Фабрика троллей что это такое
«Кремлеботами работают неудачники». Грустные будни «фабрики троллей»
О том, что творится в цехах знаменитой петербургской “фабрики троллей” (компании «Агентство интернет-исследований»), впервые подробно рассказал 3 года назад, в марте 2015-го, ее бывший сотрудник Марат Буркхард. Вскоре еще несколько бывших «кремлеботов» дали интервью о том, что происходит в различных отделах Фабрики, а журналист Людмила Савчук, устроившаяся на фабрику для изучения работы пропагандистов, обратилась в суд, чтобы документально подтвердить существование этой организации и ее деятельность по созданию платного контента, и суд этот выиграла.
Марат Буркхард участвовал в весьма абсурдном проекте: оставлял тысячи комментариев под новостными сообщениями на малопосещаемых форумах провинциальных городов. По нашим сведениям, его отдел теперь расформирован. Однако, несмотря на все разоблачения, десятки «кремлеботов» продолжают трудиться в Петербурге, создавая фальшивые аккаунты в соцсетях и заваливая комментариями российские и иностранные сайты. Перед выборами президента России их активность возросла.
16 февраля в США специальный прокурор Роберт Мюллер заочно предъявил обвинения 13 российским гражданам. В обвинительном документе говорится о том, что «Агентство интернет-исследований», финансируемое Евгением Пригожиным, в 2014–2016 годах пыталось расколоть американский электорат перед выборами президента США.
Опираясь на американские данные, журналисты телеканала «Дождь» установили структуру руководства «фабрики». Согласно этой публикации, руководят агентством «верховные тролли» Михаил Быстров и Михаил Бурчик. Оперативным управлением иностранного отдела занимается Джейхун Асланов, ему помогала Катарина Аистова. У Катарины было два помощника – дежурные менеджеры Агата Бурдонова и Максим Елфимов. Бурдонова вышла замуж за работающего в компании Facebook программиста Дмитрия Федорова и в декабре 2017 года переехала жить в США. Бывшая сотрудница «фабрики» даже не думала скрывать, что покинула Россию, в январе опубликовала на своем Youtube-канале видео о своей жизни в Америке, но удалила его после публикации «Дождя».
До недавнего времени о деятельности «фабрики» рассказывали только бывшие сотрудники. Однако в начале февраля в Телеграме появился канал под названием «Исповедь кремлебота». Автор утверждает, что он – действующий тролль, работает «в отделе русскоязычных «ботов-срущих-в-комменты», которых даже внутри фабрики считаются вторым сортом».
Дать интервью Радио Свобода «кремлебот» отказался, испугавшись, что это может привести к его деанонимизации. Однако разрешил цитировать свой канал.
У нас нет доказательств того, что «кремлебот» – подлинный сотрудник «фабрики», но его бывшие коллеги, к которым мы обратились за консультацией, говорят о достоверности его рассказов. «Кремлебот» пишет, что получает 35 тысяч рублей, с премиями получается 40–45. При этом «штрафуют за любую мелочь, и на приличные суммы, так что иногда получается, что вся бонусная часть оказывается съедена».
«Фабрика троллей», когда-то работавшая в Ольгино, а затем на улице Савушкина, теперь существует по новому адресу в Петербурге: улица Оптиков, д. 4, корпус 3. Забавно, что гугл-карты выдают при поиске этого адреса «офисы кремлеботов».
Основное поле деятельности автора канала «Исповедь кремлебота» – Youtube. Он даже публикует список «фабричных» аккаунтов, откуда идут фальшивые комментарии. Атакуют кремлеботы и Youtube-канал Радио Свобода. Последнее их нашествие случилось в феврале, когда был опубликован видеосюжет о том, что США обвинили российских военных в распространении интернет-вируса NotPetya.
Мы публикуем выдержки из канала «Исповедь кремлебота», объединив их по темам
Что за люди работают троллями?
