Фальсифицируемость как критерий научности теории означает что научная теория может быть
Принцип фальсифицируемости
Фальсифици́руемость (принципиальная опровержимость любого утверждения, опроверга́емость, крите́рий По́ппера) — критерий научности эмпирической теории, сформулированный К. Поппером. Теория удовлетворяет критерию Поппера (является фальсифицируемой), если существует методологическая возможность её опровержения путём постановки того или иного эксперимента, даже если такой эксперимент ещё не был поставлен.
Говоря простыми словами, научная теория должна быть способна ошибаться.
Философская доктрина, согласно которой фальсифицируемость теории является необходимым условием ее научности, носит название фальсификационизм.
Содержание
Сущность критерия
Критерий фальсифицируемости требует, чтобы теория или гипотеза не была принципиально неопровержимой. Согласно Попперу, теория не может считаться научной только на том основании, что существует один, несколько или неограниченно много экспериментов, дающих её подтверждение. Так как практически любая теория, сформированная на основании хоть каких-то экспериментальных данных, допускает постановку большого количества подтверждающих экспериментов, наличие подтверждений не может считаться признаком научности теории. По Попперу, теории различаются по отношению к возможности постановки эксперимента, способного, хотя бы в принципе, дать результат, который опровергнет данную теорию. Теория, для которой существует такая возможность, называется фальсифицируемой. Теория, для которой не существует такой возможности, то есть в рамках которой может быть объяснён любой результат любого мыслимого эксперимента (в той области, которую описывает теория), называется нефальсифицируемой.
Критерий Поппера является лишь критерием отнесения теории к разряду научных, но не является критерием её истинности или возможности её успешного применения. Соотношение фальсифицируемости теории и её истинности может быть различным. Если эксперимент, ставящий под сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке действительно даёт результат, противоречащий этой теории, то теория становится фальсифицированной, то есть ложной, но от этого не перестанет быть фальсифицируемой, то есть научной.
В то время меня интересовал не вопрос о том, «когда теория истинна?», и не вопрос, «когда теория приемлема?». Я поставил перед собой другую проблему. Я хотел провести различие между наукой и псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается, и что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину.
— (Здесь и далее цитаты из работы: Popper К.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [1].)
Обычно критерием называют необходимое и достаточное условие. В этой связи критерий Поппера, хотя и именуется критерием, представляет собой только необходимый (но не достаточный) признак научной теории.
Иллюстрация критерия
Обосновывая именно такой критерий научности, Поппер приводил в качестве примера различие между такими теориями, как общая теория относительности Эйнштейна, исторический материализм Маркса и теории психоанализа Фрейда и Адлера. Он обратил внимание на то, что названные теории весьма различаются в отношении возможности их экспериментальной проверки и опровержения. Теории психоанализа подобной проверке подвергнуть невозможно в принципе. Как бы ни вёл себя человек, его поведение можно объяснить с позиции психоаналитических теорий, нет такого поведения, которое опровергло бы эти теории. Поппер пишет:
Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера. Согласно Фрейду, первый человек страдает от подавления (скажем, Эдипова) комплекса, в то время как второй — достиг сублимации. Согласно Адлеру, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). Итак, я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт — что они со всем справлялись и всегда находили подтверждение — в глазах их приверженцев являлся наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а, наоборот, слабости этих теорий?
В отличие от психоанализа, общая теория относительности допускает возможность проверки. Так, согласно ОТО, тела большой массы (например, звёзды) своим притяжением искривляют ход световых лучей. В результате свет далёкой звезды, видимой вблизи Солнца, изменяет направление, и звезда кажется смещённой с места, на котором она находится, когда наблюдается вдали от солнечного диска. Этот эффект можно наблюдать во время полного солнечного затмения, когда свет Солнца не мешает видеть звёзды вблизи него. Если в результате проверки окажется, что эффект не наблюдается, его отсутствие станет доказательством несостоятельности ОТО, то есть такой эксперимент, теоретически, мог бы фальсифицировать ОТО. Проверку этого предсказания произвёл Эддингтон во время затмения 29 мая 1919 г., получив в итоге ранее предсказанный эффект.
