Фаст фуд музыка что это
«Музыкальный фастфуд»: Как может звучать массовый продукт
В 27-м выпуске подкаста «Звук» вместе с Тимофеем Шиколенковым, директором по маркетингу и развитию бизнеса в Аудиомании, мы продолжаем обсуждать отличия современных музыкальных записей от старых.
Дмитрий: Бытует мнение, что старая музыка выделяется на фоне современной, популярной музыки тем, что может звучать лучше, интереснее, иметь скрытые или очень заметные артефакты. Существует миф о намеренном «упрощении» музыки студиями и производителями. Это миф или реальность? Где искать хорошую музыку?
Тимофей: Начнем с того, что студии делают. Это будет взгляд с маркетинговой точки зрения. Музыка – это продукт. Бывает, мы получаем ее бесплатно, бывает – платно, где-то в довесок к ней получаем еще и рекламу. Студия – производитель этого продукта. Она упаковывает его в красивую коробочку, делает какую-то свою версию, что-то меняет, как-то ужимает, учитывая то, кому собирается его продавать.
Несмотря на то, что выросло целое поколение людей, которые считают, что музыка должна быть бесплатной, целая музыкальная индустрия существует, живет и продает свой продукт. Продавая что-либо, невозможно не думать о целевой аудитории. Кто на чем будет слушать массовую современную музыку без смысловой нагрузки в тексте и с простым музыкальным ритмичным рядом, как правило, электронным?
Будет слушать молодежь на совсем недорогой технике. И это должно звучать клево. Не хорошо и детально, а клево! Когда мы слушаем на своей акустике музыкальную композицию, все звучит немного по-другому. При подготовке материала в студии в расчет берется то, где он будет прослушиваться. Если это будет прослушиваться на дешевой аппаратуре, «выпячивают» определенные частоты, которых на этой аппаратуре не хватает. Используют сжатие с потерями.
Условия и цели прослушивания очень разные. Попробуем составить трехмерную матрицу. По горизонтали будут способы прослушивания, задачи, по вертикали – качество, по третьей оси – материал прослушивания. В качестве исходных данных – современная музыка, которая чаще всего прослушивается в качестве фона.
Дмитрий: Получается, мы не найдем тех версий современной музыки, которые непригодны для радио, для iTunes, что избавляет нас, отчасти, от уникальности и первоначального звучания, которое было в студии. Стоит ли стремиться к этому звучанию?
Тимофей: Современную музыку тоже надо разделять. На нас со всех распространенных каналов и с подавляющего большинства радиостанций по всему миру льется поток ширпотреба, но есть и отдельные каналы с хорошей музыкой. Нельзя сказать, что вся современная музыка – отстой. Рынок музыки, которую можно активно слушать, получая удовольствие, тоже большой.
Люди слушают разнообразные жанры. Например, у нас в компании есть любители, которые слушают тяжелый металл для удовольствия. Эта музыка не массовая, как и классика, и очень сложная для воспроизведения. Нужна хорошая, недешевая аппаратура, чтобы хорошо ее воспроизвести, услышать инструменты, вокал.
На дешевой аппаратуре можно фоном слушать любую серьезную музыку, но нельзя уловить нюансов и получить эмоций, они просто не возникают. Если включить хорошую музыку на хорошей аппаратуре, это может быть еще одним способом проверки самой аппаратуры и оригинала записи. Невозможно будет заниматься чем-то еще.
Придется остановиться, сесть и слушать.
Дмитрий: Поток деталей, нюансов не оставит человека равнодушным.
Тимофей: Да, в этот момент невозможно будет что-то делать. Я всегда любил «мурашками» определять этот момент, подобные ощущения можно испытать в шоуруме.
Дмитрий: Есть еще миф, связанный с форматами. Люди часто говорят, что в звучании старых композиций есть притягательность и уникальность, которую невозможно передать на CD-формате. Эти качества теряются за счет носителя и сжатия.
Тимофей: Существует такое понятие как «ностальгия». Люди помнят приятные события из прошлого и ассоциируют их с чем-то.
Например, есть старые композиции, которые вызывают у людей приятные воспоминания. Моя жена – человек 90-х годов, а я – 80-х. У нас много пересечений в музыке, но бывает так, что понравившаяся ей композиция не нравится мне, и я удивляюсь, как она может это слушать.
Получается, что разговор ведется не о том, как это звучит, не о том, в каком качестве это было записано и воспроизводится. Мы ведем разговор об эмоциях, которые мы испытывали тогда и сейчас. Включая композицию, мы снова их испытываем. Все основано на воспоминаниях.
