какое количество нейтрино пролетает в секунду через 1 квадратный сантиметр на земле
Ученые выяснили, как много нейтрино проходит через ядро Земли
МОСКВА, 22 ноя – РИА Новости. Наблюдения за нейтрино сверхвысоких энергий при помощи детектора IceCube помогли физикам выяснить, как много этих частиц проходит через ядро Земли и доказать, что часть из них поглощается недрами планеты, говорится в статье, опубликованной в журнале Nature.
Нейтринный телескоп IceCube является самой большой в мире обсерваторией, предназначенной для изучения потоков нейтрино и мюонов космического происхождения. Она расположена на территории антарктической станции Амундсен-Скотт, у южного полюса Земли. Постройка обсерватории началась в 2005 году и была завершена в декабре 2010 года. Главная задача детектора — обнаружение основных источников нейтрино в космосе.
Одной из отличительных особенностей IceCube является то, что данный детектор может следить за нейтрино в очень широком диапазоне энергий, начиная с космических аналогов маломощных частиц, которые можно получить даже при помощи земных ядерных реакторов и ускорителей материи, и заканчивая нейтрино сверхвысоких энергий, вплотную подобравшихся к так называемому пределу Грайзена-Зацепина-Кузьмина.
Под этим словом ученые понимают количество энергии, которую может иметь нейтрино или космический луч, движущийся к Земле от далеких галактик и прочих объектов космоса. Корпускулы, «нарушающие» этот предел, начнут взаимодействовать с микроволновым «эхом» Большого Взрыва, образуя пионы и другие заряженные частицы, и терять энергию. Сегодня физики ожесточенно спорят о том, могут ли нейтрино и другие частицы не соблюдать этот предел, и данные с IceCube могут помочь разрешить этот диспут.
Стандартная модель физики, как отмечает Коуэн, к тому же предсказывает, что нейтрино не будут отличаться в этом плане от других космических лучей и элементарных частиц – вероятность их взаимодействия с другими формами материи должна расти по мере приближения к этому пределу.
С другой стороны, несмотря на этот рост, она будет оставаться крайне невысокой, и следы взаимодействия частиц можно будет увидеть только в том случае, если нейтрино будет проходить через многокилометровый слой очень плотной материи. IceCube может решить эту задачу, так как он может наблюдать за частицами, проходящими всю толщу планеты, и определять направление, откуда они прилетели.
Для поисков ответа на этот вопрос ученые воспользовались простым наблюдением — нейтрино высоких энергий должны взаимодействовать с материей чаще, чем нейтрино низких энергий. Поэтому число подобных частиц, попавших в IceCube со стороны северного полюса и пролетевших через ядро Земли, будет заметно меньшим, чем со стороны экватора и «боков» планеты.
Руководствуясь этой идеей, ученые проанализировали данные, накопленные IceCube в первый год его работы, за который детекторы установки зафиксировали примерно 10 тысяч нейтрино, пролетевших через детектор со стороны «центра» планеты. Изучив их свойства, ученые подсчитали число и доли нейтрино высоких и низких энергий, пролетевших через ядро Земли и окраины планеты, и сравнили их между собой.
Как оказалось, предсказания Стандартной модели были верны – доля нейтрино, пролетевших через центр планеты, заметным образом падала по мере повышения энергии частиц. Сопоставив эти значения, Коуэн и его коллеги вычислили скорость, с которой нейтрино «толстеет» по мере роста энергии.
Результаты расчетов почти полностью совпали с тем, что говорит классическая теория, что ставит под сомнение идеи о существовании «лишних» измерений или экзотических переносчиков взаимодействий между лептонами и кварками.
«После обновления IceCube мы проведем новую серию измерений, которые помогут нам избавиться от погрешностей и выйти на более высокие энергии. Когда мы достигнем этого уровня, мы сможем проследить за тем, как поглощение нейтрино влияет на поведение материи ядра Земли и его электромагнитные свойства», — заключает Спенсер Кляйн (Spencer Klein) из университета Калифорнии в Беркли (США).
Нейтрино проходят сквозь землю
Правоту физиков подтвердили пронзившие Землю насквозь частицы
Международная группа исследователей попыталась, но не смогла найти брешь в современной науке. Проведенный эксперимент показал, что одни изх самых трудноуловимых частиц ведут себя так, как и предсказывает теория.