В рассматриваемом примере производит впечатление тот риск, с которым связано подобное предсказание. Если наблюдение показывает, что предсказанный эффект определенно отсутствует, то теория просто-напросто отвергается. Данная теория несовместима с определенными возможными результатами наблюдения — с теми результатами, которых до Эйнштейна ожидал бы каждый. Такая ситуация совершенно отлична от описанной мною ранее, когда соответствующие [психологические] теории оказывались совместимыми с любым человеческим поведением, и было практически невозможно описать какую-либо форму человеческого поведения, которая не была бы подтверждением этих теорий.
Более сложно обстоит дело с марксистской теорией. В своём первоначальном виде она была вполне фальсифицируемой, а следовательно, научной. Она давала предсказания, которые можно было проверить: предсказывала будущие социальные революции, их сроки и государства, в которых они произойдут. Однако все эти предсказания не сбылись. Таким образом, марксизм был фальсифицирован, но его сторонники, вместо того, чтобы принять опровержение и признать теорию ложной, пошли по другому пути: они переинтерпретировали теорию и её предсказания так, чтобы выводы теории оказались в согласии с практикой. В результате они «спасли» теорию, но сделали это ценой утраты фальсифицируемости — марксизм из научной теории превратился в лженауку. Впоследствии, как отметил К. Еськов, «в СССР марксизм превратился в чистое богословие, то есть в трактование священных текстов».
Критерий фальсифицируемости не требует, чтобы уже в момент выдвижения теории можно было реально поставить эксперимент для проверки теории. Он требует лишь, чтобы возможность постановки такого эксперимента в принципе существовала.
Эйнштейновская теория гравитации, очевидно, удовлетворяет критерию фальсифицируемости. Даже если в период ее выдвижения наши измерительные инструменты еще не позволяли говорить о результатах ее проверок с полной уверенностью, возможность опровержения этой теории, несомненно, существовала уже и тогда.
Астрология не подвергается проверке. Астрологи до такой степени заблуждаются относительно того, что ими считается подтверждающими свидетельствами, что не обращают никакого внимания на неблагоприятные для них примеры. Более того, делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, они способны объяснить все, что могло бы оказаться опровержением их теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными. Чтобы избежать фальсификации, они разрушают проверяемость своих теорий. Это обычный трюк всех прорицателей: предсказывать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, то есть чтобы они были неопровержимыми.
Две упомянутые ранее психоаналитические теории относятся к другому классу. Они просто являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. … Это не означает, что Фрейд и Адлер вообще не сказали ничего правильного… Но это означает, что те «клинические наблюдения», которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике. Что же касается описания Фрейдом Я (Эго), Сверх-Я (Супер-Эго) и Оно (Ид), то оно по сути своей не более научно, чем истории Гомера об Олимпе. Рассматриваемые теории описывают некоторые факты, но делают это в виде мифа. Они содержат весьма интересные психологические предположения, однако выражают их в непроверяемой форме.
Фальсифицируемость утверждений о существовании чего-либо вообще
Если мы имеем внутренне непротиворечивую идею о некотором физическом объекте, то можем задаться вопросом о его существовании где-либо во вселенной. Получатся две теории: 1) этого нет нигде во Вселенной; и 2) это где-либо существует. Эти две теории с точки зрения принципа фальсифицируемости принципиально отличаются.
1) Теория о несуществовании естественным образом фальсифицируема: для ее опровержения достаточно предъявить то, существование чего отрицается. Таким образом, теория о несуществовании чего бы то ни было, всегда будет научной независимо от того, существование чего отрицается.
2) С фальсифицируемостью теории о существовании дело намного сложнее. Нам надо придумать эксперимент по ее опровержению. Но все наши эксперименты всегда ограничены как в пространстве, так и во времени. Насчет пространства: в принципе Вселенная может иметь бесконечную протяженность (если её средняя плотность меньше некоторой критической). В этом случае при любом возрасте земной цивилизации, мы будем иметь только конечное число людей (живших или живущих в этот момент времени) и, естественно, конечное число всех возможных экспериментов, проведенных к данному моменту времени. И так как каждый эксперимент охватывает ограниченное пространство, то и все они будут охватывать ограниченное пространство. Ну а в пространстве, неохваченном нашими экспериментами, теоретически может быть всё что угодно, в том числе и то, существование чего утверждается.
