Фальсификация выборов что дальше
«Сколько надо — столько и нарисуют, никто им не указ». Политолог Дмитрий Орешкин о фальсификациях на выборах в Госдуму
Мы наблюдаем перелом прежней электоральной позиции, при которой некоторый «объем» фальсификаций воспринимался как норма. Всегда были регионы типа Чечни, Дагестана, Кемеровской области, где результаты откровенно рисовались, сегодня же мы переживаем момент, когда технология переписывания протоколов, распространилась на всю страну — и это уже катастрофа для того, что называлось остатками доверия к избирательной системе.
За последние 20 лет не было такого, чтобы Центральная избирательная комиссия (ЦИК) тормозила публикацию предварительных результатов: обычно к трем часам ночи бывало обработано более половины бюллетеней, и уже более-менее понятна картинка, которая будет к утру. В этот раз в три часа ночи предоставили данные только по 35% обработанным бюллетеням. Разговоры о том, что много протоколов, партий, трудно считать — это все, что называется, «в пользу бедных». У нас много раз одновременно проходили выборы губернаторов, муниципальных и региональных собраний, и всегда справлялись — а сейчас почему-то перестали. Параллельно разворачивается еще более скандальная история с электронным голосованием, суммировать и предоставить результаты которого — дело нескольких минут.
Доказать честность такого голосования не может даже возглавивший Общественный штаб по наблюдению за выборами в Москве Алексей Венедиктов — просто потому, что это очень трудно сделать. Он объясняет, что из 2 миллионов зарегистрированных в системе человек 300 тысяч воспользовались правом поменять свой голос, поэтому публикация результатов затянулась. Но любой человек, который занимается компьютерными технологиями, понимает, что для такой системы пересчитать и проверить 300 000 новых файлов — пустяк. Тем более после того, как ночью утреннюю публикацию анонсировал зампредседателя ЦИК Николай Булаев. Самое простое объяснение задержки: эти результаты показали настолько «неправильную» статистику, что их пытаются экстренно переделать — а это очень трудно. Что-то они там явно изобретают, чтобы это не слишком бросалось в глаза.
Есть и другие устоявшиеся «пространственно-временные» закономерности, которые в этот раз были нарушены: например, на Дальнем Востоке коммунисты традиционно получаютменьше, чем по стране — около 15%, сейчас же, после обработки первых бюллетеней, в регионе коммунисты получили около 25%, а потом их рейтинг стал стремительно падать.
Работа участков для голосования в Москве на выборах депутатов Госдумы 19 сентября Фото: Авилов Александр/ Агентство «Москва»
Странно и то, как «менялись проценты» у партии власти. В самом начале она всегда получает несколько больше, чем будет в итоге, потому что есть целый ряд особых участков, где голосование проходит очень организованно и очень рано: воинские части, дома престарелых, экспедиции, корабли во время дальних плаваний — там голосует большинство и почти все — за «Единую Россию». А в этот раз мы наблюдаем прямо противоположную ситуацию. Все те, кто давно занимается выборами и понимает, как они устроены, имеют все основания сомневаться в честности подсчетов — в таких масштабах этого не было со времен Болотной площади.
Что касается митингов, которые планирует КПРФ (20, 21 и 25 сентября. — Прим. ред.) — дело в том, что за коммунистов голосовали не только представители их ядерного электората, но и те, кто послушался совета «Умного голосования», при этом вовсе не являясь сторонником коммунистической идеологии. Какова доля этих людей — не ясно. При этом тех, кто во имя коммунистических идей пойдет с коммунистами на митинг, не слишком много: одно дело — проголосовать, другое — выйти.
