается с помощью неожиданной формы и многопланового содержания; в тех, что «попроще», нас ожидает лихо закрученный сюжет с неочевидной развязкой, а некоторым мас­те­рам удается сочетать и то и дру­гое. Утверждения критиков XIX века, буд­то искусство непременно должно быть «полезным», сегодня кажутся глубоко устаревшими. И даже об обязательной еще недавно «партийности» литера­туры вроде бы наконец разрешили забыть.

Совсем другое дело — книжная культура русского Средневековья. Книги и вообще письменность появились на Руси после Крещения, так что их состав и содержание определялись прежде всего потребностями Церкви. А в глазах Церкви искусство ради искусства было делом опасным, ведь такое искусство способно притягивать внимание — а значит, и помогать дьяволу, который обязательно вос­пользуется случаем отвлечь людей от молитвы и хитрым спосо­бом ввергнуть души человеческие в соблазн. Дабы этого не допу­стить, некото­рые популяр­ные формы народных развлечений — например, пло­щадные коме­дии — были прямо запрещены церковными канонами (при этом именно пло­щадная комедия — одна из тех форм искусства, от которых про­изо­шел совре­менный театр). Конечно, реализовать такие суровые запреты было непросто: «трубы, скоморохи, гусли и русалии» продолжали, как признавали древнерусские проповедники, «переманивать» народ от Бога. В то же вре­мя упоминания скоморохов в источниках домонгольской поры единичны, а при­меры их твор­чества, восходящие к столь ранним временам, нам и вовсе неиз­вестны. Та сло­весность Древней Руси, с которой имеет дело современный чита­тель, — сло­весность сугубо религиозная, а ее основная задача — приносить душевную пользу. Браться за перо имеет смысл лишь постольку, поскольку результат твоего творчества поспособствует спасению души.

Такая целевая установка вовсе не исключала изящества слога. Напротив, боже­ственные истины столь сложны и блистательны, что излагать их «простым» языком невозможно, и даже искусного писателя эта задача способна поставить в тупик. Автор «Сказания о [святых князьях] Борисе и Глебе», обращаясь к героям своего сочинения, признается:

«Не знаю, как вас похвалить, и что сказать, не понимаю и не могу при­думать. Я бы назвал вас ангелами, которые быстро приходят к скорбя­щим, но вы во плоти жили на земле среди людей. Я бы именовал вас людьми, но вы превосходите разум человеческий чудесами своими и помощью слабым. Я бы провозгласил вас цесарями или князьями, но ведь вы показали больше смирения, чем самый простой и смирен­ный из людей, и именно за это допущены на небеса в райские жилища…» Здесь и далее цитаты приводятся в переводе Дмитрия Добровольского.

Иначе говоря, ни одно определение само по себе не способно передать величия жертвы, кото­рую принесли князья-мученики, а значит, надо найти таких опреде­лений как можно больше — вдруг, как станут говорить много позже, количе­ство перей­дет в качество и на пересечении множества смысловых полей все-таки про­явится отдаленно похожее на описываемый объект?

Мысли выражались с помощью сложных многоплановых сравнений. К при­меру, обра­щаясь к своему князю, автор рубежа XII–XIII веков Даниил Заточник последо­вательно сопоставляет себя с «бледной травой, выросшей между сте­на­ми», ягненком, младенцем и «птицей небесной» — общее здесь то, что все они зави­сят от милости свыше, которой добивается от своего адресата и сам Даниил. Человечество можно было уподобить храму премудрости Божьей, который держится на семи столпах, по одному на каждый из семи Вселенских соборов. Сами книги образно именовались реками, которые поят Вселенную. Важней­шим умением древнерусского книжника был подбор синонимов — чем больше, тем лучше. Например, говоря о Крещении Руси, можно было ска­зать, что рус­ские люди «приблизились к Богу», «отвергли дьявола», «осу­дили службу сатане», «оплевали беса», «познали Бога истинного» и т. д. А осо­бенно хорошо, если все найденные обороты удастся соединить в одном пред­ложении. Понятно, что предложение от этого разрастется и чи­тать его станет неудобно. Но и предметы, о которых идет речь, не обязаны быть доступ­ными. «Трудно­про­ходимые книги» — вот как определяется христиан­ская литература в одной из древнейших русских рукописей, «Изборнике» князя Святослава 1073 года.