Мы проводили эксперимент и включали людям одну композицию в разном качестве. Взяли lossless с высоким разрешением и конвертировали его в CD-разрешение. Почему-то людям больше нравилась CD-версия. Казалось бы, Hi-Res должен быть лучше.
Наверное, присутствует эффект отторжения, вычищенная до блеска, идеальная музыка, людям чужда. Музыка – это различные звуковые колебания, не всегда идеальные. Индустрия бежит за цифрами: мегапиксели, мегагерцы, мегабайты, терабайты. Приучили людей к прогрессу, и люди его требуют.
Дмитрий: Получается, что если человек слышит больше деталей, не факт, что он будет получать больше удовольствия от прослушивания музыки.
Тимофей: Рациональная сторона нашего мозга говорит, что все должно быть идеально чисто, без помех, четко, с высоким разрешением, с идеально ровными АЧХ. Другая половина нашего мозга это воспринимает плохо.
Дмитрий: Может быть, с этой точки зрения, старые композиции за счет погрешностей при записи воспринимаются привычнее, живее?
Тимофей: Да. Здесь собраны все факторы вместе. Сложно сказать, что важнее. Мы уже говорили, что музыка – продукт. У людей звуковоспроизводящая аппаратура была не такого класса, как сейчас, возможности другие.
Студии, выпуская продукт на рынок, ориентировались на то, что он будет воспроизводиться на аппаратуре тех лет. Глубокого баса, который сейчас всем нравится и может быть воспроизведен даже недорогими наушниками, никто не слышал. Далее появилась цифровая аппаратура, она выросла из понятия Hi-Fi.
Музыка начала меняться «под аппаратуру». Появилось много «цифровых» способов. В начале 2000-х годов уже появились синтезаторы, которые звучали с претензией на эмуляцию физических процессов, проходящих внутри музыкальных инструментов. Цифровая техника, конечно, помогала.
Настоящие инструменты звучат приятнее, но не лучше. Здесь прослеживается очень тонкая грань. Что лучше? Идеально сыгранное без огрехов произведение или натуральное живое звучание играющего на инструменте музыканта. Парадокс, но это доставляет удовольствие. Живость, натуральность нас вдохновляет.
Дмитрий: Может ли слушатель «музыкального фастфуда» возять свою любимую музыку в формате сжатия без потерь и услышать разницу, например, в шоуруме? Откроет ли он для себя что-то новое в композиции, к которой уже привык? Он быстро услышит разницу?
Тимофей: Да, он точно откроет новое. Даже в «музыкальном фастфуде» есть множество нюансов, которые на аппаратуре нижнего бытового класса сливаются в кашу. Например, кто-то считает творчество Мадонны попсой, но качество ее записей идеально. Ее концерты доставляют удовольствие и вызывают эмоции. Какие-то музыкальные композиции перестают относиться к «фастфуду», после прослушивания на хорошей аппаратуре.
Дмитрий: Это шанс для человека поменять подход к прослушиванию. Стоит сравнить фоновое прослушивание с пролистыванием комикса. С другой стороны всегд есть лонгрид с красивыми фото высокого разрешения, интересными заметками, цитатами.
Тимофей: Музыка не должна оттягивать на себя внимание, когда это не нужно. Например, на работе не надо, чтобы человек отвлекался, и его КПД падал.
Дмитрий: Взять, например, винил. Винил – это не для фона. В этом случае люди открывают для себя новое звучание привычных композиций и выделяют время, чтобы, не отвлекаясь от работы, слушать любимую музыку на виниле или хорошей акустике.
Тимофей: Я думаю, винил в данном контексте очень напоминает чайную церемонию, к которой нужно подготовиться. Сам процесс – это верх удовольствия.
Создатели FFM — о собственном фестивале, планах на 2019 и отношениях с Pharaoh
В гостях у STUDIO 21 — Борис Вилковыский и Иван Джеломанов, создатели паблика Fast Food Music, разросшегося до масштабного проекта про хип-хоп с собственным видеоконтентом и оффлайн-ивентами. Парни рассказали, как отбирают релизы, чем российская индустрия отличается от американской и чего нам ждать от FFM в 2019 году.
О создании паблика Fast Food Music:
Борис: Мы были конкурентами, но в итоге пришли к мнению, что нам нужно объединять силы и начали поднимать наш паблик с нуля. С тех пор прошло уже шесть лет. Нам просто было интересно диггать, изучать разную музыку, следить за ней. Изначально я выкладывал все эти альбомы к себе на стену — это было еще очень давно, до того, как я админил паблики исполнителей. И эти альбомы нормально расходились — люди их репостили. Тогда я понял, что нужно создать под это проект, куда люди могут подписываться. Но тогда я еще не ожидал, что он разрастется до таких масштабов. Конечно, на это потребовалось много времени, но круто, что индустрия развивается, и что сейчас это возможно вообще.