Хотя «численных оснований» для такого заключения тоже нет. Для того, чтобы они появились, надо как следует просмотреть весь фактический материал по 97 тысячам избирательных участковых комиссий, а это сделать невозможно, потому что, в отличие от прежних славных времен, когда любой мог скачать эти данные и их проанализировать, сейчас ЦИК сделала скачивание всего массива данных по избирательным комиссиям технически невозможным, что, конечно, является очевидным нарушением. Узнать результат по своему избирательному участку можно, но нельзя сравнить его с соседним, отследить какие-то аномалии, провести элементарные статистические процедуры. Думаю, что митинг станет довольно ярким событием, но вряд ли его можно будет сопоставить с Болотной.
Как устроены фальсификации на выборах
Существует довольно вредный миф, что фальсификации голосований могут быть безграничными, что это очень простая технология, которая заключается в написании финального результата по своему вкусу. Для людей знакомых с избирательным процессом в России — это звучит как анекдот. Но многие считают, что так оно и есть и из-за этого не ходят голосовать. Я знаком с этим процессом очень хорошо и сейчас вам расскажу как всё работает.
Магистральный сюжет последних 20 лет политической истории России — совершенствование и постоянное изменение механизма избирательных фальсификаций. И в этом участвуют все — от Госдумы до участковых комиссий. Получение ожидаемого администрацией результата в финальном протоколе — огромный и сложный процесс, начинающийся задолго до назначения дня голосования.
Самый эффективный механизм электоральных фальсификаций — контроль на входе. С каждым годом процесс попадания в бюллетень на всех уровнях только усложняется.
Первый этап в этой схеме — контроль субъектов выдвижения. Количество легальных структур, имеющих право выдвигать кандидатов на выборах в России искусственно ограничено. Все последние 17 лет — это только федеральные политические партии. Лишь встраивание в их структуры, а конкретно — в 4 парламентских партии, может обеспечить кандидату выдвижение без сбора подписей. Федеральные партии контролируются с двух сторон: кнутом — нереалистичным порядком регистрации, и весьма упрощенным порядком с нее снятия и пряником — разрешением финансирования, или даже разнарядками лояльным олигархам финансировать те или иные партии. Эти два инструмента, административное давление и полный контроль финансирования, делают федеральные политические партии в полной мере подконтрольными политическому менеджменту и исключают возможность выдвижения от них потенциально опасных конкурентов.
Второй, не менее важный этап контроля на входе — это сам порядок регистрации кандидатов. Регистрация для участия в выборах даже самого нижнего, муниципального уровня, по сложности, по необходимости юридического сопровождения крайне сложна — вполне сравнима с ведением лицензируемой деятельности, вроде продажи алкоголя.
Наш«политический Убер», когда мы помогали избраться десяткам муниципальных депутатов в Москве и Петербурге, а сейчас помогаем в других городах, нацелен не столько на поддержку в непосредственном ведении кампании, сколько на преодоление запретительных бюрократических барьеров. Мы знаем, что избирательные комиссии придерутся к каждой запятой, каждому заголовку, каждой печати и каждой формулировке. И поэтому у нас каждый раз полный штаб юристов которые каждую запятую выверяют, а потом ещё и отсуживают кандидатов у избиркомов назад, когда те снимают их за то, что слова Политическая Партия в названии Яблока написали с маленькой буквы.
В целом процедура крайне сложна, а любая ошибка немедленно станет основанием для отказа в регистрации или снятия с выборов, пройти её без помощи опытных электоральных юристов и менеджеров нереально. Почему именно так? Почему важен контроль на входе? В чем проблема с фальсификацией самой процедуры?
Принято разделять «фальсификации выживания» и «фальсификации превосходства». Они, вроде как, очень похожи с точки зрения методов, но не имеют ничего общего с точки зрения политического смысла и легитимности.
В этой мысли мы пересекаемся с Екатериной Шульман. В свою защиту надо сказать, что это не оригинальная, а вполне академическая классификация, ссылки на научные исследования по электоральным фальсификациям в России — будут приведены в конце статьи.
Фальсификации выживания и превосходства.