Таким образом, при средней плотности вещества во Вселенной меньше критической, любая теория о существовании не может быть опровергнута ни на какой стадии развития цивилизации (то есть никогда), а значит и не может быть признана научной, как нефальсифицируемая. Именно такой подход мы наблюдаем в науке: положение «нечто не существует» может быть принято за научную гипотезу исходя из того, что нечто не существует в области, доступной для экспериментов в настоящее время. Оно фальсифицируемо (если в действительности нечто существует, то рано или поздно оно может быть найдено и предъявлено). Положение «нечто существует» (конечно, если это теория, а не доказанный прямым экспериментом факт) принимается за научную гипотезу только в случае, если дополнительно сопровождается граничными условиями, делающими предположение фальсифицируемым.
Так, наблюдение любого сколь угодно большого числа черных ворон не может обосновать или верифицировать утверждение, что существуют только черные вороны; наблюдение же всего одной не-черной вороны доказывает, что обобщение «Все вороны – черные» ложно, и способно сфальсифицировать утверждение «Не-черных ворон не существует».
О связи (не)фальсифицируемости со свойством истинности/ложности теории
В научном смысле истинность/ложность теории может быть применена только к теории, отвечающей признакам научной, в частности, признаку фальсифицируемости. Таким образом для нефальсифицируемой — и оттого ненаучной — теории невозможно доказательство её ложности, но по этой же причине невозможно и доказательство истинности (за отсутствием «обратного варианта»).
Критика критерия
Одним из слабых мест критерия является проблема с понятиями «доказательство» и «факт». Любое доказательство (в том числе и опровергающее некую теорию) и любой факт всегда существуют в пределах какой-то другой теории. Так, например, кажется, что теория о том, что воздуха не существует, может быть опровергнута предъявлением этого самого воздуха. На самом же деле то, что предъявленный воздух является воздухом, как и само определение воздуха — это тоже теории, которые могут быть или не быть достоверными или научными.
Другой проблемой критерия является то, что он не полностью согласуется с практикой. В реальности теория для которой существует один или даже несколько фактов ей противоречащих, зачастую принимается как достоверная, если подавляющее большинство фактов её подтверждает. Так например если мы видим камень, улетающий вверх, мы скорее усомнимся в том, что увидели, чем в законах гравитационного притяжения. Как следствие, постановка одного эксперимента, результаты которого противоречат теории, не является достаточным основанием для её опровержения, а значит и фальсифицируемости.
Фальсифицируемость Поппера как научный критерий
Опровергнуть в нашем мире можно, пусть и не всё, но очень и очень многое. И чтобы даже нечто самое, казалось бы, незыблемое попало под сомнение, достаточно всего одного опровергающего это нечто факта. Именно об этом гласит критерий научности эмпирической теории, называемый фальсифицируемостью.
Представленный критерий был сформулирован в 1935 году австрийским и британским философом и социологом Карлом Раймундом Поппером. Любая теория может быть фальсифицируемой и, таким образом, научной, если она может быть опровергнута через постановку какого-либо эксперимента, даже если такой эксперимент не был реализован.
Согласно фальсифицируемости, системы высказываний или отдельные высказывания могут содержать данные об эмпирическом мире только тогда, когда у них есть способность столкнуться с реальным опытом, иначе говоря, если они могут систематически проверяться, т.е. быть подвергнуты проверкам, в результате которых могут быть опровергнуты. Исходя из критерия Поппера, ни одна научная теория не может быть на 100% неопровержимой, а, уже опираясь на это, становится возможным отделить научное знание от ненаучного. По сути, фальсифицируемость представляет собой необходимое условие научности любой теории или утверждения.
Чтобы не впасть в стремление опровергать и критиковать все подряд, приходите на нашу онлайн-программу «Когнитивистика». В течение двух месяцев с помощью специальных тренировок мозга вы научитесь применять в своей жизни более 20 техник мышления. Это позволит вам логично и последовательно рассуждать, быстро принимать эффективные решения и находить нестандартные подходы в трудных задачах.