В основном, неудачники. Те, кого не берут на какую-либо другую нормальную работу. Если пообщаться на эту тему в коллективе, то почти все говорят: «Никуда не брали, а сюда взяли».
Есть, конечно, технические спецы, методисты, начальники. Они нормальные деньги получают. Стандартный же тролль – существо зашуганное и слабое.
Что касается политических взглядов, то на собеседовании при трудоустройстве на этот счет задают вопросы. Но по моим наблюдениям, действительно идейных, которые вот на самом деле верят в крымнаш, путинкрут и так далее, немного. Процентов 5–10. Остальным без разницы, о чем строчить комменты.
Но есть интересный психологический момент. Занимаясь подобной работой, люди начинают искать самооправдания и зачастую находят.
Текучка действительно большая. Перед трудоустройством никто толком не объясняет, чем ты будешь заниматься. Суть работы понимаешь, только когда уже приступил к ее выполнению.
Не все выдерживают заниматься такой тупейшей деятельностью. Нормальных людей изматывает за 2–3 месяца.
Еще один фактор: иногда набирают настолько неумных людей, что они не могут и два слова связать. Приходится от них избавляться.
Также не все успевают выполнять план по количеству комментов, тоже перегорают со временем.
Но есть и люди, которые годами сидят, и их, видимо, всё устраивает.
И еще, как я писал ранее, есть совсем идейные, которым эта работа в удовольствие, и они, наверное, просыпаются утром с улыбкой, что пора идти на любимую работу и противостоять госдепу, либералам, пятой колонне и так далее.
У нас на фабрике есть самый настоящий репетитор по русскому языку.
Если сильно накосячишь в каком-то слове или неправильный оборот употребишь или совсем криво предложение построишь, то вызывает к себе и проводит беседу. Это не шутка. Некоторые индивиды вообще от него не вылезают, настолько всё плохо.
Ну а если человек совсем не вытягивает – увольнение.
Испытываю диссонанс от того, что называю себя кремлебот, тролль. Потому что сами себя мы так не именуем.
Какие мы, в конце концов, боты, если живые люди за компьютерами сидят.
О структуре фабрики троллей
«Фабрика троллей – это довольно большая структура с несколькими отделами. Кроме тех, кто «срёт в комменты», есть еще люди, которые ведут подставные СМИ, есть иностранные отделы, которые направлены на другие страны (речь не только про Украину). Есть люди, которые занимаются массовыми накрутками через ботнеты.
Само наименование «кремлебот» по сути не совсем верное.
Потому что заказ может прийти не только из Кремля. Может обратиться и какой-либо влиятельный человек, например, владелец банка, аэропорта, завода и так далее.
А иногда бывают и совершенно коммерческие заказы. От фабрики отпочковались несколько компаний, которые в частном порядке оказывают подобные услуги.
Допустим, у вас интернет-магазин гигантских надувных желтых уточек. Уточки эти очень некачественные и сдуваются от первой же дубинки омона. Соответственно, в интернете у вас полным-полном негативных отзывов. Что делать?
Можно заплатить деньги дочерней структуре фабрики троллей, и на сайты с отзывами немедленно набежит толпа закаленных сетевыми баталиями с либералами моих (бывших) коллег и расскажет, насколько хороши ваши надувные уточки, а те, кто пишет про них плохо – «конкуренты, которые завидуют».
Есть и противоположная услуга вариант – утопить конкурента в негативе.
Минимальный тариф – 20 тысяч в месяц, но если с репутацией совсем плохо – придется выкладывать многие сотни тысяч рублей.
Не верьте отзывам в интернете!
О подготовке к выборам
Всех сотрудников фабрики обязали идти на выборы. Сказали голосовать за кого угодно, но сходить надо. Отчитываться будем фоткой из кабинки. Кто не пойдет – останется без премии.