Закономерно спросить: как стремление говорить сложным языком о сложных материях сочеталось с одним из ключевых постулатов христианской веры — с убеждением в слабости и греховности человека? Как вообще слабый и греш­ный человек может писать о божественных истинах? Очевидное противоречие снималось за счет того, что сложные обороты и многоплановые образы древне­русской книжности редко когда были оригинальным изобретением местных сочинителей.

К моменту Крещения не было редкостью и знание иностранных языков, осо­бенно греческого. В результате древнерусская словесность могла опираться как мини­мум на достижения византийской литературы, а та, в свою оче­редь, соединяла античную риторику с богатой образностью Священного Писа­ния. То есть по большому счету к услугам киевского, новгородского или, скажем, рос­тов­ского книжника был весь тысячелетний опыт иудеохристианской циви­ли­зации — требовалось лишь подбирать подходящие к случаю образцы. Если надо было рассказать о благород­ном князе-воителе (например, об Алек­сандре Нев­ском), то использовались приемы, опробованные предшест­вен­ни­ка­ми при опи­сании великих воинов древности — Гедеона или Александра Маке­дон­ского. Если речь заходила о преступнике, то и тут предшествующая лите­ратура давала весьма представительный набор образцов, от Каина до им­пера­торов-тиранов. При этом многие из авторов «образцовых» сочинений почитались Церковью в качестве святых, что давало некую дополнительную гарантию уместности и точно­сти заимствований — а заодно избавляло тех, кто пользо­вался находками пред­шественников, от переживаний по поводу собственной греховности. Понятно, что такой творческий метод ограничивает свободу литературного экспери­мента и расходится с тем, как принято писать сейчас. Но для культуры рели­гиозной, пронизанной идеей человеческой греховности, именно строгое следо­вание освященным традицией образцам оказалось наибо­лее подходящим. Если ты подвержен дьявольским соблазнам, то лучше ничего не изобретать.

Такими были, если угодно, «теоретические основы» древнерусской словес­ности. Обратимся к наиболее важным произведениям, созданным на Руси в веках.

Первым в этом ряду следует, несомненно, назвать «Слово о законе и бла­го­дати», принадлежащее перу Илариона, митрополита Киевского в 1051–1055 го­дах. Видимо, «Слово» было написано еще до поставления Илариона на кафед­ру: автор называет в числе живых супругу князя Ярослава Мудрого Ирину-Ингигерду, которая умерла еще в 1050 году. С другой стороны, Иларион упоминает о киевской церкви Благовещения на Золотых воротах, построенной около 1037 года, а значит, и «Слово» было написано после 1037 года. Ничего точнее об обстоятельствах создания данного памятника сказать не удается. Биография Илариона также известна очень плохо. Впрочем, содержание «Слова» красноречиво само по себе.

Произведение состоит из трех частей. Сначала Иларион рассказывает читателю о том, как человечество узнавало о пути спасения и обретения вечной жизни: сначала это происходило через Ветхий Завет, который Иларион называет «За­ко­ном», а потом через Новый — «Благодать». При этом автор уделяет особое вни­мание двуединой богочеловеческой природе Христа, объясняя этот слож­ный догмат с помощью длинного (почти два десятка элементов!) ряда парных про­тивопоставлений:

«…как человек [Христос] постился 40 дней и взалкал, но как Бог побе­дил искусителя, как человек пришел на свадьбу в Кане Галилейской, но как Бог превратил воду в вино, как человек спал в лодке и как Бог остановил ветер и волны (и они послушали его)…»

Затем сообщается, что Русь, хоть и была страной язычников, теперь тоже приобщилась к благодати христиан­ства. Это дает повод для нового ряда противопоставлений:

«Будучи варварами, мы назвались людьми Божьими, и будучи врагами, назвались сыновьями, и уже не дейски осуждаем, но ти­ански благословляем, и не ду­маем, как бы распять [Христа], но Распятому поклоняемся…»