Фальсификации превосходства мы наблюдали на всем протяжении нулевых годов. Что это такое? Это когда Более или менее понятно, что президент и правящая партия обладают поддержкой абсолютного большинства. Экономическая ситуация хорошая и становится только лучше, на стороне управленцев уже выстроенная система пропаганды. Дело совершенно не в официальных соцопросах, общество, в целом, чувствует, что действующая власть пользуется большой популярностью.
Победа с честным результатом 55% на персональных выборах, с точки зрения юридической, ничем не будет отличаться от победы с результатом 70%. И то, и другое — победа в один тур, лишние проценты не дадут больше полномочий, а их отсутствие — никак не скажется на их объеме. Но когда преемник, наследник, кронпринц действующего лидера нации получает чуть больше 50% — это выглядит не так красиво, как хотелось бы. Нужен убедительный разгром, чтобы все оппоненты в сумме не набрали и половины его голосов. Здесь идут в действие «фальсификации превосходства», на которых условные 55-57% Дмитрия Медведева в 2008 году превращаются в 70%, с отрывом от ближайшего конкурента в 5 раз.
Такого рода фальсификации даже особо не скрываются. Они не влияют на результат, они призваны показать, что электоральный менеджмент полностью контролирует избирательный процесс.
Фальсификации превосходства не вызывают протестов. В 2008 году все понимали, что преемник Владимира Путина, кем бы он ни был, выиграет президентские выборы в один тур. При фальсификациях или без них. Что было сверх результата подрисовано для красоты — это детали, они на исход не повлияли. Коротко эта мысль формулируется так: вы думаете, если бы честно посчитали — другой результат был бы? Общество в целом такую логику принимает, хоть она и странная.
Совсем другое дело — фальсификации выживания. Когда вопрос об исходе выборов вдруг перестает быть риторическим. Когда общественная поддержка «главного кандидата» очевидно падает ниже формально необходимой для обеспечения итогов голосования. Тогда это совсем другое дело.
Продолжим, мы о фальсификациях выживания. Когда мы наблюдали такое у нас? Например, в 2011 году. С точки зрения процедуры, парламентские выборы 6-го созыва Государственной Думы были не хуже и не лучше парламентских 2007 и президентских 2008, но в 2011-м году было вполне очевидно, что Единая Россия просто не имеет и близко той поддержки, какую показывают итоговые протоколы. Фальсификации выживания — это очень опасные игры с легитимностью. Речь уже не идет о дополнительном бантике на и без того победном результате. Речь идет о том, что результат победителя не соответствует занимаемой им должности. Он просто не имеет права быть президентом, депутатом или губернатором.
Фальсификации выживания, когда итоговый результат значимо и очевидно расходится с общественными настроениями — вызывают протесты, разрушают легитимность. Именно в этот момент все возмущение вбросами, удалением наблюдателей и СМИ, давлением на избирателей переходит из роликов в Интернете — к настоящему несогласию общества с происходящим.
Может родиться очень логичный вопрос: а почему нельзя просто нарисовать финальный результат? Руководство ЦИКа, мягко говоря, не выглядит борцами за правду и справедливость. Система под контролем. К чему эти вбросы, борьба с наблюдателями? Какая разница, как считают снизу, если мы контролируем результат сверху и можем просто написать нужные цифры?
Ответ тут такой же, как на вопрос, почему вообще очень сложно подделать любую статистику, а в практическом воплощении — почему обман инвесторов или налоговой в отчетности, рано или поздно, будет выявлен? Почему финансовый директор в одиночку не может рисовать цифры на свой вкус? Почему в приписках или, напротив, занижении цифр должна участвовать вся вертикаль организации?
