3096 дней на реальных событиях или нет
3096 дней ужаса
Кампуш — дочь Бригитты Сирни, родилась в Вене, Австрия. Воспитывалась Бригиттой и её супругом Людвигом Кохом. Её семья состояла из двух совершеннолетних сестёр и пяти племянниц и племянников. Её родители развелись, когда она была ещё ребёнком. Кампуш общалась с обоими родителями и за день до похищения как раз вернулась домой к матери, после каникул, которые она провела со своим отцом.
10-летняя Кампуш вышла из дома, где она жила, расположенного в Вене в районе Донауштадт, 2 марта 1998 и пошла в школу. В школу же она не пришла и домой не вернулась. 12-летняя свидетельница сообщила, что видела её садящейся в белый микроавтобус с тонированными задним и боковыми стеклами. По показаниям двух других свидетелей, у этого автомобиля были буквы G или GF на номерном знаке, что соответствует району Гэнзерндорф. 12-летняя свидетельница утверждала также, что видела двух похитителей, один из них водитель. Кампуш, тем не менее, не сообщает о том, что похитителей было двое. Полиция сомневалась в истории 12-летней свидетельницы, так как учителя сказали, что она склонна фантазировать, тем не менее, она отстаивала свою точку зрения и 8 лет спустя. Последовала огромная поисковая работа, не принесшая результатов. Было обследовано 700 автомобилей, включая машину похитителя, Приклопиля, который жил в Штрасхоф-ан-дер-Нордбан в Нижней Австрии недалеко от Гензерндорфа, около получаса езды на машине от Вены. Он заявил, что утром 2 марта 1998 был дома один. Никаких дальнейших расследований принято не было. Полиция была удовлетворена объяснением того, зачем ему нужен микроавтобус: чтобы перевозить стройматериалы, Приклопил занимался строительством своего дома. К тому же у него не было криминального прошлого, и у полиции не было причин его подозревать.
В 2004 году официальное расследование прорабатывало версию французского серийного убийцы Мишеля Фурнире.
Кампуш держали в очень маленькой потайной комнате площадью 5 кв.м : 2,78 м в длину, 1,81 м в ширину и 2,37 м в высоту. Комната находилась на глубине 2,5 метров под землей. Это не была обычная спальня. Она закрывалась тремя дверями, одна из которых была железной. Вход был спрятан за шкафом в гараже Приклопиля. Комната не имела окон. Первый год заточения Кампуш не разрешалось покидать свою комнату ночью. Первые 6 месяцев она не покидала комнату круглые сутки. Позже она проводила все больше времени в доме, но каждую ночь или в то время, когда Приклопиль работал, отправлялась к себе. Впоследствии там сделали перестановку так, как хотела Кампуш. Когда полиция обнаружила комнату, они нашли лестницу, кровать, полки и маленькие шкафчики, телевизор, стол и стул, раковину, крючки для одежды, доску объявлений и вентилятор, нагонявший воздух в комнату. Комната была завалена журналами, книгами, одеждой, ящиками, играми и бутылками с водой. С июня 2005 ей разрешалось прогуливаться по саду. Только после 17 февраля 2006 похититель позволил ей выйти из дома. Позже он взял её на лыжную прогулку недалеко от Вены, но тогда она не имела возможности убежать. В интервью она изначально отрицала это, и только когда ей были представлены доказательства, призналась в этом.
В соответствии с официальными показаниями Кампуш, она и Приклопиль каждое утро вставали рано и завтракали вместе. Приклопиль давал ей книги, чтобы она могла учиться. Позже, когда она рассказывала об этом, она не чувствовала, что пропустила что-либо в течение этого времени. Она отмечает: «Я избежала многих вещей, я не начала курить или пить, и я не попала в плохую компанию». Но также она сказала: «Я всегда думала: вряд ли я выйду на свободу, может быть я так и останусь взаперти и моя жизнь будет полностью разрушена. Я впадала в отчаяние от такой несправедливости. Я всегда чувствовала себя жалким цыпленком в курятнике. Вы видели место моего заточения по телевизору. Так что вы знаете каким оно было маленьким. Это было место отчаяния». Представитель Кампуш в прессе рассказал, что Приклопиль «мог избить её до такой степени, что она еле могла ходить. Когда она была избита, он пытался успокоить её. Потом он брал фотоаппарат и фотографировал её».