Участники проекта OPERA (среди которых были и российские ученые) в итальянской лаборатории Гран-Сассо проверили гипотезу о том, что нейтрино, способные пронзить насквозь земной шар частицы, могут превращаться из одного типа (мюонные нейтрино) в другой (тау-нейтрино).
То, что один тип частиц может превращаться в другой, само по себе, конечно, не новость. Более того, не является новостью что один вид нейтрино (эти частицы бывают трех типов) превращается в другой. Новизна состоит в том, что мюонные нейтрино могут стать тау-нейтрино. Именно такого превращения вплоть до недавнего времени не наблюдал никто, и если бы было доказано, что оно не происходит— это указало бы на существенный пробел в знаниях физиков о природе.
Пробела не обнаружилось. Предсказанные превращения нейтрино действительно были обнаружены в сложном эксперименте, в ходе которого пучок частиц пронзил семьсот километров скальных пород и даже немного «нырнул» в мантию планеты.
Нейтрино как одна из загадок века
Ближайший к нам крупный источник нейтрино в действии. Пока Вы будете смотреть этот ролик, через Ваше тело пройдет примерно 1 000 000 000 000 000 нейтрино.
Из всех элементарных частиц минимум три должны быть известны любому выпускнику средней школы— это протон, нейтрон и электрон. Именно из них состоят все атомы Вселенной и именно с их открытия началась современная физика, заглянувшая в недоступный вплоть до XX века микромир.
Но несмотря на то, что из протонов, нейтронов и электронов состоят все атомы, объяснить наблюдаемые превращения атомов только при помощи этих трех частиц в 1930-х годах оказалось невозможно. Ученые узнали, что в ядерных реакциях, например, один входящий в ядро нейтрон может внезапно превратится в пару из протона и электрона… и часть массы куда-то при этом непостижимым образом денется.
Эмми Нётер. Человек, который подарил миру понимание того, откуда берутся законы сохранения энергии. И именно про нее один из самых знаменитых математиков мира, Давид Гилберт, сказал: «Не понимаю, почему пол кандидата служит доводом против избрания её приват-доцентом. Ведь здесь университет, а не мужская баня!»
Куда? Неужели нарушается закон сохранения энергии? В 1930-х годах поверить в нарушение закона сохранения энергии было сложно, так как к этому моменту Эмми Нетер, одна из величайших математиков прошлого века, показала, что законы сохранения есть не просто опытный факт, а следствие фундаментальных свойств пространства-времени. Иными словами, ученые знали, что нарушение сохранения энергии столь же невероятно, как путешествие во времени— и потому физики начали искать другое объяснение ядерных реакций.
Результатом стало открытие нейтрино. Нейтрино— это очень легкая частица, которая практически не взаимодействует с обычным веществом и уносит часть энергии ядерных реакций; нейтрино сначала предложили в качестве гипотезы для объяснения «пропавшей энергии», а потом нашли экспериментально. После чего эта новая частица принесла еще несколько загадок.
Прежде всего, поток нейтрино от Солнца (где протекают термоядерные реакции и потому этих частиц должно образовываться очень много) оказался меньше расчетного. Нейтрино были, но в дефиците— снова получалось, что физики чего-то не знают. Но чего?
Решить эту проблему удалось вместе с целым рядом других проблем, среди которых было и подозрительно большое число всевозможных короткоживущих частиц, наблюдаемых в различных экспериментах. Физики разработали теорию, получившую название Стандартной Модели: в ней «зоопарк» из сотен частиц свелся к очень стройной и логичной системе.
Таблица элементарных частиц. Важно отметить – кварки по отдельности не встречаются, только в протонах, нейтронах и иных составных частицах!
Весь мир вокруг нас (по крайней мере весь известный нам мир) состоит из частиц трех поколений. Каждое поколение – это два кварка (их комбинация дает тяжелые частицы вроде протонов), одна легкая частица вроде электрона, одно нейтрино и… все! Все многообразие материи сводится к этим частицам, а для описания взаимодействий частиц оказалось достаточно трех типов так называемых переносчиков взаимодействия или квантов поля.