Потому что любая большая цифра складывается из множества маленьких. Эти маленькие цифры влияют друг на друга совершенно нетривиальным образом, и каждая с каждой должна биться. Даже если вы Макдональдс, даже если у вас 40 тыс. ресторанов — цифра в годовом отчете все равно формируется каждым гамбургером, каждой накладной, каждым подрядом, каждой зарплатой каждой уборщицы в индийском Макавто, каждой пачкой салфеток. Рисуя финальный результат, чтобы обмануть налоговую или инвесторов, вам нужно каждую из этих цифр подверстать к каждой. В противном случае будут вопрос: друзья, вы говорите, что выручка филиала в Техасе упала на 20%, а почему вы Колы закупили на четверть больше? Или: у вас там два одинаковых ресторана на расстоянии километра, почему у них цифры в три раза расходятся?
Электоральные фальсификации — еще сложнее. Помимо очевидного: распределение результатов и явки по участкам (кривая Гаусса, ставшая в России «Кривой Шпилькина»), помимо контрольных сумм в протоколах — у нас под рукой обширная история предыдущих выборов.
Мы точно знаем, что в Москве поддержка власти растет от центра к окраинам. Если уменьшить Россию до Тверского района, то Яблоко там будет правящей партией. На север и запад поддержка власти растет медленнее, на юг и восток быстрее. Президентские выборы, парламентские, муниципальные, МГД, мэрские — это все неважно, цифры могут быть разные, но принцип всегда сохраняется: чем дороже район — тем ниже поддержка административных кандидатов.
Когда в 2011 году Москва показала результат Единой России в 46%, существенно выше большинства субъектов федерации, при результате Московской области в 32% — не могло остаться вопросов насчет связи с реальностью этого результата.
У этой задачи нет решения сверху-вниз, из центра. Подверстать все цифры почти 100 тыс. участковых избирательных комиссий к результатам вышестоящих, а затем — к заранее выставленной цифре таким образом, чтобы уши не торчали во все стороны невозможно. Любые фальсификации финального итога должны начинаться с самой базовой ступени, с участковой избирательной комиссии.
Итоги
Фальсификация выборов — сложнейший процесс, в котором должна принять участие вся административная вертикаль. Сгон бюджетного электората, вбросы и удаление наблюдателей, специальная роль «регионов электоральных аномалий» — все это не для красоты нужно. Это строго необходимые компоненты системы фальсификаций.
Чем процедура «всенародного голосования» принципиально отличается от обычных выборов? С одной стороны, разрушением процедуры. Резким упрощением фальсификации. Как за счет надомного и досрочного голосования, так и за счет особого порядка работы самих избирательных участков. С другой стороны, электоральный менеджмент здесь лишен своего главного рычага — недопуска. Нельзя пункт «нет» отсечь на входе, нельзя ему сказать, что подписи какие-то не такие, что он заявление послал не по тому адресу, нельзя ему перед носом захлопнуть дверь избиркома. Он в любом случае есть, его можно выбрать.
Но главное — 1 июля речь не будет идти о фальсификациях превосходства, общественные настроения вполне очевидно иные, это будут фальсификации выживания, совершенно другие с точки зрения их легитимности.
Мы имеем отвратительную процедуру, но это тот редкий момент, когда у нас есть кандидат на федеральных выборах и когда у этого кандидата, даже по официальным цифрам социологии, вполне неплохие шансы. Самое нелепое что можно сделать в такой момент, это отказаться от того чтобы потратить 30 минут и не проголосовать. Конечно, принимая все меры предосторожности, имея в виду идущую пандемию.
Украсть ваш голос в целом довольно сложно и опасно. Сделать это в Москве — совсем уж сложно. Сделать это в Москве незаметно — невозможно никак.
Однако, жуликам проще всего будет работать с вашим голосом если его не будет в урне. Тогда его даже красть не понадобится. Вы, и ещё 2 миллиона человек таких же как вы гордо сидите дома, а в это время 1 миллион бюджетников переголосовывает 700 тысяч оппозиционеров кто пришёл, и власть честно побеждает даже в Москве, без всяких фальсификаций.