О названии Fast Food Music:
Борис: Я любил мультфильм «Aqua Teen Hunger Force» американского кабельного канала Adult Swim. Он про Команду фастфуд — в каждой серии с ней происходит какой-то треш: тефтели, летающая картошка и молочный коктейль. Вот молочный коктейль — его звали Шейк — поэтому я взял себе ник Шейк сначала, потом сделал его Nasty Shake. Собственно, именно поэтому Fast Food Music. Может, кем-то это и воспринимается как второсортная музыка, но мне кажется, сейчас это больше ассоциируется с культурой в целом и её быстрым потоком. Людям нужно получать всё как можно быстрее.
О выборе музыки:
Иван: Обычно мы опираемся на свои предпочтения и вкусы, пытаемся их передать. Этим мы всегда и отличались от других порталов — мы не публикуем Элджея.
Борис: Нет, у нас нет никакого хейта к Элджею.
Иван: Хейта, конечно, никакого нет, просто он немножко не вписывается в нашу ленту. Мы сами не слушаем Элджея, поэтому и не публикуем его. Но в то же время никакого дисреспекта к нему нет.
Иван: Мы следим за тем, как артисты меняются. Мы это замечаем и отображаем в своем паблике.
Борис: Я впервые опубликовал Big Baby Tape, когда у него было еще другое звучание. Мы его публиковали как рекламу, а потом, когда у него вышел «Go Go Tape», мы начали публиковать его бесплатно. И мы видим, что случилось с ним сейчас. Так происходило с несколькими артистами — с Rocket, OFFMi. Это чисто на вкус опираясь.
О российской и американской индустрии:
Борис: Когда я подводил итоги за прошлый год, я думал, что индустрия действительно развивается очень быстро, и появляется много молодых чуваков, но оказалось, что они появляются не так быстро, как хотелось бы.
Иван: В Америке каждый штат отличается по звучанию, в России такого нет.
Борис: Там отдельные хип-хоп сцены, и очень важна локальная поддержка. У нас такого пока нет, но я надеюсь, что всё будет быстро развиваться, посмотрим, что будет через пять лет. Я думаю, что мы дойдем до такого уровня.
О хип-хоп-журналистике в России:
Иван: Я мог бы так или иначе отметить The Flow.
Борис: Долгое время я с недоверием относился к STUDIO 21, но сейчас пришел к выводу, что это очень круто, что в России появилась станция, на которой действительно играет крутая музыка. Вы заняли свою нишу. Это рэп-радио и это круто. Когда я еду в тачке, в такси, я врубаю STUDIO 21 и чаще всего я попадаю на треки, которые мне нравятся. Мне нравится 80% того, что вы крутите. У нас в России пока мало порталов, изданий и сайтов, которые задают хорошую планку качества. В принципе, все делают свое дело, просто кто-то делает его похуже. Хип-хоп-журналистика сейчас — это обзоры альбомов, дайджесты, какой-то видеоконтент, интервью, подкасты, статьи, документалки, лонгриды.
О развитии Fast Food Music:
Борис: Сейчас Fast Food Music — это большой проект, который перерос из обычного паблика в полноценное СМИ. Но я не люблю слово «СМИ», поэтому скажу: проект о хип-хопе, который объединяет в себе разные сферы от вечеринок до освящения различных новостей, вплоть до видеоконтента, который мы также планируем активно развивать и уже начали. Я вижу в этом бренд.
Иван: И это может выходить за пределы музыки. Когда мы освещаем альбомы, делаем тексты с множеством различных отсылок, которые связаны с кино, аниме. Мне кажется, наша сильная сторона сейчас это паблик, но YouTube тоже набирает обороты. Скоро он станет основной платформой.
Борис: Вк, Инстаграм — всё подкрепляет друг друга и растет. Скоро у нас выходит Room Service с GONE.Fludd и Iroh — и там будет мультик. Но полностью в YouTube мы уходить не будем, людей надо приучать к лонгридам. Я думаю, что лонгриды будут жить.
О ролике с Denzel Curry:
Борис: Видео получилось не таким хорошим, как мы хотели, из-за того, что было мало места для съемок. Получился, во-первых, плохой звук. Мы снимали в очень маленькой гримерке, и там ни картинка, ни звук не соответствуют нашему качеству, тому, что мы сейчас хотим выпускать на YouTube.