Так происходит превращение нейтрона (снизу) в протон (сверху): один из трех кварков нейтрона, d-кварк («правый») становится u-кварком, испуская при этом W-бозон (волнистая линия), превращающийся в электрон и антинейтрино переносчик слабого взаимодействия. Представленный здесь рисунок является так называемой диаграммой Фейнмана: подобными схемами физики описывают взаимодействие разных частиц друг с другом и их взаимные превращения.
Единственная сила, которая в этой схеме отсутствует— гравитация, ее описывает общая теория относительности (детище Альберта Эйнштейна). Создание единой теории, которая соединит квантовую механику с общей теорией относительности— одна из главных задач физиков, причем задача, подступиться к которой пытаются с самых разных сторон. В частности, многие ученые рассматривают в качестве потенциальной «теории всего» теорию суперструн, в которой вместо частиц выступают крошечные микроскопические струны.
Среди непрофессионалов бытует мнение, будто физики уже не пытаются проверить теорию относительности или квантовую механику. Более того, часто встречается убеждение, будто ученые боятся опровержения этих теорий— однако нет ничего более далеко от истины, и недавний эксперимент с совместным участием ЦЕРН-а и итальянских лабораторий в Гран-Сассо это подтвердил.
То, что нейтрино одного типа (относящееся к одному поколению частиц) может превращаться в другое, ученые знали давно. Более того, за связанные с нейтрино работы уже не раз присуждались Нобелевские премии – за обнаружение этих частиц, подтверждение существование нейтрино нескольких видов и за применение нейтринных детекторов в астрономических исследованиях.
Один из выдающихся физиков, в область интересов которого входили нейтрино, в 1950 году переехал в необычном направлении— невзирая на приглашение в университет Ливерпуля, Бруно Максимович Понтекорво покинул родную Италию ради работы в подмосковной Дубне.
А американец Клайд Коуэн, один из авторов открытия нейтрино в 1955 году, так и не дожил до Нобелевской премии за свою работу. По неведомым причинам нобелевский комитет решил отметить открытие нейтрино лишь в 1995-ом.
Фактов, говорящих в пользу того, что нейтрино ведут себя так, как им и «положено» по Стандартной модели, было достаточно. Но так как любой не укладывающийся в теорию новый факт способен привести к появлению новых теорий, ученые постоянно проверяют свои представления в новых экспериментах. Да, теория говорит что мюонные нейтрино могут стать тау-нейтрино— но так ли это на самом деле?
Чтобы ответить на этот вопрос, физики в Европейском центре ядерных исследований направили пучок протонов на неподвижную мишень. Возникшие при этом нейтрино направились в сторону подземного итальянского комплекса— по прямой, так как гранит и базальт для них практически не отличались от космического вакуума. И через 2,4 миллисекунды (это меньше, чем требуется монитору компьютера для обновления картинки) их встретили детекторы Гран-Сассо.
Туннели лаборатории Гран-Сакко во время строительства и монтажа оборудования. Стоящие люди и автокран дают представление о масштабах сооружения.
Через которые, естественно, подавляющее большинство мюонных нейтрино пролетело без всякого сопротивления и ушло в космос. Но так как ничтожно малая часть их все-таки сталкивалась с ядрами атомов детектора, а ученые терпеливо ждали таких событий— со временем детектор зафиксировал достаточное число событий.
Итальянскому комплексу Гран-Сассо недавно была посвящена отдельная статья. Поводом для нее стала публикация данных, из которых следовало то, что от ученых в очередной раз ускользнула таинственная темная материя.
«Событие»— одно из ключевых понятий ядерной физики. В отличие от химиков и технологов, физики не могут выковырять из детектора частицу, положить ее под микроскоп и уверенно сказать, что это именно тау-нейтрино. Все, что они имеют, это электрические импульсы, которые говорят что нечто попало в прибор с такой-то энергией и таким-то импульсом: причем часто бывает так, что частица одного типа может дать практически тот же эффект, что и какая-нибудь другая.
Как их тогда отличают? Можно провести такую аналогию— вы знаете, что у одного вашего соседа есть сын-подросток, а у другого растет дочь и недавно начался ремонт. Если вы слышите один раз громкую музыку, то это еще не характеризует однозначно (если нет возможности понять направление на источник шума) кого-то одного, но если второй день подряд слышна громкая музыка или, напротив, работающая дрель… физики поступают почти так же. Их теории предсказывают то, как должны себя вести частицы при длительных наблюдениях, а кроме того, в распоряжении ученых есть теория вероятности, позволяющая перевести догадки на язык вероятности.