С Грудининым вообще смешно. Половину дня пишу комменты типа: «Какой смысл в забастовке, все идем голосовать за Грудинина! Он реально против Путина! Нет смысла сидеть дома! Все за Грудинина!»
Вторую половину занимаюсь тем, что доказываю, какой он недостойный, лживый, отвратительный. Счета за границей, миллиарды вывел из страны, нарушает законы, не платит налоги, да и вообще камуняка.
Говорят, после 18 марта будут сокращения штата. Посмотрим, удержусь ли на месте. На самом деле, не сильно бы расстроился.
Качество комментов снизилось
Возможно, вы заметили, что в последнее время снизилось качество комментов в исполнении кремлеботов.
Раньше приходилось подбирать какие-то аргументы, цифры смотреть, росстат, википедию открывать в конце концов. Теперь можно ограничиться оскорблениями.
Мне обидно с профессиональной точки зрения, раньше было интереснее.
Первое – увеличение числа «протестно настроенных граждан».
Ты им один развернутый коммент – они тебе сто. Поэтому лучше сто на сто, не важно, какого качества.
Второе – переубедить противников действующего курса мы уже не можем, и не беремся за это. Сейчас идет борьба за основную массу населения. А с этой самой массой надо говорить на ее языке. Проще надо быть, и народ к вам потянется. Или к нам.
Знаете, зачем кремлеботы в комментах постоянно оскорбляют Навального одними и теми же словами? «Анальный», «овальный», «сисян» и так далее. Понятно, что по методичке, но с какой целью?
Для «установления стойкой ассоциативной связи». Вот слышишь ты «Навальный», и тебе в голову сразу приходит какой-нибудь гадкий эпитет. По крайней мере идея такая, не знаю, работает ли на практике.
О предъявленных в США обвинениях Пригожину и его подручным
Это обвинения против больших начальников, некоторых из которых никто и не видел ни разу. Рядовых сотрудников не коснулось, но я думаю немного все поднапряглись.
Иностранный отдел существует давно: по крайней мере, как я устраивался на фабрику, он уже был. Набирают туда людей со знанием английского приличного уровня. Сидят они отдельно, у них там своя кофемашина, и мы особо не пересекаемся. В последние годы отдел только разрастается, но все равно до русского пока далеко.
Видел ли я своими глазами, что они бомбили американские социальные сети и топили за Трампа? Нет, не видел и подтвердить не могу. Но вполне могу это допустить, иначе зачем столько англоговорящих.
Периодически у них проходят собрания не только по работе, но и разборы английского. По всей видимости, важно не спалиться, что они не настоящие американцы.
Кстати, если подучу английский до хорошего уровня, то смогу к ним перевестись, и зарплата вырастет. С такими перестановками проблем на фабрике нет.
Хотя я не сильно бы хотел этого, впечатление они на меня производят неприятное. Высокомерные какие-то, что ли.
Всем пофиг
Чем дольше работаю, тем больше убеждаюсь, что фабрика – это проект по распилу денег.
Нет, ну представьте себе, сидит куча человек в одном офисе и строчат комменты по методичке.
Это так тупо, что у меня слов нет. Можно ведь было реального компьютерного бота сделать, который бы еще быстрее отвечал.
Тем более, учитывая качество комментов в последнее время, запрограммировать его можно легко. Видит ключевое слово «навальный» – выдает «лёшка овальный». Видит «путин» – пишет «крут.» Видит «обама» – пишет «обезьяна». Но компьютерную программу дорого не продашь Кремлю. А вот фабрику с огромным фондом заработной платы – запросто.
Никто тут на самом деле не хочет бороться с оппозицией. Учредители – пилят бабки. Простой тролль – пашет на зарплату. Всем пофиг. А мне больше всех.
Существование кремлеботов (тогда еще «едроботов») знающие люди просекли давно. Однако в последние полгода о нашем присутствии в инфопространстве узнали вообще все.