Иван: Просто мы заморачиваемся, не хочется опускать планку. Хочется, чтобы людям нравилось, чтобы был более позитивный отклик.
Борис: У Denzel есть очень-очень старый микстейп «King Of The Mischievous South», который он записывал еще в те времена, когда сотрудничал со SpaceGhostPurrp. В интервью он сказал, что записывает вторую часть этого релиза, и она выйдет в этом году, и там будет более мемфисский звучок. Это очень круто, потому что первая часть тоже стоит того, чтобы ее послушать.
О Tekashi 6ix9ine:
Иван: На самом деле он этого не заслуживает. Он не совершал те преступления, о которых идет речь, он просто лицо этой банды.
Борис: На самом деле его менеджер был главным, и он управлял Текаши, как марионеткой.
О Pharaoh:
Борис: С Pharaoh отношения завязывались еще во времена становления Yung Russia. Изначально мы просто дружили с ним и поддерживали его. Отношения всегда были хорошими, сейчас мы общаемся меньше, но никакого хейта, только респект. Он анонсировал сингл с Kodak. По-моему, это очень круто, что у нас индустрия развивается настолько, что возможно даже такое.
О фестивале:
Борис: Fast Food Festival — в 2019 или 2020 году 100% будет. Я надеюсь, что это будет не хуже, чем фестиваль у Коула Беннетта. У него был фестиваль в Чикаго Lyrical Lemonade с его брендом. Мне кажется, что Fast Food в России как Lyrical Lemonade в США.
Как в 20 лет построить успешное медиа о музыке — интервью с Fast Food Music
Житель Москвы Борис Вилковыский и харьковчанин Иван Джеломанов — команда паблика Fast Food Music, который стал для 400 000 подписчиков важным источником информации о новых музыкальных релизах, клипах и новостях. Андрей Никитин поговорил с ними о том, как в 20 лет построить успешное независимое медиа.
Fast Food Music появился как паблик «ВКонтакте», где его админы делились новинками западного рэпа, особенно интересуясь его только зарождавшейся новой волной — сегодня эти герои у всех на виду, в чартах и около. В этом году FFM получил «Золотую горгулью» в номинации «Музыкальное медиа года». При неизбежной субъективности любых подобных наград, тут все очень по делу: Fast Food обзавелся 400-тысячной армией подписчиков в «ВК» (что не рекорд, но очень здорово, учитывая редакционную политику FFM — речь об этом пойдет ниже), открыл представительства в других соцсетях, а также запустил ютьюб-канал с интервью, фильмами и фристайлами.
Начинали вы 6 лет назад?
Иван: Да, в 2012 году. Борис был тем человеком, кто придумал название — он нажал эту кнопку. У меня был другой паблик, он назывался New Slaves. В обоих пабликах было по 5 тысяч подписчиков. Мы сначала были конкурентами, а потом решили вместе развивать Fast Food Music.
Борис: В первый раз Ваня приехал в Москву в 2016-м году, до этого мы друг друга видели только на фотографиях. Но мы за эти годы сработались до автоматизма. И стараемся, чтобы у нас, в отличие от других пабликов, был качественный контент (смеется) — я просто очень не люблю эту фразу. Мы всегда старались отличаться, давать эксклюзивы. У нас была премьера трека Фараона «X-Ray», который тогда вообще не был популярен.
Как вы это организовывали?
Б: Мы же дружили. Тогда только начинала развиваться YungRussia (объединение молодых независимых музыкантов по большей части из Москвы и Уфы; первую представлял Фараон и его туса Dead Dynasty, вторую — Бульвар Депо, Томас Мраз, i61. — Прим. ред.), их менеджер Даниэль написал нам: «Йоу, парни, респект за паблик, всегда его чекаю». Мы такие: «Воу, я его знаю, он крутой!».
Даниэль тогда организовал легендарный совместный концерт Яникса, ATL и Хэштега, куда пришло очень мало людей. Там я познакомился с Даней. Потом познакомился с Глебом [Фараоном]. Помню одно из самых первых его выступлений — оно было в «Газгольдере» на дне рождения Скриптонита, когда Скриптонит еще не выпустил первый альбом. Глеб выступал на разогреве — в толпе было буквально три-четыре человека.
Мы дружили со всеми, был взаимный респект и многих артистов мы замечали на старте.