Приклопиль предупредил Наташу, что двери и окна в доме заминированы, и что он убьет её и себя, если она попытается сбежать. И всё же Кампуш одно время мечтала отрубить ему голову топором, но быстро отвергла эту идею. Она также пыталась громко шуметь первые годы заточения. О своих отношениях с Приклопилем Кампуш сказала: «Я всегда чувствовала, что я сильнее». Также она посылала его в супермаркет за покупками и убеждала его отпраздновать Рождество. В статье в The Mail on Sunday 17 сентября 2006 Кампуш говорила, что много раз имела возможность убежать. Она признает, что Приклопиль даже «советовал» ей, как можно убежать. Многие соседи говорили журналистам, что он мог обедать в ресторане, пока она ждала его около машины.
Восемнадцатилетняя Кампуш вновь объявилась 23 августа 2006. Она чистила и пылесосила машину своего похитителя BMW 850i в саду. В 12:53 кто-то позвонил Приклопилю на его мобильный телефон и он отошёл, чтобы ему не мешал шум пылесоса. Кампуш оставила пылесос включенным и убежала, незамеченная Приклопилем, который, как сказал звонивший, закончил разговор как ни в чём не бывало. Кампуш пробежала через сады и улицу около 200 метров, перепрыгивая изгороди и прося прохожих позвонить в полицию. Минут через пять она постучала в окно 71-летней соседки известной как Inge T., и сказала: «Я — Наташа Кампуш». Соседка позвонила в полицию, которая приехала в 13:04. Позже Кампуш была доставлена в полицейский участок в городке Deutsch Wagram.
До этого она была на загородных прогулках с Приклопилем и пыталась убежать как минимум один раз. Кампуш была определена по шраму на теле, паспорту, который позднее нашли в её комнате, и тесту ДНК. Девушка была в хорошем физическом состоянии, несмотря на то, что она выглядела бледной, дрожала и весила всего 48 кг, примерно такой же вес (45 кг) она имела 8 лет назад при своем похищении. Выросла она всего на 15 см.
Sabine Freudenberger, первый офицер полиции, с которой Кампуш разговаривала после сурового испытания, рассказала, что была поражена её «умом и словарным запасом». Приклопиль покупал ей книги, газеты, даже радио было обычно включено на волне, посвященной обучению и классической музыке. Она также утверждает, что постоянно чувствовала, что ей чего-то не хватает: «Чего-то не хватало. Чтобы избавиться, я старалась учиться, развивать свои навыки. Например, я училась вязать». Приклопиль, поняв, что полиция преследует его, бросился под поезд. Предвидя своё самоубийство, он говорил Кампуш, что «они никогда не поймают его живым».
В своём официальном заявлении она говорит: «Я не хочу и не буду отвечать на любые вопросы о личных или интимных вещах». Есть мнение, что Кампуш подвержена Стокгольмскому синдрому из-за своего испытания. Несмотря на то, что Приклопиль держал её восемь лет, она очень расстроилась из-за его смерти, по словам полиции, она даже поставила ему свечку. Так же известно, что она купила автомобиль Приклопиля и его дом, тот самый, в котором её держал насильник, и постоянно проживает там. Тем не менее, она отрицает все предположения о Стокгольмском синдроме и называет своего похитителя «преступником».
В конце 2007 года Кампуш открыла свой веб-сайт. С июня 2008 года Наташа будет вести собственную передачу на одном из австрийских телеканалов.
Дом, в котором Приклопиль держал Наташу Кампуш, в настоящее время находится в её собственности.
После сотен запросов от известных информационных компаний Кампуш дала интервью австрийской компании ORF. Оно было показано 6 сентября 2006 после её одобрения. ORF не заплатила за него, но заявила, что все доходы от продажи интервью другим каналам будет перенаправлять Кампуш. Интервью было продано более чем в 120 странах по цене €290 за минуту. Эта сумма оценивается в сотни тысяч евро, и Кампуш передаст их женщинам в Африке и Мексике. Также она планирует организовать проект помощи этим женщинам. Как и 6 сентября, интерес к этому был огромным.
Газета Kronen Zeitung и новостной журнал NEWS также взяли интервью у Кампуш. Оно было опубликованно 6 сентября 2006.