Убеждение вас в том, что вам лучше голос свой в урну не кидать — важнейшая задача политического менеджмента. Они вам споют и про шулеров с которыми не стоит играть, и про нечестность процедуры, и про то, что всё предрешено — лишь бы вашего голоса не было в урне. Ведь если его там нет — им выиграть голосование проще всего.
Я продолжаю призывать всех лидеров оппозиции, в первую очередь Алексея Навального и Яблоко, проявить ответственность. Хватит призывать к бойкоту. Мы не сорвём голосование если не придём, мы лишь увеличим процент провластных голосов и легитимизируем таким образом результат. Нужно оставить свои личные обиды, прошлые травмы и персональную политическую стратегию и сработать на благо общего дела, приблизить перемены в нашей стране — нужно призвать всех людей оппозиционных взглядов проголосовать в этом голосовании, и во всех других. Наш бюллетень должен быть в урнах всегда. Наша явка должна быть выше чем явка подневольных бюджетников. И тогда может быть что-то изменится.
Почему нельзя сфальсифицировать выборы в России или как «накручивают» голоса за нужного кандидата
С выборами связано очень много мифов, часто от незнания процесса. Я был много раз наблюдателем, состоял в УИК, и даже баллотировался, попробую разъяснить некоторые моменты.
Кратко процесс: есть списки избирателей, человек приходит на участок с паспортом, расписывается в журнале, ему выдают бланк для голосования, он голосует и опускает решение в прозрачный стационарный ящик. Всё контролируют наблюдатели. На многих участках есть камеры, направленные на ящики. Запись сохраняется в интернете. После закрытия участка ящики вскрываться, производится подсчет, составляется протокол. Всё это в присутствии наблюдателей. Всём раздаётся копия протокола. СТОП! Далее никакие накрутки практически невозможны. Утром наблюдатель смотрит на сайте избиркома результаты. Если они не совпадают, после жалобы голосование будет, скорее всего, аннулировано, а председателю грозит статья УК средней степени тяжести (если всё было так, как описано выше). Что видно на примере Приморского края.
А теперь разберём возможные махинации на избирательных участках:
Вопреки распространенному мнению, редко используется. Скидывают пачку решений за определенного кандидата, корумпированый член УИК должен вписать в журнал регистрации столько же «мёртвых душ». И всё это под камерами и при наблюдателях. Если стоит КОИБ, то почти нереально. Сейчас за это предусмотрена статья УК: от 200 тыс до 4 лет.
Часто использовались в 90-х и 00-х. Это автобус с людьми, который катается по всем участкам и люди голосуют по несколько раз. После отмены открепительных, по своим паспортным данным можно проголосовать только 1 раз. Сейчас это банальная скупка голосов. 1-ый человек берёт бланк, ставит галочку и НЕ голосует, 2-ой кидает в ящик тот заполненный бланк, а выданный ему передает 3-ему и т.д. Есть те, кому достаточно фото (гарантия слабая). Может применяться на муниципальных выборах, где 100-200 доп. голосов могут решить исход. На региональных и федеральных слишком дорого и рискованно.
3.Голосование вне участка
А вот здесь основное поле для махинаций на данный момент. Есть переносные ящики для голосования. Тут как раз могут проголосовать за не ходящих на выборы или умерших, но не исключеных из паспортного стола. Наблюдателей может не хватить. Приходится договариваться с другими наблюдателями, с представителями УИК от своего кандидата и т.д. Для исключения подобного рода накруток нужно больше доп наблюдателей, чем переносных ящиков. Сколько могут накрутить? Смотрите явку голосующих на дому по своему региону. В моём городе около 10%, сколько то могло быть накручено, но координально на исход не повлияло.
Военные части, СИЗО и.д. Никакой разницы: представителям кандидатов и прессе должен быть предоставлен доступ в помещение для голосования и для подсчета голосов.
5.»Креатив» на местах.
Или долбоебизм местных царьков. Здесь кто во что горазд. Пытаются выставить прессу и наблюдателей. А лучше всю комиссию из участков.