И: Мы всегда диггали музыку на всяких форумах, на KanyeToThe, на Reddit…
Б: А русский рэп мы, кстати, долго не публиковали. Боялись, что аудитория не воспримет русское. У нас уже было тысяч 15 подписчиков на тот момент. Первым был Яникс с «Шоу улиц гетто». С Яниксом я, кстати, в одной школе учился! Было очень много хейта, но мы продолжали очень выборочно публиковать русских артистов — ATL, например.
И: Сейчас можем запостить что‑то, что нам не нравится, если это качественно сделано.
Б: Но Элджея не публикуем. Аудитория не воспримет.
Вы говорите что ориентируетесь только на свой вкус, но уже не в первый раз в разговоре звучит фраза «аудитория не воспримет». Кто главнее, вы или публика?
И: Сейчас мы, конечно, смотрим на реакцию больше, чем когда все начиналось. Но если нам абсолютно не нравится, а массовому слушателю нравится, то мы не публикуем.
Как вы понимаете, что пост не понравился?
И: Слишком маленькое количество лайков и репостов. Слишком много негативных комментариев. Какие бы примеры вспомнить? Вот Фейс сначала точно не заходил.
Б: Но мы публиковали его. (Смеются.)
И: Он написал нам и попросил поддержать его клип «Гоша Рубчинский». Это дало ему хороший толчок. Но публика его просто ненавидела. Мы из‑за этого даже сомневались, публиковать ли дальше и его, и вообще русский рэп.
Сколько времени в день вы тратите на паблик?
И: 24/7 на самом деле.
Б: Иногда это выматывает, хочется освободиться и куда‑то выбраться. Но в целом это работа, которая нравится. В день рождения не впадлу ей позаниматься. И на выходных.
И: Мы всегда с собой носим ноутбуки, если понадобится что‑то опубликовать.
Б: Ну и сейчас мы уже занимаемся не только пабликом. Есть другие проекты — такие, как «Фристайлы» на ютьюбе, это уже эксклюзивный контент.
И: Первый сезон очень хорошо зашел и дал нам толчок как проекту в целом. Поступили предложения от артистов, которые хотят поучаствовать, интересные предложения от компаний.
Б: Скоро будем снимать второй сезон и вообще делать упор на ютьюб-канал. Это уже наша неотъемлемая часть. Я уже воспринимаю Fast Food Music как бренд что ли. Было бы прикольно сделать из него что‑то, как Коул Беннетт с Lyrical Lemonade. Он уже делает фестивали, снимает клипы, начал интервью брать.
А сравнение с «Рифмами и панчами», которые тоже делают фестивали, вам меньше нравится?
Б: На самом деле когда мы стали снимать «Фристайлы», у нас очень сильно расширилась аудитория. Прибежало много людей с пабликов вот такого рода. Там же комментаторы все хейтят.
И: Пишешь про умершего артиста — они начинают его обзывать, унижать, жестить вообще. Хотя, казалось бы, такая тема.
Почему вы не постите мемы?
И: Иногда проскакивает. Но это более западные мемы.
Б: Мемы, связанные именно с западной рэп-культурой. Но сейчас мы стали публиковать танцы Биг Бэби Тейпа — это тоже вирусный хит.
И: А обычные мемы в понятии других пабликов — картинка, на которой что‑то написано, — они как раз и привлекают ту аудиторию, о который мы говорили.
Б: А нам хочется больше аудитории думающей, читающей и слушающей.
Три артиста, которым вы помогли найти слушателя.
Б: Многознаал — точно. Это было круто — мы просто общались, дружили и занимались своим делом. Я Макса очень-очень сильно люблю, потому что он максимально душевный человек.В его первом клипе я в роли одного из трупов лежу в крови. Его первые релизы — это полный андеграунд. На его первый концерт в клубе «Дич» пришло человек 30.
Гон.Фладд — это были времена группы Sabbath Cult. Я записал интро на одном из его альбомов — это мой запитченный монолог. Саша и тогда был, и сейчас остается очень простым человеком. Он реально не изменился — и понимаю, насколько это для него все резко.
И: Нам нравилось, что люди того же возраста, как и мы, создают и продвигают что‑то интересное. А нам было интересно показывать это другим.
Б: Биг Бэби Тейпа мы тоже поддерживали с самого начала.
И: Он в инстаграме писал, что мы его постили как рекламу.
Б: Да, мы его сначала постили за деньги. Я помню, как я приехал на тусовку и 39-й из Dead Dynasty врубил в своем джипе его трек «Карамель» — жесткий бэнгер. Я подумал: дай-ка я тоже послушаю повнимательнее. И понял, что это реально круто.
И: И мы начали постить его бесплатно.