И это плохо для фабрики не только потому, что наши комменты перестали воспринимать всерьез. Ирония состоит в том, что люди стали воспринимать любые провластные комментарии как проплаченные. Забавно, когда накидываются на обычного человека с прокремлевской позицией – «кремлебот, мразь, тебя купили!» Смотреть на это очень смешно.
Моя мысль состоит в том, что теперь, чем больше мы выдаем сообщений в мир, тем больше вредим власти. В плюс уже ничего не идет. Какая ирония, не правда ли?
Сейчас у нас установка писать: «Я реальный человек, я реально за Путина, почему ты называешь меня ботом?»
Стоит ли вступать с кремлеботом в спор?
Я считаю, что нет. Лучше оставить коммент неотвеченным, чем завязать дискуссию и раскрутить ветку. Обсуждение привлечет лишнее внимание, а первый (кремлеботский) комментарий увидит большее число человек.
Фабричные меры безопасности
– «Соглашение о неразглашении конфиденциальной информации». Можете смеяться, но этой бумажки реально боятся большинство коллег.
– Когда ты попадаешь на фабрику, когда начинаешь заниматься такими вещами, скажем так, социально неодобряемыми, то, соответственно, и сам не захочешь какому-то говорить, что ты кремлебот.
– Камеры наблюдения. Они везде. Предыдущего сливщика информации разоблачили как раз из-за записей с камер наблюдения.
– Пропускной режим. Очень строгий.
– Общая атмосфера секретности, общего дела, того, что «мы все в одной лодке». Вместе прячемся от журналистов у входа, вместе зашториваем окна от фоторепортеров, ну и плюс начальство промывает мозги на эту тему.
– Программа учета рабочего времени установлена на каждом компьютере, и всё, что ты делаешь, видит твой начальник.
– Ходящие внутри стен фабрики легенды о тех несчастных, что попались на разглашении.
Хех, я не считаю себя диверсантом, а меня, похоже, считают. Вот только что разослали всем сотрудникам сообщение-напоминание о «возможных последствиях» за «несанкционированное разглашение конфиденциальной информации».
Интересно, это в мой огород или совпало? Похоже, в мой.
«Я должен был постоянно въезжать в сленг». Как работает «фабрика троллей» в России
Сотрудники «фабрики» при поступлении на работу обязуются не разглашать детали своей деятельности. Руководство делает всё, чтобы не допустить утечек. Известны случаи применения силовых методов воздействия к неугодным. И все же несколько бывших «операторов» российских отделов «Агентства интернет-исследований» рассказали журналистам о том, чем им приходилось заниматься.
23 февраля 2021 года администрация Twitter в очередной раз удалила аккаунты сотрудников петербургской «фабрики троллей». Был навсегда заблокирован 31 аккаунт, в котором распространялась дезинформация, направленная против США и ЕС. Это далеко не первая блокировка кремлеботов в соцсетях, администрация США даже проводила спецоперацию против «фабрики», однако деятельность несколько раз менявшего названия агентства, которое связывают с «поваром Путина» Евгением Пригожиным, продолжается.
26 февраля Федеральное бюро расследований США объявило награду в 250 тысяч долларов за информацию, которая приведёт к аресту Пригожина. Бизнесмена обвиняют во вмешательстве в американские президентские выборы 2016 года.
«Мы видим постоянные волны атак через социальные сети. Кремль относится к этому очень серьезно и тратит на это немалые средства – по российским стандартам. Кремль и тролли в США продвигают послания, которые, по их мнению, дестабилизируют страну или очернят американскую политику, сделают ее политикой разделения общества, оставят ощущение горечи. И если честно, это работает», – говорил американский аналитик Джон Шиндлер.
Сегодня Радио Свобода предоставляет слово Александру Молчанову (имя изменено из соображений безопасности), экс-работнику иностранного отдела «фабрики», который специализировался на американских новостных порталах. Его размышления приведены в книге Георгия Чернавина «Философия тролля».