Представители прессы также беспрепятственно допускаются на участок и в помещение подсчета голосов (аккредитация только нужна)
Разумеется, если на участке нет ни прессы, ни наблюдателей от разных кандидатов, ни КОИБ. Вся УИК в сговоре. То и вбросы и переписки протоколов вполне могут быть.
Итог. Возможность фальсификации результатов выборов есть, но они сильно ограничены и чем выше уровень выборов, тем они меньше. Явка тоже очень важна.
Новое в блогах
Информирован — значит, вооружен. А потому придется авторам и соблазняющей их музе еще немного потерпеть.
Политически озабоченный читатель (особенно взявший на себя обязанности наблюдателя или представителя СМИ) настойчиво требует простых и понятных объяснений: как ему вести себя в ходе выборов, чтобы его опять не превратили в карточного «болвана». Чтобы хоть как-то повлиять на исход выборов. Короче — чтобы при голосовании и подсчете голосов избирателя опять не надули. Уступаем давлению. Читайте и запоминайте. Типичные нарушения и способы им противостоять.
1. Урна для голосования к моменту опечатывания (перед началом голосования) уже содержит бюллетени (успели что-то вбросить).
По закону, перед опечатыванием пустую урну должны продемонстрировать наблюдателям и представителям СМИ. Если есть подо-зрение — надо требовать (пока никто из избирателей не проголосовал) вскрытия ее и проверки на наличие бюллетеней.
2. Голосование «гастролеров». С участка на участок возят людей, которые приходят к специально обученным членам участковой избирательной комиссии (УИК) и получают бюллетени от имени тех, кто традиционно не ходит на выборы.
Метод борьбы — только высокая явка избирателей. Если гражданин заметил, что от его имени уже «проголосовали», — немедленно устраивать скандал, сообщать СМИ и наблюдателям.
3. «Карусель». Избиратель выносит незаполненный бюллетень с избирательного участка, подходит к организаторам «карусели», ставит крестик против нужной партии, получает деньги и уходит. Следующий избиратель берет этот заполненный бюллетень, несет его на участок, опускает в урну, а полученный при регистрации незаполненный бюллетень выносит с участка и приносит к организаторам. И так далее.
Метод борьбы: наблюдение за происходящим на участке и около него, при необходимости — ведение фото- и видеосъемки.
4. «Вброс». Приходит группа людей, окружает урну, заслоняя ее от наблюдателей, и вбрасывает в нее пачку заранее заполненных бюллетеней.
Метод борьбы: тщательное наблюдение и съемка.
5. Голосование на дому в отсутствие наблюдателей.
Метод борьбы: с каждой урной для голосования на дому должны ходить наблюдатели.
6. Намеренное откладывание бюллетеней не в ту пачку (не за ту партию, за которую проголосовали).
Метод борьбы: тщательное наблюдение.
7. Переписывание протокола об итогах голосования на участке (наблюдателям и членам УИК с совещательным голосом выдают копии, они уходят, а потом появляются другие протоколы, и тоже с подписями членов комиссии, под предлогом того, что это был «черновик» или был новый подсчет голосов).
Метод борьбы: наблюдателям находиться на участке до получения заверенной копии протокола, проверить, есть ли на ней время составления протокола, подписи председателя УИК и секретаря и печать, убедиться, что другим наблюдателям тоже их выдали и данные совпадают. Задать членам комиссии вопрос: есть ли жалобы, рассмотрение которых может привести к повторному подсчету голосов. Помнить, что для повторного подсчета УИК должна собраться еще раз в присутствии всех, кто был при первом подсчете.
8. Организация фиктивных жалоб, на основании которых комиссия принимает решение о пересчете, куда не приглашают наблюдателей и членов УИК от оппозиции (потом говорят, что им «не дозвонились»). После этого появляется новый протокол.
Метод борьбы: не выключать мобильный телефон. При необходимости предъявить распечатку звонков.
9. Подмена бюллетеней перед пересчетом голосов.