Научные статьи в итоге публикуют данные примерно такого вида— «с вероятностью 99,9% нами подтверждено то, что детекторы поймали такую-то частицу». И информация, представленная в пресс-релизе группы из Гран-Сассо, не исключение— в своих выводах ученые уверены на 98%. Это значит, что в этот раз найти брешь в Стандартной модели не удалось, а в истории охоты за нейтрино написана еще одна страница.
Последняя? Отнюдь. Перед физиками стоит еще много других задач— например, было бы интересно поймать нейтрино, возникающие при вспышках сверхновых. Нейтрино, которые возникают при катастрофической гибели звезд, интересны в том числе и тем, что именно с их участием возникли все элементы таблицы Менделеева, которые стоят после железа. Золото, серебро, платина и уран возникли благодаря экстремальной плотности нейтринного потока при вспышке сверхновых. Кроме того, уже предлагалось использовать нейтрино для поиска полезных ископаемых (раз эти частицы просвечивают планету насквозь) и даже для связи с подводными лодками.
Нейтрино: крошечная частица, покорившая Вселенную.
Сейчас мы стоим на пороге новой эпохи в космологии – эпохи нейтрино. За открытия в сфере взаимодействия этих частиц присуждают Нобелевскую премию, а область знаний о них даже планируется выделить в отдельный раздел науки о небесных телах – нейтринную астрофизику. Но что же это, в конце концов, такое, и чем так революционны исследования этих частиц?
Ситуацию спас молодой швейцарский физик-теоретик Вольфганг Паули, который, к слову, приходился учеником Нильсу Бору. Рассерженный на своего учителя и его коллег, так легко сдающих позиции перед вызовами науки, он осмелился постулировать наличие в таких реакциях «неуловимой» частицы, которая, по его словам, должна была уносить часть энергии с собой и уравновешивать соотношения импульсов и энергий частиц до и после взаимодействия. Таким образом молодой ученый лишь пытался отвести гениальные умы от мысли про отказ от законов физики – на деле, его догадки на тот момент ничем не подкреплялись. Каково же было удивление Паули, когда через 23 года его предположения таки нашли свое экспериментальное подтверждение в лаборатории итальянского физика-ядерщика Энрико Ферми! «Пойманную» частицу окрестили нейтрино, в переводе – нейтрончик, «нейтральненький». (В. Паули, выдвигая в 1930 г. свою гипотезу, предлагал называть эту частицу нейтроном, т. к. она электрически нейтральна, но этим термином в 1932 г. уже была названа частица, входящая в состав ядра атома, открытая Джеймсом Чедвиком.)
“I have done a terrible thing, I have postulated a particle that cannot be detected”
Тут, пожалуй, следует сделать паузу и разъяснить, как именно «срабатывает» нейтрино в процессах бета-распада и не только, и какие уникальные физические свойства делают эту частицу по-настоящему «призрачной».
Согласно Стандартной модели (теоретическая конструкция в физике, описывающая все элементарные частицы) не все элементарные частицы являются фундаментальными – то есть такими, что составляют первоначальное звено в построении атома молекулы вещества. Так, если взять нуклоны – протон и нейтрон – то они состоят из кварков, которые, в свою очередь, поделить на меньшие составляющие уже невозможно. И таких разновидностей бесструктурных или «точечных» частиц три: помимо упомянутых кварков к ним также относятся лептоны и калибровочные бозоны (хотя последние, скорее, выступают лишь посредниками при взаимодействии предыдущих двух видов). Основная разница между упомянутыми частицами состоит в том, в каких видах фундаментальных взаимодействий (всего существует четыре вида фундаментальных взаимодействий: гравитационное, электромагнитное, сильное и слабое; далее – ВФВ) они могут участвовать: лептоны, в отличие от кварков, не вступают в сильное взаимодействие (cильное взаимодействие удерживает ядро атома и не дает нуклонам, составляющим его, разлететься) а калибровочные бозоны делятся на подвиды, каждый из которых является «переносчиком» конкретного ВФВ. Так вот к чему мы ведем: нейтрино относится к классу лептонов, но немного отличается от своих собратьев. Дело в том, что все его «лептонные родственники», наиболее известным из которых для нас является электрон, обладают электрическим зарядом, который позволяет им вступать в электромагнитное взаимодействие. Нейтрино же электрически нейтрально, а, следовательно, из четырех ВФВ для него остаются лишь гравитационное и слабое; но основным и единственным, в котором его можно заметить, является именно слабое взаимодействие.