В её первом интервью Christoph Feuerstein спросил её, не чувствовала ли она одиночества во время плена. Кампуш раздражённо сказала: «Что за нелепый вопрос» и ушла из комнаты, вернувшись после небольшой паузы. До интервью, которое было отредактировано по её пожеланиям, она провела четыре часа со своим медиа-консультантом Дитмаром Эккером, репетируя интервью. Она сказала, что выбрала его во время своего плена, так как она была поражена тем, что услышала о нём по радио. Во время первого интервью было видно, что девушка может и согласна продолжать давать интервью. Следующее интервью с Кристофом Фойерштайном в декабре 2006 года и январе 2007 года показали более широкую картину о Наташиных страданиях. Она рассказала о голоде (несколько раз на краю смерти) и жестоких избиениях, а также о бессоннице, душевных страданиях, постоянных ранах и проблемах со здоровьем сейчас. 
Наташа Кампуш: 3096 дней ужаса
История австрийской девочки-рабыни, рассказанная ею самой
В начале осени в Европе свет увидели долгожданные мемуары австрийской девушки Наташи Кампуш. Ее история некогда потрясла мир: более восьми лет психически неуравновешенный мужчина удерживал ее в подвале своего дома и называл “моя рабыня”. “3096 дней” Наташи Кампуш тут же стали бестселлером, так как впервые жертва так подробно рассказала о жизни с мучителем.
Обратный отсчет жизни для 10-летней жительницы Вены Наташи Кампуш начался 2 марта 1998 года. Именно в тот день ее, пухленькую девочку, спешившую в школу, запихнул в белый микроавтобус Вольфганг Приклопиль, мужчина средних лет, чтобы отвезти в загородный дом в районе Нижней Австрии. Там, в подвале, за тяжелыми дверями Наташа пообещала спастись любой ценой и сдержала обещание.
Но, прежде чем перейти в своих мемуарах к описанию подробностей похищения и заточения, Наташа рассказывает о своем детстве, о той, другой, жизни. У нее не было друзей, а мать, хотя и любила, была строга с ней. Она научилась быть одна. Примечательно, что незадолго до встречи с Приклопилем у нее проснулся интерес к новостям о похищенных девочках.
“Я принимала эти сообщения близко к сердцу, — пишет Кампуш. — По телевизору психологи советовали не защищаться от нападающего, чтобы не ставить свою жизнь на карту. Все эти девочки были моего возраста. Меня успокаивало только одно, когда я видела их фото на экране: я не была симпатичной блондинкой, которых, похоже, предпочитали преступники. Как же я заблуждалась. ”.
В тот мартовский день она вышла из дома, не попрощавшись с матерью, с которой до этого поссорилась.
“На последней ступеньке я замешкалась, вспомнив мамины слова, которые она повторяла десятки раз: “Нельзя расставаться в гневе. Ты не знаешь, когда вы увидитесь вновь”. Но Наташа не вернулась, не помирилась с самым близким для нее человеком.
По дороге в школу, в одном из дворов она увидела Его. Первая ее реакция была самой верной: незнакомец равно опасность.
“Когда между мной и мужчиной оставалось не более двух метров, он посмотрел мне в глаза, — пишет Наташа. — В этот момент мой страх пропал. У него были голубые глаза, а с его длинными волосами он напоминал студента из какого-нибудь фильма 70-х годов. Бедняга, подумала я, так как от него исходила такая незащищенность, что у меня возникло спонтанное желание помочь ему”.
В следующую секунду этот “потерянный и хрупкий” человек схватил ее и бросил в машину. Все произошло так быстро, что “движения казались заранее отрепетированными”.
“Хореография ужаса! Кричала ли я? По-моему, нет. То, что меня похитили и скорее всего убьют, я поняла, когда захлопнулась дверь микроавтобуса”.
Наташа сразу решила, что не станет защищаться и не попытается бежать: ведь большинство девочек, чьи трупы находили, были убиты именно после тщетной попытки спастись.
Дом, к которому ее привез Вольфганг Приклопиль (его имя она узнала много позже), она практически не видела, так как он стащил ее, как мешок, в подвал, в маленькую комнатку, которой суждено было стать ее тюрьмой на долгие 3096 дней.
“Оборачиваясь назад, я понимаю, что осознание перспективы провести всю ночь в этом подвале запустило механизм спасения моей жизни. Я просто приняла то, что случилось, и, вместо того чтобы в отчаянии и злости бороться, я приспособилась”.