Наконец, Иларион возносит хвалу «великому кагану нашей земли Владимиру» за Крещение Руси. В этой последней части всячески подчеркивается, что Русь — самостоятельное и мощ­ное государство, которое «ведомо и слышимо всем концам земли», а также что Владимир пришел ко Хри­сту сам, не слышав апостоль­ской проповеди и не видев твори­мых проповед­никами чудес. Визан­тия (откуда на Русь прибывали и священни­ки, и церков­ные мастера, и книги) упоминается лишь однажды. Такой своеоб­разный па­трио­тизм становится особенно примеча­тельным, если учесть, что именно на время составления «Слова» — 1040-е годы — пришелся очеред­ной военный конфликт Руси и Византии. Да и сам Иларион был поставлен в митро­политы собором епис­копов, без благословения константинополь­ского патри­арха, которому тогда подчинялась Русская цер­ковь. В итоге ученые часто гово­рят об антивизантий­ской направленности «Слова о законе и благода­ти». Но еще более примечате­лен исторический кругозор автора: от момента Креще­ния Руси до составления «Слова» прошло от силы лет шестьдесят, а мест­ные книжники уже могли, как мы видим, строить масштабные схемы всемирной исто­рии, охваты­вающие времена от Авраама до Ярослава Мудрого включительно. Иначе говоря, хоть Иларион и акцентирует самосто­ятельность древнерусской культуры, сам текст сочиненного им «Слова» ярко свидетельствует о том, насколько основа­тельно Киевская Русь включилась в мировой культурный контекст.

Еще одним знаменитым книжником XI века был Нестор. Обычно Нестора знают как «летописца» — по эпитету, которым его наградили благодарные продол­жатели несколько столетий спустя. Но между древнейшими летописями и сочи­нениями, подписанными именем Нестора, есть ряд противоречий, поэтому современная наука говорит об участии Нестора в летописном деле с осторожностью. Однако не вызывает сомнений вклад Нестора в древнерус­скую агиографию, то есть в написание житий святых.

Первым свершением Нестора на поприще агиографии было написание «Чтения о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба». История кня­зей Бориса и Глеба восходит к событиям 1015 года, когда сыновья крести­теля Руси Владимира Святославича, едва дождавшись смерти отца, устроили крова­вую борьбу за власть. Как именно развивалась эта междоусобица — вопрос слож­ный. Однако сравнительно рано сформировалось представление о том, что двое из наследников — Борис Ростовский и Глеб Муромский — в схватке не уча­­ствовали и даже не стали сопротивляться подосланным к ним убийцам, лишь бы не «поднимать руку на брата». А в 1072 году почитание двух князей было дополнительно закреплено благодаря чудесному обретению их благо­уханных мощей. Судя по всему, примерно в это же время появился и древней­ший вариант сказания о гибели Бориса и Глеба, примечательный пространной и картинной сценой убийства князя Бориса: движимые яростью убийцы напра­вляют на Бориса копья, но тут действие неожиданно замирает, и обреченный князь произносит длинную и патетическую молитву. Очевидно, что на самом деле все было не так, но предсмертные рассуждения Бориса о смерти как избавлении от соблазнов этого света производят на читателя неизгладимое впечатление. Нестор избавил сказание от некоторых сюжетных неувязок, объ­единил историю гибели князей с рассказом о чудесах от их остан­ков, а кроме того, снабдил сказание историческим предисловием, начав его, ни много ни ма­­­ло, от грехопадения Адама. Результат такой обработки впечат­ляет ме­ньше первоначального сказания, действие уже не так динамично, а образы — суше. В то же время под пером Нестора гибель Бориса и Глеба из частного эпи­зода местной политики превратилась в событие мирового уровня, а русские святые — в небесных покровителей всех христиан.

«Сподобившись чести» повествовать о жизни и смерти князей-мучеников, Нестор, по его собственным словам, «заставил себя обратиться к другому рассказу» и «покусился написать» о святом Феодосии Печерском. Феодосий происходил из состоятельной семьи и мог бы стать наследником большого имения, но с детства отличался религиозностью и в конце концов сбежал в Киев, чтобы вступить в монастырь. В XI веке монастырей на Руси было немно­го; тот, куда приняли Феодосия, представлял собой простую пещеру, выкопанную в крутом берегу Днепра. Однако за несколько десятилетий эта скромная обитель превратилась в центр монашеской жизни на Руси, а Феодо­сий (к этому времени уже игумен) стал признанным лидером аске­тического движения. Биография Феодосия и история становления Киево-Печерского монастыря насыщены драматическими эпизодами: монахи не раз вступали в открытое столкновение с сильными мира сего. Однако Нестору удалось примирить традиционную форму жития с достоверностью и психо­логической точностью в изложении конфликтных ситуаций.