Таким образом, единственный способ обнаружить нейтрино – это «поймать» его в момент взаимодействия с другой частицей, когда и происходит такое превращение. Но все не так просто, как кажется. Помимо всего прочего, нейтрино практически не контактирует с материей. Эти частицы беспрепятственно пронзают насквозь Солнце, нашу планету, нас! В этом «неуловимой» частице помогает и ее чрезвычайно маленькая масса: приближаясь к массивным телам, ее скорость ни на йоту не уменьшается, и она преодолевает гигантские небесные объекты легче, чем луч света преодолевает стекло. Оглянитесь вокруг: все, что вас окружает сейчас, в эту секунду пропускает через себя сотни триллионов нейтрино, и вы в том числе. Но узнать об этом вы сможете только лишь прочитав подобную статью: почувствовать нейтринные потоки невозможно. Это то, что называется интенсивностью взаимодействия: чем больше длина свободного пробега частицы (то есть расстояния, которое частица может преодолеть без смещений, столкновений и т.д.), тем слабее ее взаимодействие с веществом. У нейтрино это расстояние измеряется в астрономических единицах (среднее расстояние от Земли до Солнца, принятое за единицу измерения).
А это значит, что, чтобы поймать частицу-призрак, иногда нужно ждать невероятно долго, пока одна из триллиарда их не удосужится задеть один из атомов какой-нибудь молекулы. Поэтому астрофизики идут на все, чтобы не только не упустить этот шанс, но и увеличить вероятность его наступления. Так, чтобы отсеять другие фоновые процессы и не перепутать, к примеру, частицу из космического луча с нейтрино, установки по регистрации последних размещают глубоко под землей (японский детектор Super-Kamiokande – 1 км от поверхности; канадский детектор SNO –– 2 км) или и того лучше – в толщи льда Антарктиды (детектор Ice Cube). Все эти детекторы работают по принципу фиксирования сверхчувствительными фотоумножителями момент взаимодействия нейтрино с частицами атома молекулы воды, когда в результате образуется сверхбыстрая заряженная частица, провоцирующая в дальнейшем черенковское излучение (правильнее даже будет – излучение Вавилова-Черенкова: свечение в прозрачной среде, вызванное заряженной частицей, которая движется со скоростью, превышающей скорость света в этой среде).
Но вы спросите: а для чего это все? Ведь экспериментально наличие этой частицы уже было доказано Ферми, да и ее роль в процессах ядерного распада тоже известна. Для чего же все эти тысячи фотоумножителей, десятки тысяч тонн воды и километры выкопанной земли (и даже льда)? А дело в том, что, как очень точно некогда высказался советский физик-теоретик М.Марков:
«Современнику трудно гадать, какое истинное место займет нейтрино в физике будущего. Но свойства этой частицы столь элементарны и своеобразны, что естественно думать, что природа создала нейтрино с какими-то глубокими, пока для нас не всегда ясными «целями»»
Сказана эта фраза была еще в конце ХХ ст., сейчас же мы знакомы с нейтрино гораздо ближе, и уже можем кое-что констатировать.
Вспомните только последнюю Нобелевскую премию по физике – она была вручена за нейтринные осцилляции. Этим страшным словосочетанием называется, по сути, превращение одного вида нейтрино в другой. Помните, мы говорили о лептонах? Так вот кроме электрона к ним также относятся мюон и тау-лептон (не заморачивайтесь с названиями: они отличаются лишь массой и реакциями, в которых задействованы). Каждому из этих разновидностей лептонов соответствует отдельный вид нейтрино: электронный, мюонный и тау-нейтрино (существует также гипотеза о существовании четвертого вида – стерильного нейтрино, который вообще не взаимодействует с веществом). Отличаются они, соответственно, тем, какую частицу порождают в результате взаимодействия с атомом. Вот в приведенном выше примере с реакцией взаимодействия нейтрино с нейтроном в результате испустился электрон – следовательно, это был след электронного нейтрино. При этом лауретами было обнаружено, что виды нейтрино взаимодействуют и друг с другом, имея возможность превращаться в «своего товарища». То есть электронное нейтрино становится мюонным, а то, в свою очередь, может обернуться на тау-нейтрино. Это многое объясняет, так как до этого все нейтринные детекторы регистрировали только 1/3 от предполагаемого количества частиц. Как выяснилось, проблема заключалась в том, что отлавливали они лишь электронные нейтрино, не зная, что 2/3 их на пути из космоса до Земли изменяют свою «специализацию».