Звучит всё это несколько замысловато, но давайте попробуем разобраться, что всё это значит.
Суть фальсифицируемости
Любое количество фактов, которые подтверждают достоверность какого-либо утверждения, полученного через рассуждения от частного к общему, говорит только о том, что это утверждение лишь весьма вероятно, однако не достоверно. И может хватить всего лишь одного способного его опровергнуть факта, чтобы и сами рассуждения были отброшены за ненадобностью. Такие качественные характеристики, свойственные опровергающим и подтверждающим факторам, как «роль» и «сила» в процессе установления истинности и осмысленности научных гипотез и теорий получили название «познавательной асимметричности».
Эта самая познавательная асимметричность стала основой замены принципа верификации, представляющего собой положительно реализуемую проверку или, говоря более простыми словами, подтверждение. Принципу верификации, который изначально провозглашали логические эмпиристы, на смену пришёл принцип фальсификации, представляющий, в свою очередь, положительно реализуемое опровержение. Принцип фальсификации говорит о том, что проверять научную осмысленность и достоверность научных теорий необходимо не посредством поиска доказательных фактов, а посредством поиска фактов опровергающих.
Фальсифицируемость требует, чтобы гипотезы или теории не были принципиально неопровержимыми. По мнению Поппера, теорию нельзя считать научной, руководствуясь лишь тем, что есть один или какое-то множество экспериментов, говорящих о её достоверности. Учитывая то, что практически все теории, которые созданы на основании экспериментальных данных, допускают возможность реализации ещё большего количества экспериментов по подтверждению, наличие этих подтверждений ещё нельзя считать показателем научности теорий.
Кроме того, по словам философа, теории могут быть различны по отношению к возможности проведения экспериментов, способных, пусть хотя бы теоретически, дать результаты, эти теории опровергающие. Теории, предполагающие, что такая возможность может иметь место, называются фальсифицируемыми. А теории, для которых такой возможности не имеется, т.е. теории, в рамках которых можно объяснить любые результаты любых мыслимых экспериментов, называются нефальсифицируемыми.
Не будет лишним сказать и о том, что фальсифицируемость является только критерием, позволяющим отнести теорию к категории научных, однако не является критерием, указывающим на её истинность или возможность её успешной реализации. Критерий Поппера и истинность теории могут соотноситься друг с другом по-разному. В том случае, когда опровергающий фальсифицируемую теорию эксперимент при своей постановке даёт результаты, которые идут вразрез с теорией, теорию можно считать фальсифицированной, но это не говорит о том, что она не фальсифицируема, т.е. она остаётся научной.
Беря во внимание то, что критерием, как правило, называется необходимое и достаточное условие, фальсифицируемость, несмотря на то, что её называют критерием, является лишь необходимым, но в то же время не достаточным признаком научной теории.
Философия науки и научное познание зиждутся на двух основополагающих идеях. Первая идея говорит, что научное знание может предоставить и предоставляет людям истину, а вторая гласит, что научное знание избавляет людей от предрассудков и заблуждений. Первая из этих идей была отброшена Карлом Раймундом Поппером, а вторая стала основой всей его методологии.
В 30-50-е годы XX века Поппер предпринимал попытки жёстко разграничить науку и метафизику, взяв за основу принципы фальсифицируемости, но по прошествии некоторого времени несколько изменил свои взгляды, признав тот факт, что то различие между наукой и метафизикой, которое он предложил изначально, оказалось формальным. Но фальсифицируемость всё же нашла применение в научном мире.
Применение фальсифицируемости
На сегодняшний день в научной деятельности фальсифицируемость как научный критерий применяется довольно широко, хотя и не совсем строго. В основном это происходит, когда дело касается установления ложности какой-либо научной гипотезы или теории. Причём есть такие теории, которые продолжают применяться, невзирая на то, что удалось выяснить опровергающие их факты, т.е. теории фальсифицированные. Продолжают же они применяться, если основная масса фактов, касаемо их, является подтверждающими, а более совершенных аналогичных теорий ещё не создано, или же если другие их варианты неудобоприменимы.