Александр искал работу копирайтера и в 2016 году устроился на «фабрику», поначалу не зная, что ему предложат делать. Он рассказал о том, чем ему пришлось заниматься в американском отделе.
– Как прошел ваш первый день на «фабрике»?
– У каждого отдела есть несколько кураторов, которые вводят в курс, обучают, помогают на первых порах, корректируют работу. Мой куратор сказал: «Твое творческое задание – прочитать статью на иностранном новостном сайте, понять проблематику, пересказать ее коротко и предложить четыре-пять комментариев на болезненные места этой статьи». Каждому сотруднику выдается большое количество сим-карт, на них заводятся аккаунты. Причем аккаунты заводятся с разными прокси по принципу: местный житель, госслужащий, старик, молодой, женщина, темнокожая женщина. Побольше персонажей. Работа незамысловатая, 12 часов в день сидеть, читать статьи, писать комментарии, их должно быть не меньше ста, а лучше 120 в день. Я занимался новостными сайтами, другие – более серьезными: «Нью-Йорк Таймс», «Вашингтон Пост». Кто-то занимался Facebookм, кто-то – YouTube. И так круглосуточно, днем и ночью. Нужно было писать комментарии, которые вызывают реакцию, должна была развиваться дискуссия.
– Требуется идеальное знание английского языка, чтобы в вас не заподозрили иностранца?
– Уровень языка проверялся в первый же день. У меня всё в порядке с английским. Чтобы не раскусили, что я тролль, я должен был постоянно въезжать в сленг. Мы писали комментарии в стиле коротких вбросов, одно-два предложения. В «Вашингтон Пост» и другие серьезные издания писали ребята-мастодонты, и в плане знания языка, и по глубине понимания повестки. Были и ребята, которые писали эссе. Каждый день им нужно было написать от двух до пяти развернутых историй. Якобы какой-то американец изливает душу на форуме. Нужно было постоянно менять персонажей, находить новые фотографии, локации, чтобы читатель думал, что пишет реальный человек откуда-нибудь из Канзаса.
– Верно ли, что нужно было высказывать экстремистские, радикальные точки зрения, чтобы провоцировать шок, возмущение? Один пишет от имени крайне правого, другой от крайне левого, чтобы бурление возникало?
– 10 человек работали только на новостных сайтах. А сколько вообще было сотрудников в иностранном отделе? Существуют ли редакции на всех языках?
– Весь наш этаж был иностранный. Но в другие кабинеты не пускали. У нас сидело человек 25, большой кабинетище, похожий на компьютерный клуб. Были столы, где сидели ребята на Facebook, человека три-четыре писали эссе. Основная масса – это мы, новостники. Были топовые, типа суперэксперты, человек пять, которые запредельно хорошо знали язык и могли сделать свою работу часа за четыре. Напротив нас был отдел, где работали с фотографиями. Ребята делали всякие мемы, бред, который привлекает внимание. Их задача была управлять трафиком, чтобы народ валово переходил за счет мема или привлекающей картинки на какую-нибудь ссылку. Огромный русскоязычный отдел был разделен по регионам – Россия, Казахстан, Украина: там говорили, что Россия молодцы, а Крым наш.
– А для англоязычной публики нужно было писать о том, что Россия лучше всех?
– Российская тема поднималась очень непрямолинейно. Например, есть какая-нибудь история про Путина, можно было ответить так: ребята, посмотрите, вот в Америке ничего не работает, а даже в России, непонятной стране, уже есть то-то и то-то. Но не напрямую: «ага, Россия – круто». С чего бы вдруг человек из Аризоны стал топить за Россию?
– Для того чтобы персонаж выглядел достоверно, вы должны были создать ему аккаунт с личной информацией?