Б: Очень круто, что индустрия поменялась и им не пришлось подстраиваться. Сейчас это для них работа, у них все резко пошло вверх. Я помню, как Биг Бэби Тейп выступал на нашей тусовке в январе. Это было локальным мемом, нас было человек 500, все кричали его тексты, но это была именно аудитория Fast Food — а сейчас он как разошелся!
И: Сейчас он следующая звезда после Гон.Фладда.
Когда вы публикуете рекламу, вы пишете, что это реклама?
Б: Люди это и так понимают.
И: В рекламных постах всегда есть гиперссылка на никнейм артиста.
То есть только так и можно понять, что пост платный?
Б: Да. А ты будешь это публиковать? Но я хочу сказать, что у нас очень качественная реклама. И мы отличаемся от других пабликов тем, что ответственно подходим к своей задаче.
И: Мы всю рекламу отслушиваем. И публикуем только то, что сделано более-менее качественно. Нам предлагают больше заплатить, но мы не соглашаемся.
Б: У нас получилось просто сидя в комнате создать такое сообщество, а теперь это наша работа. Это уже несколько соцсетей — «ВК», ютьюб, инстаграм, немножко телеграм. Я уже вижу наш вес в индустрии. Нет, серьезно, молодые артисты знают про Fast Food, им важно его мнение, они хотят дружить с Fast Food.
А у вас разве выходят материалы-мнения? Я замечал только новости «вышел такой‑то релиз, клип, трек».
И: Потому что мы решили придерживаться нейтральной позиции, когда пишем про релизы. Мнения если и высказываются, то где‑то в рецензиях. Плюс мы ведем телеграм вместе с еще одним парнем Гошей, который ответственен за наш инстаграм — и в телеграме мы можем высказать свое мнение.
Б: Помню, ты там про «Масла черного тмина» написал, когда о нем еще никто не начал писать. Это клево. А в «ВКонтакте» люди репостят из паблика — и они не хотят репостить плохое описание. Ну а что нам так не нравилось, чтобы мы хотели засрать? Альбом Эминема?
(10 минут живо обсуждают последние понравившиеся и не понравившиеся западные релизы.)
Давайте вернемся к контенту. Из моего опыта — на сайте The Flow регулярно пишут комментарии, как им не хватает лонгридов. А статистика показывает, что это неправда, что читать их хочет все-таки не так уж много людей. А у вас как?
Б: Люди хотят быстрее получить информацию — и люди хотят смотреть, а не читать.
И: Большие статьи нужны людям гораздо меньше, чем раньше. Это можно отследить по отклику, по лайкам, по комментариям. Напишешь ты статью про андеграунд-продюсера Knxwledge. Найдется группа людей, которая очень сильно тебя за это поблагодарит. Но для большинства это будет неинтересно.
Б: Но даже с нашей аудиторией мне было бы интересно снимать видео о таких западных рэперах, как МФ Дум или Джей Дилла. Это будет интересно думающей части нашей аудитории. Но только в формате видео, не текст. Вот Биг Бэби Тейп вдохновляется МФ Думом. И если ты качественно снимешь ролик «Кто такой МФ Дум», то многим это будет интересно, даже молодежи.
Рецензии пишете?
И: Мы с Борей нет.
А у вас есть еще пул авторов?
Б: Появилось же много разных сфер. В каждой сфере нам помогает какой‑то человек. Или даже команда. Например, видео — у нас есть режиссер Дима Мелроуз. Он снимает абсолютно все фристайлы, интервью, он часть команды. Есть люди, ответственные за лонгриды, они обожают писать, обожают тексты. Но при этом мы контролируем и следим за всем.
И: Мы с Борей делаем все посты в «ВКонтакте». Как мы это начинали, так и до сих пор. Ну а рецензии — да, они выходят, но редко. Потому что это малоинтересно.
А что сейчас главное — новости?
Б: То, что можно быстро посмотреть.
И: В формате паблика это релизы — альбомы, микстейпы, EP.
Б: Ну и отдельно — видеоконтент. На ютьюбе немного другая аудитория, очень много новых людей, которые благодаря видео узнают о нашем паблике.
Вышел у кого‑то клип — насколько важно запостить его самым первым? И что вы для этого делаете?
И: Подписываемся на каналы, нажимаем «колокольчик».
Б: Если мы выложим его раньше, больше людей будут репостить его у нас, а не на других пабликах.
У вас есть истории из серии «Как паблик разрушил мою жизнь»? Условно, «я не могу уехать в отпуск, потому что…»
Б: Мы можем уехать в отпуск, когда хотим. Потому что предупреждаем друг друга. Если на месте не будет меня или Вани, ты к этому готовишься, освобождаешь свои планы на день. Проводишь большую часть времени дома за работой.