С той первой ночи она поняла, что должна продумывать каждое слово, сказанное ею похитителю. Интуитивно Наташин разум занял оборонительную позицию: самым умным в сложившейся ситуации было стать глупее.
“Внутренне я сделала шаг назад, откатилась к уровню развития девочки четырех или пяти лет, ребенка, который принимает мир вокруг себя как данность; который не пытается постигнуть реальность логически, а ценит лишь маленькие ритуалы детской повседневной жизни. Я чувствовала себя маленькой, свободной от ответственности. Этот человек, который меня запер, был единственным взрослым там, а потому авторитетом для меня, ему виднее, что нужно делать. Мне нужно было лишь повиноваться всем его требованиям, и все будет хорошо”.
В первую же ночь Наташа попросила своего похитителя посидеть с ней, рассказать сказку на ночь, пожелать спокойной ночи. Все это была не тонкая игра, а лишь интуитивная попытка 10-летней девочки создать иллюзию нормальности, чтобы не сойти с ума.
“Я чувствовала себя законсервированной в подземном сейфе, моя тюрьма была тесной: 2,70 в длину, 1,80 в ширину и 2,40 в высоту — 11,5 кубометра воздуха. Менее 5 квадратных метров площади, по которой я, как тигр, ходила от одной стены к другой, то вдоль — шесть маленьких шагов туда и те же шесть шагов обратно, то поперек — четыре шага туда и столько же обратно. Двадцати шагов вдоль стен было достаточно, чтобы сделать круг”.
Вскоре после самоубийства Приклопиля Наташа купила его дом и проводит в нем много времени.
Приклопиль поначалу не трогал свою узницу, но пытался сломить ее волю различными “пытками”. В первые дни он, например, не выключал свет в ее комнате сутками. А она между тем пыталась изучить его, понять, что он за человек.
“Мне стало ясно, что он давно планировал похищение: зачем еще ему тратить годы на обустройство этой темницы, дверь в которую открывалась только снаружи. Она была рассчитана аккурат на одного человека. Преступник (я понимала это постепенно) был пугливым параноиком, уверенным, что мир вокруг зол, а люди хотят его смерти. Так что, возможно, он строил подземелье как бункер для себя”.
Приклопиль не походил на извращенца, мечтавшего о похищении ребенка, он относился в первые недели и месяцы к Кампуш как к ребенку, которого на него нежданно-негаданно скинули родственники. Однако в таком отношении были и свои минусы.
“Он чистил каждый апельсин и засовывал дольку за долькой мне в рот, словно я не могла есть самостоятельно. Вечерами он силой открывал мне рот и чистил зубы. ”
Но как бы девочка ни старалась, абстрагироваться, не думать о семье, о свободе она не могла. Преступник же постоянно пытался убедить ее, что никто ее не ищет, что она никому не нужна.
“Он систематически подрывал мою веру в семью, а тем самым и тот важный фундамент, на котором зиждилось мое и без того забитое чувство собственного достоинства. Я постепенно теряла уверенность, что мои близкие делают все, чтобы спасти меня. И день проходил за днем, и никто не появлялся, чтобы освободить меня. Незаметные дети с низкой самооценкой — вот кого ищут преступники, чтобы мучить. Красота не имеет значения, когда речь идет о похищении и изнасиловании. Дети с психическими нарушениями или физическими отклонениями, у которых нет прочной связи с семьей, чаще рискуют стать жертвами преступника”.
Сегодня Кампуш горда, что сделала шаг навстречу Приклопилю, научилась относиться к нему хорошо, без ненависти. Но со страхом смотрела она на то, как он постепенно превращается в диктатора.
“Он смотрел на меня, как гордый хозяин на приобретенную им кошку или, еще хуже, как ребенок на новую игрушку, с радостью и одновременно с непониманием, что с ней можно делать. Я испытала на себе две стороны личности Вольфганга Приклопиля: его страсть властвовать и подавлять, и его непрестанную потребность в любви и уважении. В глубине души он хотел того же, что и все люди: любви, внимания, тепла”.
Шло время, оно играло против нее, но Наташа постаралась сделать его своим союзником.
“Я в первую очередь попросила календарь и будильник. Я каждый день спрашивала Его, какой сегодня день недели и число. Самое главное для меня было ощущать связь с моей прежней жизнью “наверху”. А будильник каждым тиканьем напоминал, что время не стоит на месте, что Земля продолжает вертеться”.