– Ты регистрируешься не на сайте, а на сервисе, который дает право комментировать. Там нужна минимальная информация, а вот в Facebook люди наполняли аккаунты полностью, они их долго вели, делали вид, что человек работает в реально существующей организации. Нужно было фоткать, например, еду, чтобы жизнь в аккаунте шла. На Facebook ветки комментариев чуть более живые, можно было устроить мегасрач.
– Часто бывали разоблачения?
– Что такое разоблачение? Тебе кто-то предъявляет: мы знаем, что ты тролль. А ты в ответ: а мы знаем, что ты тролль. Ну и что?
– Сколько было персонажей, от имени которых вы писали?
– 50-60. Я себе сделал такую карту, памятку по Америке, у меня по всей стране везде были свои персонажи, особенно там, где какие-то события происходят. Приходилось постоянно заходить в разные аккаунты, потом выходить. Это дело привычки, конвейерное сознание.
– Инструкторы вам говорили: создайте, к примеру, шесть проповедников-баптистов и одного гея? Или вы делали всё по собственной инициативе, и никто не проверял, каких персонажей вы придумываете?
– Нет, все было строго, это было четкое задание. Нужно было создать, например, ветерана, участвовавшего во вьетнамской войне или в иракском конфликте, социального работника, очень толстую женщину, сидящую на пособии, но она типа боди-позитив, пацана, который собирается поступать в колледж, чернокожего, мексиканца. У меня была даже парочка индейцев, которые писали, что вот вы, сволочи, нас всех перебили. Под реформу с гей-браками обязательно нужно было завести кучу гей-френдли аккаунтов и, наоборот, консерваторов. Была таблица, кто является открытым геем во власти. Этим можно было пользоваться: ребята, вы что, у вас в правительстве такое! А другие должны были говорить: нет, у каждого есть права.
– То есть вы писали за сторонника гей-браков, а через пять минут переключались и себе же отвечали от имени гомофоба?
– Смотря, какая ветка. Себе отвечать – это когда вообще ноль комментариев. А так написал сначала от имени гея, новость во вкладке оставляешь, идешь по следующим новостям, от другого персонажа что-то написал, через час вернулся, а там дальше уже 50 человек накалякало, ты пишешь кому-то. Да, приходилось менять персонажей. Сначала ты гей, потом проповедник, потом полицейский, потом индеец. Один пишет: я мимо проходил, два мужика целовались, фуу, меня стошнило, как так можно? Следующий сразу же пишет: гей-парад, ура, пир во время чумы! Везде был подтекст: либо в Америке все сошли с ума, либо правительство виновато.
– А не случалось так, что один тролль отвечал другому троллю, сидевшему рядом?
– Да, было такое собрание, все должны были показать своих персонажей, и была инструкция: этим не отвечать, потому что это свои. Какое-то время это держалось, потом опять забылось. Бывали смешные ситуации. Кто-то начинает в углу ржать: «Это я под этим именем, зачем ты мне отвечаешь?». Старались договариваться.
– Это не тяжело для психики?
– Реально тяжело. Сидишь по 12 часов перед экраном, тебе надо всю эту фигню читать. График работы – два дня через два, но можно было меняться сменами. 5 дней работаешь по 12 часов и на четвертый уже мало что понимаешь. Забавно, что у некоторых ребят наступало производственное отчуждение. Я тоже такое словил пару раз: начинаешь верить в то, что все делаешь по-серьезному, какие-то споры возникают, моральные дилеммы. У меня реально голова начинала кипеть. Я поэтому оттуда и свалил через 4 месяца.
– Сколько вы получали? В отделах, где пишут комментарии в «ВКонтакте» или в Facebook на русском языке, платят всего 40-45 тысяч рублей в месяц. Но вы-то привилегированные были?