Но почему же это открытие настолько важно, что заслуживает Нобелевской премии? Да потому, что долгое время нейтрино считалось безмассовой частицей, а открытие процессов осцилляции является беспрекословным доказательством обратного: виды могут взаимопревращаться только если они имеют массу, причем такую, что электронное нейтрино будет легче, чем последнее в цепочке превращений – тау-нейтрино. Доказательство же существования у нейтрино массы открывает перед нами целые горизонты в исследовании роли этой частицы во Вселенной.
И вот почему. Нейтрино, несмотря на всю непримечательность своих физических характеристик, является самой распространенной частицей во Вселенной. Их настолько много, что на все остальное «не нейтринное» вещество приходится всего около 3-10% Вселенной! То есть, как выражаются многие астрофизики, мы, считайте, живем в нейтринной Вселенной! Однако будь эти частицы безмассовыми, подобного рода информация не принесла бы нам много пользы – разве что для общего развития. Но так как мы уже убедились в обратном, мы можем даже утверждать, что именно сила тяготения нейтрино определяет процесс ускоренного расширения Вселенной – ведь доминируя в количестве и, как следствие, в массе, нейтрино преобладает и в гравитационном действии. Вполне взможно, что именно охлаждение нейтринных сгустков и «разбрасывание» их по космическому пространству может «раздувать» нашу Вселенную. Энергии для этого им вполне хватает, ведь они забирают ее у самих звезд.
По данным ученых Вселенная прекратит процесс расширения, как только достигнет критической плотности. Ранее считалось, что до нее еще довольно далеко (примерно 100 раз по возрасту современной Вселенной), но учитывая нововыявленные обстоятельства – наличие массы у частиц, плотность которых во Вселенной в 30 раз больше плотности другого вещества, – этот момент гораздо ближе, чем нам кажется. В этом случает сила тяготения нейтрино уже будет служить «тормозом» в расширении.
Также, это открытие проливает свет и на многие процессы, происходящие в период Большого Взрыва. Долгое время было неясно, каким же именно образом распределялась материя, составляющая теперь все небесные тела. Вначале она представляла собой однородное раскаленное вещество – плазму. Но что заставило ее так «раскучкуваться» в местах, где в дальнейшем были образованы галактики? И ответ снова – нейтрино. Дело в том, что уже по истечению 1 секунды после Большого Взрыва плазма перестала быть для этих частиц препятствием – они вышли за ее пределы, перестав участвовать во внутреплазменных реакциях. Тогда эти частицы, полные энергии, двигались со скоростью света и, взаимопревращаясь, с легкостью влетали и вылетали из «нейтринных облаков». Но со временем (приблизительно 300 лет) нейтрино растратили свою энергию, и их скорость уже не позволяла им так просто покидать «нейтринные сгустки». Так образовались плотнейшие скопления нейтрино. К этому времени плазма уже приостыла и стала менее плотной. Тут и сработала сила тяготения скоплений нейтрино, которая и «расшматовала» однородное вещество. Таким образом скопления вещества распределились по «нейтринным облакам», в дальнейшем превратясь в целые системы из небесных тел. Так в космическом пространстве появились галактики, размещенные в «нейтринных ячейках».
Все это делает так званую «частицу-фантом» невероятно интересной и важной для изучения. Если нам таки удастся с ней «подружиться», мы сможем намного ближе познакомиться с космосом и процессами, протекающими в его глубинах. Ведь в отличие от электромагнитных волн, излучений и т.п. нейтрино поступают к нам из самого центра событий – сердцевины звезд, например, таких, как Солнце, где участвуют в термоядерных реакциях. Беспрепятственно преодолевая огромнейшие дистанции длинной в световые года, они могут доставлять нам ценную информацию о всех этих процессах из самых дальних закоулков космоса.
Вот такие они, эти нейтрино. Настолько же интересные, насколько и полезные.