Подобное же сочетание следования литературным традициям с виртуозными описаниями реальных житейских конфликтов представляет и древнерусская летопись. Летопись — это не обычный «памятник словесности». У нее была специальная задача — найти место Руси в общем замысле Провидения отно­сительно истории человечества. Поэтому летописный рассказ начинается с повествования о том, какие вообще народы есть на земле и откуда взялись славяне, а закончиться не может по определению: концом летописного дела мог стать только конец истории как таковой, или, другими словами, Страш­ный суд. Понятно, что написать такой труд одному человеку не под силу. Но каж­дый следующий книжник мог редактировать то, что досталось ему от предшественников, а когда накопленный материал заканчивался — попол­нять летописный текст описанием тех событий, очевидцем которых был он сам. Когда один летописец отходил от дел, эстафету перенимал другой, и так постепенно, поколение за поколением, летописи разрастались из срав­ни­тельно небольшого повествования о «начале Русской земли» в пространные историче­ские полотна, охватывавшие события от Всемирного потопа до ныне правящего князя.

Первый из этих так называемых летописных сводов был создан в Киеве не позже 30-х годов XI века, а в начале XII века очередное расширение и дора­ботка того же в основе своей текста привели к возникновению сочинения, кото­­рое сегодня издают под названием Повесть временных лет. Когда именно появилось это заглавие — в начале XII века или раньше, — сказать трудно. Но по сути оно однозначно указывает на религиозный смысл летопис­ного труда: «временами» и «летами», или «временными летами» в славянском переводе книги Деяний апостольских называется установленный Богом срок Страшного суда. И раз об этих последних годах существования мира уже пишет­ся «повесть», то, значит, и второе пришествие случится со дня на день и мы должны быть к нему готовы.

Специфическое видение задачи собственного труда рано привело летописцев к весьма «антихудожественному» методу организации материала: за редчай­шими исключениями события фиксировались в строго хронологическом порядке, по отдельным «главам», посвященным происшествиям одного года и начинающимся стандартным заголовком «В лето » (в науке принято называть эти «главы» годовыми статьями). Читать такой текст неудобно: заголовки очередных статей прерывают рассказ на самом интересном месте, и даже непосредственные причина и следствие могут оказаться разнесены по разным статьям и разбиты сообщениями о совсем других событиях и про­цессах. Пове­ст­вователю тоже трудно: его возможности развивать сюжет и рас­крывать харак­теры действующих лиц поневоле ограничены одним годом. Однако логика божественного замысла все равно не может быть доступна рядовому чело­веку, так что для средневекового сознания сетка дат оставалась почти единст­венным наглядным ориентиром в событийной стихии.

Некоторые летописные известия предельно лаконичны («Перенесены святые в церковь Святой Богоро­дицы» или «Князь Ярослав пошел войной на Литву»). Другие (например, рас­сказ о похи­ще­нии и ослеплении князя Василька Рости­славича в 1097 году) пред­­ставляют собой развернутые повествования с яркими персонажами и пол­­ными драма­тизма сценами. И далеко не всегда авторы лояльны к дейст­вующей власти: на летописных страницах упоминаются и просчеты князей, и злоупо­требления бояр, и церковные «мятежи». В начале XII века критиче­ский тон летописцев несколько поослаб, всесторонний взгляд на события уступил место восхвале­нию правящих князей. Впрочем, на Руси существовало несколько лето­писных традиций: кроме Киева (где летописание зародилось), свои летописцы были в Новгороде, Владимиро-Суздальском кня­жестве, а так­же на Волыни и в Галиц­кой земле. В итоге перед современными исследовате­лями развора­чивается подробная и многоплановая картина политической жизни русских земель.

Политический взлет Руси, которым ознаменовался XI век, быстро сменился эпохой раздробленности. Однако с точки зрения словесности новый истори­ческий период был не менее интересным, чем предыдущий. На вторую поло­вину XII века пришлось творчество знаменитого сочинителя церковных гимнов и поучений Кирилла Туровского. Его «Слово о слепце и хромце» представляет собой изощренную притчу о природе греха. А на рубеже XII и XIII веков во Вла­димирской земле появилась не менее изощренная похвала могуществу велико­княжеской власти — «Слово» (в другой версии — «Моление») Даниила Заточ­ника, о котором уже был случай сказать выше. Впрочем, самым известным и наиболее востребованным у современного читателя остается другой знаме­нитый памятник этого времени — «Слово о полку Игореве».