И: А в следующий раз уже я должен ему ответить взаимностью.
После какого количества подписчиков паблик о музыке становится важным и влиятельным?
И: Дело не в количестве подписчиков.
Б: Дело в людях, которые собираются вокруг него. Насколько они преданы своему делу. У нас вокруг паблика собралось комьюнити — есть цитаты комментаторов…
И: У FFM есть свое комьюнити, они проводят там больше всего времени, участвуют в обсуждениях.
Б: Знают, что там публикуют их любимую музыку.
И: Причем так получилось почти с самого начала. Те люди, которые там были при 5000 подписчиках, остались там и сейчас.
Хорошо, а после какого количества подписчиков вы поняли, что уже ничем больше заниматься не будете?
Б: Ты спросил, как паблик испортил мою жизнь: я же чуть из универа не вылетел. Мне не особо нравилось учиться.
И: Ты ломаешь свой режим. Сейчас все релизы в iTunes выходят в полночь с четверга на пятницу и в шесть часов утра.
Б: Приходится вставать в 6 часов утра, потому что важно опубликовать их первыми. Но по-моему, это намного круче, чем ходить в офис. И хочется это развивать, чтобы мы и дальше занимали какое‑то важное место в индустрии.
А из универа почему выгоняли?
Б: Да не то что выгоняли, просто особо не оставалось времени на учебу. Причем денег еще паблик не приносил.
И: Что‑то зарабатывать мы начали только год назад. До этого все было на чистом энтузиазме. И про деньги тогда никто не думал.
Б: До отметки 100 000 подписчиков мы шли очень долго, а потом начался резкий рост. Но и много эксклюзивного контента стало появляться.
Сколько в день нужно делать постов?
Б: По-разному. Иногда бывает так, что у нас заканчивается лимит 50 постов в день.
За что вас чаще всего ругают подписчики?
И: За рекламу.
Б: Но пусть они знают, что мы ее фильтруем — могло быть еще хуже.
И: И эти деньги идут на ютьюб, без доходов от «ВКонтакте» этих видео бы не было. А в ютьюбе рекламы у нас нет вообще.
Б: Видео, вечеринки, все, что мы делаем, — во все нужно вкладывать. Я считаю, что это честный обмен.
А что раздражает кроме рекламы?
И: Русский рэп. Даже если ты постишь Хаски, ATL или Скриптонита, у которых довольно мало хейтеров, все равно найдется кто‑то, кто напишет, что это полное говно, — и еще очень много людей это залайкает.
Б: А еще ругают, если мы запоздали с публикацией чего‑то важного. Условно говоря, решили взять небольшой выходной, сходить в кино. Выкладываешь это через 3–4 часа, а тебе пишут: «Уже не актуально!».
Расскажите, как вы начали снимать интервью.
Б: Самое первое интервью мы сняли с Томми Кэшем, когда он не был вообще популярен. Это 2015-й год, просто на коленке с Гошей Visnu снято. Мы смотрели, что на Западе много крутого контента. И вот в Москву как‑то приехал Night Lovell — и мы видим, что никакие другие издания не берут у него нормального видеоинтервью. Особенно у молодых. Так и возникла идея.
Когда вы снимали интервью с Азизи Гибсоном и Лил Би, и они собирали по 10 тысяч просмотров, у вас было ощущение, что вы делаете что‑то ненужное?
Б: В какой‑то момент мы стали задумываться, что нужны просмотры. Но тогда…
Б: Нам все равно писали: «Спасибо, очень круто было все это узнать», — и ставили лайки: на тот момент этого было достаточно. Сейчас, конечно, хочется до большего количества это донести. «Фристайлы» — это один из способов. Это просто крутое шоу — оно нравится людям и нравится нам.
Расскажите об интервью с Лил Пипом.
Б: Это было полтора года назад, он уже набрал большую популярность в России. Он в «Главклуб» приехал, там был солдаут. Мы очень увлекались его творчеством, всегда его публиковали, оно нравилось нашим подписчикам.
И: Мы, на самом деле, довольно сильно продвинули Лил Пипа в России.
Б: Да и других андерграундных артистов, таких как XXXTentacion, Pouya… Когда они были еще совсем малоизвестными, мы были одним из немногих крупных ресурсов, кто их публиковал. В итоге когда Пип приехал, мы решили, что надо снимать.
По-моему, это одно из немногих его интервью, где он трезвый — прямо полностью трезвый.