– Ничего подобного, всем платили примерно 45 тысяч, плюс можно было, например, взять допсмены. Ночному отделу платили чуть больше. Если пишешь комментарии, которые круто лайкают, могли сделать добавочку – какую-то фигню, честно говоря. Но были очень строгие штрафы. Ты опаздываешь на одну минуту – минус тысяча рублей. При входе у каждого карточка под фамилией: опоздал на 5 минут – 5 тысяч рублей. Ты уже вроде круто поработал, а тебе все равно платят 40, потому что на 5 тысяч наопаздывал. Штрафы были настолько часто, что 45 тысяч получить – надо было еще постараться. То есть они очень жадные. Думаю, что только айтишникам хорошо платили. На первом этаже были серверные, серваки до потолка, кондиционеры работают вовсю, чтобы была температура правильная. И там эти безумные люди в очках суетятся.
– Были ли какие-то политинформации, где вам объясняли, зачем вы изображаете геев и индейцев?
– Были курсы, мастер-классы, где объясняли, что происходит. Но зачем мы все это делаем, никто даже не спрашивал. Есть такая работа, нравится – окей, не нравится – до свидания. Там можно было выйти покурить, но мы очень аккуратно общались между собой, спорили про лингвистическую часть, как лучше что сказать по-английски. Вопросов, на фига вообще это нужно, не было. Нужно, и всё.
– У вас был любимый персонаж, от имени которого вам нравилось писать?
– Могу сказать, кого я запомнил хорошо: у меня был ветеран, которому вообще на все плевать, безумный дедуля, белый, республиканец, он сам все себе заработал, свой комбайн ржавый. Еще у меня был 18-летний темнокожий рэпер: «Какого хрена считают, что я продаю наркотики? Что за стереотип? Всех моих друзей уже отстреляли, они даже до 16 лет не дожили, как мух гасят, никто об этом не рассказывает». Еще была очень толстая женщина, типа два центнера весит, у нее свистят кроссовки под ее весом, она возмущалась медицинской реформой. «Я хочу нормального обслуживания, какого черта я должна платить две-три тысячи долларов за какую-то хрень, которая никак мне не помогает?! Поэтому я официально становлюсь безработной, буду сосать кровь из этого государства, пока есть возможность, и жрать наггетсы до потери сознания».
– И всех этих персонажей придумали кураторы?
– Были ли задания каких-то американских политиков мочить, а каких-то хвалить – особенно во время выборов?
– Периодически. Иногда с утра приходил админ и говорил: так, сегодня топим за демократов или за республиканцев. «Пусть хотя бы Трамп поднимет с колен эту уставшую страну. Кто угодно, лишь бы не Обама».
– Обама во всех случаях был источником зла?
– Если толстая темнокожая женщина пишет, то она хвалит: «Спасибо тебе, бро, ты хоть обратил внимание на наше комьюнити. У меня сын сидит 10 лет за убийство, ты хоть как-то помогаешь». Но дальше: Obamacare – полный фейк и шит. То есть любая похвала превращается в негатив.
– Вы работали только на Америку, на другие англоязычные страны ничего не делали?
– Только на Америку; не знаю, было ли что-то на Англию. Когда я работал последние месяцы, формировался восточный отдел – на арабском, китайском. Туда ребят нужно было брать серьезных, со знанием языков, плюс платить им больше.
– Вам особо не разрешали заглядывать в другие отделы?
– Да, правила были такие: в чужие кабинеты не заходим. Естественно, не гуляем по коридорам. До столовки и обратно, покурить на улицу и назад.
– Ваш бывший коллега мне говорил, что у него до сих пор угрызения совести, испорчена карма, он стыдится, что занимался таким подлым делом, и хочет эту «фабрику» разоблачить. У вас нет таких ощущений?
– Если честно, нет. Верить на слово кому-то в интернете – это просто абсурд. Я вообще не читаю и не смотрю никакие новости, не участвую ни в каких политических акциях, никаким политикам не доверяю. Я и до этого работал немножко в политике, собирал данные на думских выборах, поездил по России. Так что мне вся эта грязь была абсолютно понятна, не вызвала никакого удивления. Просто такой опыт.