Измерение времени стало важнейшим якорем для ребенка, который ощущал себя потерянным посреди бушующего океана.
В первый год заточения Кампуш не разрешалось покидать свою комнату ночью. Первые 6 месяцев она не покидала комнату круглые сутки. Позже она проводила все больше времени в доме, но каждую ночь или в то время, когда Приклопиль работал, отправлялась к себе.
“Его отношение ко мне изменилось с наступлением у меня пубертатного возраста, — пишет Кампуш. — Теперь, как девочка, превращающаяся в женщину, я должна была ему всячески прислуживать и под его строгим надзором заниматься хозяйством в доме”.
Доходило до абсурда.
“Мне нельзя было сделать и шага, если он мне этого заранее не приказал. Я должна была стоять, сидеть, идти так, как преступник хотел. Я должна была спросить, могу ли я встать или сесть, могу ли я повернуть голову или вытянуть руку. Он говорил мне, куда смотреть, и даже не покидал меня в туалете”.
С каждым годом Приклопиль все сильнее избивал Наташу, причем с такой остервенелостью, что иногда после этого она не могла ходить. Но даже тогда Наташа чувствовала, что сильнее его, пусть и не физически.
В этом же возрасте Наташа начала время от времени пытаться покончить с собой.
“С каждой неделей Вольфганг Приклопиль все больше терял разум, его паранойя прогрессировала, — пишет Кампуш. — Вечерами у него случались приступы страха, он тащил меня в свою постель, крепко прижимался ко мне в надежде, что тепло человеческого тела успокоит его”.
Она никогда не прекращала внутренне бороться за себя, за свою свободу. Она готовилась к ней. Но встреча со свободой оказалась во многом не такой, как она ее себе представляла.
23 августа 2006 года она чистила и пылесосила машину своего похитителя BMW 850i в саду. В 12.53 кто-то позвонил Приклопилю на его мобильный телефон, и он отошел, чтобы ему не мешал шум пылесоса. Кампуш оставила пылесос включенным и убежала, незамеченная Приклопилем, который, как сказал звонивший, закончил разговор как ни в чем не бывало. Кампуш пробежала через сады и улицу около 200 метров, перепрыгивая изгороди и прося прохожих позвонить в полицию. Минут через пять она постучала в окно пожилой женщины, которая вызвала полицию.
Но жизнь после заточения не оказалась простой для Наташи. История Кампуш привлекла огромное внимание СМИ.
“Мне со всех сторон советовали изменить свое имя и исчезнуть, — пишет она в эпилоге. — Мне говорят, что только так я могу получить шанс нормальной жизни. Но что это за жизнь, где нельзя показывать свое лицо, видеться с родными и отзываться на свое имя? Что это была бы за жизнь для такой, как я, которая все это время в заточении боролась, чтобы не потерять себя? Вопреки насилию, изоляции, темноте и всем пыткам я осталась Наташей Кампуш”.
8 лет в плену у маньяка: история австрийской девочки Наташи Кампуш
Похищение
Детство Наташи нельзя назвать счастливым. Родители развелись, когда ей исполнилось пять лет. Сестры были слишком взрослыми, чтобы дружить с «малявкой», а мать порой вела себя очень сурово. 2 марта 1998 года, возвращаясь из школы, Наташа фантазировала, как бросится под машину и родители будут безутешно рыдать, поняв, что были жестоки с дочерью, но исправить уже ничего нельзя.
Белый фургон, припаркованный у дороги, и скучающего рядом мужчину Наташа заметила сразу. Решила было перейти на другую сторону улицы, но одернула себя: девочке совсем не хотелось стать похожей на соседей-алкоголиков, которые вечно строили теории заговоров и жаловались на подозрительных прохожих. Школьница лишь на секунду остановилась и пошла дальше. Когда она поравнялась с автомобилем, мужчина схватил ее и запихнул в фургон.
Наташа не кричала: от ужаса у нее перехватило дыхание. Она даже подняться не могла и лишь смотрела, как в окне мелькают кроны деревьев и электропровода. Ей казалось, что они выглядят знакомыми и они с мамой уже бывали в этих местах. Девочка была уверена: ее наивные фантазии сбылись, сегодня она умрет и родителям действительно придется ее оплакивать.