Метод борьбы: после окончания подсчета бюллетени упаковываются в мешок, опечатываются, а на «склейке» вправе расписаться наблюдатели и члены УИК с совещательным голосом. Потом — проверить целостность печати. После опечатывания сфотографировать печать.
«Статью научились не применять»: как фальсификаторы выборов уходят от ответственности
19 уголовных дел в отношении лиц, причастных к фальсификации выборов, рассмотрели суды в России за первое полугодие 2019 года. Судебный департамент при Верховном суде РФ обнародовал судебную статистику за первую половину 2019 года.
В частности, это уголовные дела по следующим статьям Уголовного кодекса РФ:
Что говорят цифры
За причастность к фальсификациям судили 31 человека. Среди них 18 членов избирательных комиссий с правом решающего голоса, а 13 человек — это неоднократно проголосовавшие, то есть так называемые «карусельщики».
В отношении 26 человек уголовные дела были прекращены без реабилитации, только пятеро были привлечены к уголовной ответственности.
В первой половине 2019 года не зафиксировано случаев реального лишения свободы граждан, причастных к фальсификации выборов. Основное наказание, которое они несут — штраф.
В то же время, как мы видим, большинство нарушетелей смогли избежать уголовной ответственности за фальсификации — в отношении 26 человек уголовные дела были прекращены без реабилитации.
Что это значит
Важно, что мера уголовно-правового наказания «судебный штраф» — не является уголовным наказанием и судимости не влечет, также не влечет судимости прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием. В соответствии со ст. 29 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» членами комиссий с правом решающего голоса не могут быть лица, имеющие неснятую и непогашенную судимость, в случае прекращения уголовного дела за фальсификацию выборов препятствий продолжать работу или войти в состав избирательной комиссии — нет.
Введение в 2017 году статьи 142.2 в Уголовный кодекс РФ «Незаконные выдача и получение избирательного бюллетеня, бюллетеня для голосования на референдуме» была представлена как панацея от «каруселей» и фальсификаторов.
Однако за первую половину 2019 года все 16 человек, проходивших по ст. 142.2 УК РФ, были освобождены судами от уголовной ответственности, им был назначен судебный штраф.
Поясним, о каких суммах идет речь. По части 3 ст. 142.2 УК РФ предусматривается наказание от 400 тысяч до 700 тысяч рублей либо до 5 лет лишения свободы. Однако все 12 участников «каруселей» избежали уголовного наказания по этой статье и отделались прекращением дела с назначением судебного штрафа от 10 тысяч до 30 тысяч рублей.
Прекращать уголовные дела в судах просили представители Следственного комитета, обвиняемые и их защитники. Во всех случаях по ст. 142.2 УК РФ российский суд шел навстречу следствию и обвиняемым, фактически порождая безнаказанность фальсификаторов.
Согласно судебной статистике, в 2018 году по ст. 142.2 УК РФ проходили пять человек. В отношении трех дела были прекращены, а двое граждан привлечены к уголовной ответственности. Тогда российские суды и правоохранительные органы только пробовали применять ст. 142.2 УК РФ — как показал 2019 год, научились не применять.
Подчеркиваю, что для Российской Федерации, в лице правоохранительных органов и судебной системы, противодействие фальсификациям выборов не является приоритетом. Фактически таким образом поощряется незаконный приход к власти недобросовестных кандидатов и нарушение конституционных прав неограниченного количества граждан России.
Примечание. В данных Судебного департамента при Верховном суде РФ за первую половину 2019 года по ст. 142.1 УК РФ «Фальсификация итогов голосования» указывается количество привлеченных к уголовной ответственности — шесть человек, в отношении пятерых уголовные дела прекращены. Однако по имеющимся в моем распоряжении текстам судебных актов, за первую половину 2019 года по ст. 142.1 УК РФ к уголовной ответственности привлечены пять человек, а дела прекращены в отношении шести человек.