«Слово о полку Игореве» очень своеобычно. Его сюжет построен не вокруг фигуры святого и не вокруг явленного свыше чуда, и даже не вокруг героически выигранной битвы, а вокруг неудачного похода князя новгород-северского Игоря Святославича против степных кочевников-половцев в 1185 году. Текст открывается рассказом о выступлении русских войск в степь и о том, что начало экспедиции сопровождалось зловещим знаком — солнечным затмением. Затем следует описание двух сражений: одно развора­чивается для русских войск успешно, а второе заканчивается разгромом, после которого князья-предводители во главе с Игорем попадают в плен. Потом действие переносится на Русь, и читатель оказывается сперва в Киеве, на совете киевского князя Святослава с боярами, а затем в Путивле, где на городской стене плачет о пропавшем Игоре его супруга — Ярославна. Заканчивается «Слово» сообщением о побеге Игоря из половецкого плена: к радости Руси и окрестных стран, князь триумфально возвращается в Киев.

Можно было бы подумать, что перед нами воинский эпос, подобный, скажем, старофранцузской «Песне о Роланде». Но важнейший признак эпоса — это сти­хотворная форма с четким размером, а ее в «Слове о полку Игореве» вы­явить не удается. Кроме того, наряду с «языческой», или «народной», в образ­но­сти «Слова» представлена и христианская, книжная составляющая. Так, чтобы по­ка­зать разорение Русской земли от княжеских междоусобиц, автор описыва­ет стаи птиц, которые поедают трупы:

«Тогда на Русской земле редко слышался клич пахаря, зато часто вороны каркали, деля трупы, и галки разго­варивали на своем языке, собираясь на поживу».

В библейских проро­чествах также встречается упоминание о трупах, которые станут пищей птицам, когда Бог отвернется от Израиля за его грехи. Примеча­тельно и то, что рассу­ждения князя Святослава перед боярами (самим автором опре­деленные как «золотое слово») посвящены не столько необходимости сража­ться с врага­ми Руси, сколько гордыне тех, кто делает это не вовремя:

«О, мои племянники, Игорь и Всеволод! Рано вы начали Половецкую землю мечами рубить и себе славу добывать. Бесчестно вы победили, бесчестно кровь пога­ных пролили. Ваши храбрые сердца выкованы из жесто­кого булата и закалены дерзостью. Что же вы натворили на мои серебряные седины!»

Иначе говоря, темой «Сло­ва» оказы­вается не только воинская доблесть, но и дерзость княже­ских по­мыс­­лов. А это уже преимущественно книжный, христианский по своей сути мотив.

Необычность композиции и образности сыграла со «Словом о полку Игореве» злую шутку. Странное произведение не пользовалось популярностью среди читателей и переписчиков. До Нового времени дошла только одна его руко­пись, найденная любителями древностей в конце XVIII века и опубликованная в 1800 году. И когда эта рукопись погибла во время известного московского пожара 1812 года, скептически настроенные исследователи получили возмож­ность утверждать, что «Слово» — это поздняя подделка, которую недобросо­вестные издатели из тех или иных побуждений выдали за памятник XII века. Современная наука не склонна разделять подобные представления: язык «Слова» очень близок к языку подлинных памятников XII столетия; фальси­фика­тору времен Екатерины II было бы не под силу так хорошо воспроизвести грам­матику и лексику древнерусского языка — особенно те его черты, которые стали понятны лишь в наши дни. В то же время само возникновение спора о проис­хождении «Слова» наглядно свидетельствует о необычности этого памятника для древнерусской книжности домонгольской поры.

До нас дошли далеко не все произведения древнерусской словесности XI–XIII ве­ков. Книги сочиняли, переписывали, читали и хранили прежде всего в горо­дах, а города строились в основном из дерева, часто горели, и в пламени этих пожаров гибли библиотеки. Кроме того, крупные города и богатые мона­стыри были привлекательной целью для захватчиков — именно поэтому силь­ным ударом по словесности стало ордынское нашествие середины XIII века. Однако многое сохранилось, и не в последнюю очередь благодаря усердию следую­щих поколений. С точки зрения книжников XIV–XVII веков, сло­вес­ность до­монгольской поры, следовавшая византийским образцам, сама превратилась в освященный временем пример для подражания, а написанное великими пред­шественниками следовало хранить и распространять. И хотя оригиналы большинства произведений XI–XIII веков до нас не дошли, благо­даря копиям, сделанным с них в последующие столетия, современные иссле­дователи имеют весьма детальное представление о том, как начиналась древне­русская литера­тура.

Источник