Причины, по которым происходит именно так, существуют следующие.
В первую очередь, некоторые эксперименты, которые предоставляют опровергающие теорию результаты, можно считать показателем не того, что эта теория является ложной, а того, что слишком широко определена область, в которой она применяется.
Например, эксперименты с физическими объектами, которые движутся на скоростях, близких к скорости света, с одной стороны фальсифицируют постулаты классической механики, но на самом деле просто находятся вне рамок области применимости данной теории, а значит, их следует рассматривать с точки зрения более обобщённой теории относительности.
Или факты, указывающие на самоорганизацию материи, которые изучает термодинамика неравновесных процессов – они не являются фальсифицирующими термодинамику вообще, т.к. её законы, нарушающиеся в неравновесных процессах, сформулированы для работы с другими условиями.
К тому же отвергать общую термодинамику или классическую механику никому и в голову не приходит. Дело лишь в том, что использование обеих ограничено теми областями, где они работают.
Что же касается второй причины, то практическая научная деятельность не застрахована от ошибок, неправильных трактовок, предвзятых суждений и, что также не редкость, преднамеренных фальсификаций. Исходя из этого, все новые факты всегда оцениваются с ориентиром на объём опровергающих их материалов, полученных ранее, а также степени достоверности источников информации и возможности того, что результаты могут быть интерпретированы неверно.
К примеру, если человек видит камень, который поднимается в небо, он, вероятнее всего, подвергнет сомнению увиденное или подумает, что его разыгрывают, нежели усомнится в действии закона всемирного тяготения.
Так что когда появляются факты, которые, на первый взгляд, фальсифицируют надлежащим образом проверенную теорию, изначально выносится предположение о том, что эксперимент был ошибочным. И только по мере накопления достаточно объёмного массива фактов, ставящих под сомнение такую теорию, есть смысл начинать разговор о том, чтобы от неё отказаться или пересмотреть.
Но хотелось бы заметить что, базовую предпосылку фальсифицируемости, согласно которой неопровержимую теорию ещё нельзя считать научной, члены учёного мира всецело разделяют и чётко её придерживаются.
Критерий Поппера также можете использовать и вы – он очень может вам пригодиться, например, в работе по подбору источников информации для курсовых или научных работ, диссертаций и докторских, а также может оказать неоценимую поддержку в процессе самообразования.
Фальсифицируемость
Эта философская доктрина, согласно которой фальсифицируемость (опровергаемость) теории является необходимым условием её научности, носит название фальсификационизм.
Содержание
Сущность критерия
Даже очень большое число подтверждающих фактов в отношении того или иного утверждения, полученного путём индуктивного обобщения, делает его лишь весьма вероятным, но всё-таки не твёрдо достоверным. При этом достаточно одного, но вполне бесспорного, опровергающего факта для того, чтобы это индуктивное обобщение было отброшено как негодное. Неодинаковые «силу» и роль в деле проверки осмысленности и истинности научных теорий, которые свойственны подтверждающим и опровергающим факторам, Поппер назвал «познавательной асимметричностью».
На основании этой «асимметричности» провозглашена замена «принципа верификации» (то есть положительно осуществляемой проверки, иначе говоря, подтверждения), провозглашаемого логическими эмпиристами, принципом «фальсификации» (то есть столь же реально осуществляемого опровержения). Он означает, что проверка научной осмысленности, а затем и истинности научных теорий должна осуществляться не через их подтверждение, а преимущественно (или даже исключительно) через их опровержение.
Критерий Поппера требует, чтобы теория или гипотеза не была принципиально неопровержимой. Согласно Попперу теория не может считаться научной только на том основании, что существует один, несколько или неограниченно много экспериментов, дающих её подтверждение. Так как практически любая теория, сформированная на основании хоть каких-то экспериментальных данных, допускает постановку большого количества подтверждающих экспериментов, наличие подтверждений не может считаться признаком научности теории.
По Попперу, теории различаются по отношению к возможности постановки эксперимента, способного, хотя бы в принципе, дать результат, который опровергнет данную теорию. Теория, для которой существует такая возможность, называется фальсифицируемой. Теория, для которой не существует такой возможности, то есть в рамках которой может быть объяснён любой результат любого мыслимого эксперимента (в той области, которую описывает теория), называется нефальсифицируемой.