Потом Наташа вспомнила, чему ее учили: надо узнать побольше о преступнике. Судорожно начала подбирать вопросы. Выдавила из себя жалкое: «Какой размер обуви вы носите? У вас есть жена и дети?» Не услышав ответа, снова замолчала.
Вскоре машина остановилась у дома. Мужчина вытащил девочку из фургона и отобрал у нее портфель. Наташа просила оставить ей ранец с вещами, но Вольфганг заявил: «Ты могла спрятать в нем передатчик, чтобы позвать на помощь». В воспаленном мозгу преступника всё смешалось: он планировал похищение много лет и был уверен, что дети знают о его намерении и тоже готовятся, например носят с собой рацию.
Приклопиль запер школьницу в бункере. Света не было. Наташа лежала в темноте и считала: «Один, два, три, четыре. » После 60 начинала сначала, но вскоре сбилась и перестала понимать, как долго она находится в подвале. Когда мужчина вернулся, она не знала, сколько прошло времени — несколько часов или целый день.
Вольфганг принес девочке матрас — тонкий, поролоновый, от силы пять сантиметров толщиной — и одеяло. Подушки не было — вместо нее Наташа подложила под голову куртку. Спустя какое-то время зажегся свет, и Кампуш смогла рассмотреть помещение, в котором находилась.
Комнатка с низким потолком была крохотной: два с половиной метра в длину, два — в ширину. Когда-то этот бункер выстроил дед Вольфганга, который боялся ядерной войны, но внук превратил убежище в тюрьму. Окон не было, небольшой шумный вентилятор гонял воздух, пропахший сыростью и плесенью. В углу стояли унитаз, душ и раковина.
Вольфганг поставил на небольшой лаз, ведущий в подвал, три двери. Одна из них была тяжелая, от сейфа, но этого Приклопилю было мало: на металл он нанес толстый слой бетона. Весила эта дверь 150 килограммов. Чтобы попасть в бункер, требовался целый час.
Поначалу Наташа кричала, не переставая. Она надеялась, что ее кто-нибудь услышит, но этого не случилось: Приклопиль хорошо позаботился о звукоизоляции. Сорвав голос, отчаявшаяся девочка замолчала.
Жизнь в заточении
Вольфганг не выпускал Наташу из бункера полгода. И бил, постоянно бил. За то, что рыдала, помнила свое имя, не назвала черную краску красной, как он хотел. Поводы находились постоянно, и невозможно было угадать, что разозлит мужчину в следующий раз. После каждой трепки Приклопиль бросался утешать девочку, вытирал ей слезы, гладил по голове. А потом приносил фотоаппарат и делал снимки ее заплаканного лица.
Жизнь Наташи состояла из страха. Она боялась, что Приклопиль придет, и в то же время с ужасом думала, что если с ним что-то случится, то она навсегда останется замурованной. Вольфганг наслаждался паникой пленницы: ему нравилось чувствовать свою безграничную власть. Он провел в подвал подобие домофона и часами выкрикивал в него одно слово: «Повинуйся!»
Через шесть месяцев Вольфганг впервые привел девочку в свой дом. Тщательно закрыл все двери, опустил жалюзи, сказал Наташе, что окна заминированы и убежать она не сможет. Со временем визиты наверх стали регулярными: мужчина заставлял пленницу, одетую в одну трусы, убирать комнаты. После этого они вместе садились ужинать. Порция девочки была неизменно крохотной. «Ты мало двигаешься, тебе этого достаточно», — объяснял похититель.
Вольфганг был помешан на чистоте. Раздражался, заметив на отполированной мебели отпечатки пальцев Наташи: хватал ее руку и тыльной стороной ладони вытирал следы. На голову девочки он всякий раз надевал полиэтиленовый пакет и фиксировал его десятками заколок. В конце концов он решил проблему радикально: полностью сбрил волосы девочки. Одну прядь ей удалось спрятать: иногда Наташа доставала локон и гладила его, вспоминая, как выглядела раньше.
Приклопиль постоянно говорил о побеге. Временами едва не плакал от того, что Наташа наверняка мечтает выбраться на свободу и с удовольствием его «бросит». Девочка торжественно клялась, что никогда этого не сделает, хотя отлично знала, что лжет. В 12 лет она увидела во сне себя взрослую, и «старшая я» сказала: «Я тебя вытащу, обещаю. Но пока ты мала. Подожди, когда тебе исполнится 18, и мы выберемся отсюда».