И: Он тогда рассказал, что у него были две или три передозировки, и на это очень сильно обратили внимание в зарубежном комьюнити, потому что раньше Лил Пип об этом ничего не говорил.
Б: Он об этом с усмешкой рассказывал: «Я чуть не умер, но все норм».
И: Потом все время так получалось, что артистам очень нравился результат, нравилось, какими получались интервью. Потому что мы изучаем бэкграунд, задаем интересные вопросы. И потом организаторы показывают их другим артистам — и они тоже легко соглашаются на интервью.
Б: То есть когда Pouya приезжал, он уже видел интервью Лил Пипа, и он хотел его дать. И пообещал, что расскажет о нас Дензелу Карри.
Как вы решили, что вам нужно сделать интервью с Фейсом?
И: Тут дело в личном общении Фейса с FFM. Мы запостили его клип — завязалось общение.
Б: Кажется, это был наш первый контент на ютьюбе на русском языке. Я, кстати, не помню, почему мы вообще так решили. Я не берусь утверждать — возможно, он просто написал. Просто все это было настолько на дружеском коннекте…
Условно говоря, артист нам может написать: «К Дудю я не могу пойти, а мне нужно рассказать то-то и то-то». И мы стараемся стать для них платформой, как в Америке есть Nojumper, который дает толчок молодым артистам. Мы собираемся тоже делать видеоинтервью, попробовать в подкасты уйти, чтобы молодые артисты могли приходить и рассказывать о своем альбоме и просто общаться на разные темы.
Насколько Фейс изменился с тех пор?
Б: Я недавно пересматривал это интервью — я его просто уже не помню таким. Он настолько уже мифический персонаж из истории рэпа. Сейчас он совершенно другой. Тебе нравится, что он сейчас делает?
И: Мне понравился посыл альбома. Хотя он и довольно банален. В музыкальной части не особо. Но в целом это как интересное заявление, интересный арт-проект.
Б: Мне не нравится, куда он движется. Мне кажется, все это просто персонажи, образы. В принципе, цель одна в итоге — собрать побольше хайпа.
Я как раз в вашем интервью впервые услышал, что у него маниакально-депрессивные состояния.
Б: Я уже и забыл про это! Просто он раньше часто упоминал об этом в треках. А потом это как‑то сошло на нет.
Клип Гон.Фладда вышел на вашем канале — вы ему его сняли?
Б: Нет, мы просто начали хостить клипы. Когда Гон.Фладд подписал контракт с Sony, они, как я понимаю, дали ему какие‑то средства, чтобы он наконец-то хотя бы хороший клип себе снял, образ себе сделал, записывал музыку, какую он хочет.
Он сделал «Сети», мне написал мой знакомый, который работал на Sony Music, и предложил захостить клип у нас на канале.
Гон.Фладд тогда набирал довольно мало просмотров. Но мы его поддерживали с самого начала. И нам понравилась сама идея, мы подумали, что неплохо на канале завести такую рубрику — и Гон.Фладд был бы хорошим началом.
И: Сейчас это самое просматриваемое видео у нас на канале — у него 4,5 миллиона просмотров.
Б: Индустрия очень быстро меняется, реально очень много таких артистов появляется, которые резко набирают популярность.
А сдуваются так же быстро?
И: Мне кажется, это зависит от артиста, от его контента. Вот Фейс резко сменил вектор, ну и понятно, почему такой итог. Тот же Гон.Фладд, мне кажется, будет долго держаться, потому что он не боится экспериментировать, показывать себя настоящего — это ему в плюс выходит, и он долго держится.
Б: Сейчас ведь эра DIY, круто сделать все самому, когда в тебя никто не вкладывается. Того же Гон.Фладда все уважают за то, что он все сделал сам. Даже если говорить про Фару, про YungRussia — они тоже все сами сделали.
Кто ваши конкуренты?
Б: Лично я до некоторого момента чувствовал конкуренцию с другими пабликами. Но когда появились «Фристайлы», мы стали восприниматься по-другому. Вышли на более серьезную ступень.
Артистов будете подписывать?
Б: Это в будущем. Было бы клево.
И: К нам уже обращались с этим предложением. И многие молодые артисты писали: «Не занимаетесь ли вы этим?». Но — серьезно — мы пока не собирались.
Б: Мне кажется, только-только в России лейблы начали становиться важными.
И: И если что‑то создавать, то надо максимально серьезно к этому относиться. Потому что артисты, которые подписываются на лейблы других пабликов, скажем так, потом очень негативно об этом отзываются.
Б: Я тоже об этом слышал, Иван! (Смеются.)