Критерий Поппера является лишь критерием отнесения теории к разряду научных, но не является критерием её истинности или возможности её успешного применения. Соотношение фальсифицируемости теории и её истинности может быть различным. Если эксперимент, ставящий под сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке действительно даёт результат, противоречащий этой теории, то теория становится фальсифицированной, то есть ложной, но от этого не перестанет быть фальсифицируемой, то есть научной.
В то время меня интересовал не вопрос о том, «когда теория истинна?», и не вопрос, «когда теория приемлема?». Я поставил перед собой другую проблему. Я хотел провести различие между наукой и псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается, и что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину.
— Popper K.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [3].
Обычно критерием называют необходимое и достаточное условие. В связи с этим критерий Поппера, хотя и именуется критерием, представляет собой только необходимый (но не достаточный) признак научной теории.
Иллюстрации применения критерия Поппером
Обосновывая именно такой критерий научности, Поппер приводил в качестве примера различие между такими теориями, как общая теория относительности Эйнштейна, исторический материализм Маркса и теории психоанализа Фрейда и Адлера. Он обратил внимание на то, что названные теории весьма различаются в отношении возможности их экспериментальной проверки и опровержения. Теории психоанализа подобной проверке подвергнуть невозможно в принципе. Как бы ни вёл себя человек, его поведение можно объяснить с позиции психоаналитических теорий, нет такого поведения, которое опровергло бы эти теории. Поппер пишет:
Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребёнка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребёнка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера… …я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт — что они со всем справлялись и всегда находили подтверждение — в глазах их приверженцев являлся наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а, наоборот, слабости этих теорий?
— Popper K.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [4].
В отличие от психоанализа, общая теория относительности допускает возможность проверки. Так, согласно ОТО, тела большой массы (например, звёзды) своим притяжением искривляют ход световых лучей. В результате свет далёкой звезды, видимой вблизи Солнца, изменяет направление, и звезда кажется смещённой с места, на котором она находится, когда наблюдается вдали от солнечного диска. Этот эффект можно наблюдать во время полного солнечного затмения, когда свет Солнца не мешает видеть звёзды вблизи него. Если в результате проверки окажется, что эффект не наблюдается, его отсутствие станет доказательством несостоятельности ОТО, то есть такой эксперимент, теоретически, мог бы фальсифицировать ОТО. Проверку этого предсказания произвёл Эддингтон во время затмения 29 мая 1919 г., получив в итоге ранее предсказанный эффект.
В рассматриваемом примере производит впечатление тот риск, с которым связано подобное предсказание. Если наблюдение показывает, что предсказанный эффект определенно отсутствует, то теория просто-напросто отвергается. Данная теория несовместима с определенными возможными результатами наблюдения — с теми результатами, которых до Эйнштейна ожидал бы каждый. Такая ситуация совершенно отлична от описанной мною ранее, когда соответствующие [психологические] теории оказывались совместимыми с любым человеческим поведением, и было практически невозможно описать какую-либо форму человеческого поведения, которая не была бы подтверждением этих теорий.
— Popper K.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [5].
Более сложно обстоит дело с марксистской теорией. В своём первоначальном виде она была вполне фальсифицируемой, а следовательно, научной. Она давала предсказания, которые можно было проверить: предсказывала будущие социальные революции, их сроки и государства, в которых они произойдут. Однако все эти предсказания не сбылись.
Марксистская теория истории, несмотря на серьёзные усилия некоторых её основателей и последователей, в конечном итоге приняла эту практику предсказаний. В некоторых своих ранних формулировках (например, в Марксовом анализе характера «грядущей социальной революции») она давала проверяемые предсказания и действительно была фальсифицирована … Однако вместо того, чтобы признать это опровержение, последователи Маркса переинтерпретировали и теорию, и свидетельство с тем, чтобы привести их в соответствие. Таким путем они спасли свою теорию от опровержения, однако это было достигнуто ценой использования средств, сделавших её неопровержимой. Таким образом, они придали своей теории «конвенционалистский характер» и благодаря этой уловке разрушили её широко разрекламированные претензии на научный статус.