Но Приклопиль верил, что Наташа и правда готова остаться с ним. Бить не прекратил, однако обустроил бункер, принес телевизор, книги, краски и альбомы. Достал даже учебники, вручив их со словами: «Тебе надо учиться!» Особенно нравилось Вольфгангу проверять домашние задания: он любил указывать девочке на ее ошибки. Наташа благодарила за всё: она ждала заветного 18-летия.
К уборке вскоре добавились совместные походы в аптеку и магазины. Приклопиль даже свозил ее в 17 лет на горнолыжный курорт, предварительно заставив покраситься в блондинку: Вольфганг был ярым антисемитом и мечтал видеть рядом с собой «истинную арийку». Бежать Наташа побоялась, она даже не отважилась заговорить с другими людьми: мужчина сказал, что убьет любого, кому она скажет хоть слово.
На обратном пути автомобиль Приклопиля остановил полицейский, и Наташа попыталась отчаянными взглядами дать ему понять, что она пленница, но страж порядка ничего не понял. В тот же день в пробке девушка собралась было выскочить из машины и попросить помощи у других водителей, но не рискнула, решив, что ее, худую и изможденную, просто примут за сумасшедшую. Кампуш ждала своего шанса на спасение: такого, чтобы уж наверняка. И она его получила.
Побег
23 августа 2006 года Вольфганг отправил девушку убирать салон автомобиля. Сам он стоял рядом, но когда ему позвонили, отошел на десять метров: шум пылесоса мешал разговаривать с потенциальным покупателем машины. Наташа, положив работающий аппарат на сиденье, бросилась бежать изо всех сил, не разбирая дороги и перепрыгивая через живые изгороди.
Прохожие шарахались от девушки, которая кричала, чтобы они вызывали полицию. Не испугалась странной бегуньи только пожилая женщина, в дом которой постучалась Наташа. Хотя прошло восемь лет, старушка отлично помнила имя пропавшей девочки, снимок которой показывали по всем телеканалам. И потому сразу поняла, что надо делать, услышав: «Я — Наташа Кампуш». Конечно же, звонить в полицию.
Наташу отвезли в участок. Вскоре правоохранители поняли, что их не разыгрывают и ребенок, пропавший восемь лет назад, нашелся. Результаты ДНК-теста окончательно расставили всё по своим местам.
Лишившись своей любимой игрушки, Приклопиль поехал к своему другу Эрнсту Хольцапфелю. Вместе они три часа ездили по Вене, и Вольфганг рассказал приятелю всё о преступлении, которое совершил. Выйдя из машины, Приклопиль добрался до железнодорожных путей и положил голову на рельсы. В 20:59 похитителя Наташи Кампуш не стало.
Жизнь после похищения
Началось расследование. Жизнь Наташи превратилась в ад: журналисты жаждали подробностей. Настойчиво расспрашивали ее об изнасилованиях, хотя Наташа раз за разом повторяла, что не желает обсуждать эту тему. Локон волос, найденный в бункере, объявили доказательством того, что девушка родила от Вольфганга ребенка.
Кампуш упомянула в интервью, что прощала похитителю все издевательства, чтобы ее не сломил груз ненависти и боли. Ее слова тут же переиначили: ах, она его любила! Говорят, даже плакала, узнав о самоубийстве! На Наташу посыпались странные предложения о помощи: «Вы могли бы жить со мной и помогать по хозяйству. Я предлагаю питание, зарплату и комнату. Хотя я женат, уверен, мы что-нибудь придумаем».
Наташа не захотела быть жертвой, и ее за это возненавидели. Она говорила, что смогла адаптироваться к жизни в неволе, а в ответ слышала: «Ее снова нужно запереть, ей понравилось». Ее осуждали за то, что она «наживается» на интервью и хорошо выглядит. Кампуш купила дом Вольфганга, чтобы он не стал местом паломничества для фанатов маньяков, но этот поступок сочли сентиментальностью. Деньги, пожертвованные на благотворительность, люди просто не заметили.
За 15 лет, прошедших после побега, о Наташе почти забыли. Но ее история — пример того, как человек способен пережить самые темные дни, не утратив надежду. И потому ее стоит помнить.