— Popper K.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [6].
Критерий фальсифицируемости не требует, чтобы уже в момент выдвижения теории можно было реально поставить эксперимент для проверки теории. Он требует лишь, чтобы возможность постановки такого эксперимента в принципе существовала.
Эйнштейновская теория гравитации, очевидно, удовлетворяет критерию фальсифицируемости. Даже если в период её выдвижения наши измерительные инструменты ещё не позволяли говорить о результатах её проверок с полной уверенностью, возможность опровержения этой теории, несомненно, существовала уже и тогда.
Астрология не подвергается проверке. Астрологи до такой степени заблуждаются относительно того, что ими считается подтверждающими свидетельствами, что не обращают никакого внимания на неблагоприятные для них примеры. Более того, делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, они способны объяснить все, что могло бы оказаться опровержением их теории, если бы она и вытекающие из неё пророчества были более точными. Чтобы избежать фальсификации, они разрушают проверяемость своих теорий. Это обычный трюк всех прорицателей: предсказывать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, то есть чтобы они были неопровержимыми.
Две упомянутые ранее психоаналитические теории относятся к другому классу. Они просто являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. … Это не означает, что Фрейд и Адлер вообще не сказали ничего правильного… Но это означает, что те «клинические наблюдения», которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике. Что же касается описания Фрейдом Я (Эго), Сверх-Я (Супер-Эго) и Оно (Ид), то оно по сути своей не более научно, чем истории Гомера об Олимпе. Рассматриваемые теории описывают некоторые факты, но делают это в виде мифа. Они содержат весьма интересные психологические предположения, однако выражают их в непроверяемой форме.
— Popper K.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [7].
Фальсифицируемость утверждений о существовании физических объектов во Вселенной
Если мы имеем внутренне непротиворечивую идею о некотором физическом объекте, то можем задаться вопросом о его существовании где-либо во Вселенной. Получатся две теории: 1) этого нет нигде во Вселенной; и 2) это где-либо существует. Эти две теории с точки зрения принципа фальсифицируемости принципиально отличаются.
Таким образом, теория о существовании не может быть опровергнута никогда, а значит и не может быть признана научной, как нефальсифицируемая. Именно такой подход наблюдается в науке: положение «не́что не существует» может быть принято за научную гипотезу исходя из того, что не́что не существует в области, доступной для экспериментов в настоящее время. Оно фальсифицируемо (если в действительности не́что существует, то рано или поздно оно может быть найдено и предъявлено). Положение «не́что существует» (конечно, если это теория, а не доказанный прямым экспериментом факт) принимается за научную гипотезу только в случае, если дополнительно сопровождается граничными условиями, делающими предположение фальсифицируемым.
Так, наблюдение любого сколь угодно большого числа чёрных ворон не может обосновать или верифицировать утверждение, что существуют только чёрные вороны. Наблюдение же всего одной не-чёрной вороны доказывает, что обобщение «Все вороны — чёрные» ложно, и способно фальсифицировать утверждение «Не-чёрных ворон не существует».
О связи (не)фальсифицируемости со свойством истинности/ложности теории
В научном смысле истинность или ложность теории может быть применена только к теории, отвечающей признакам научной, в частности, признаку фальсифицируемости. Таким образом для нефальсифицируемой — и оттого ненаучной — теории невозможно доказательство её ложности, но по этой же причине невозможно и доказательство истинности (за отсутствием «обратного варианта»).
Применение критерия Поппера на практике
В современной научной практике критерий Поппера часто применяется не вполне строго, когда речь идёт об установлении ложности научной теории. Некоторые теории, для которых известны противоречащие им факты (то есть формально являющиеся фальсифицированными), продолжают использоваться, если подавляющее большинство фактов их подтверждает и более совершенных вариантов теорий ещё не создано, либо такие варианты неудобны в использовании. Причин такого положения несколько.
Критика
Критика фальсификационизма содержится в работах таких философов науки, как Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд и др., предложивших свои теории научности, отличающиеся от фальсификационизма. На логические противоречия фальсификационизма указывал Гемпель.