13 дней дело промпартии

13 дней (Процесс по делу «Промпартии»)

Фильм:
13 дней (Процесс по делу «Промпартии»)
(год выпуска – 1930)

Тип фильма:
Полнометражный фильм
(8 частей)

Правообладатель:
Фильм перешёл в разряд «Общественное достояние».

О фильме

Процесс «Промышленной партии» («Союз инженерных организаций») проходил в Москве 13 дней, с 25 ноября по 7 декабря 1930 г. На скамье подсудимых восемь инженеров-выпускников МВТУ (ныне — МГТУ им. Н.Э. Баумана), среди них — последний выборный ректор Училища И. А. Калинников, знаменитые в то время профессора Училища. Все они занимали высокие должности в руководстве промышленности в середине двадцатых.

Пятеро «руководителей партии» были приговорены к расстрелу, трое — к 10 годам лишения свободы. Президиумом ЦИК СССР всем осужденным мера наказания была снижена. В 1936 г. «глава организации» Л. К. Рамзин амнистирован. Часть рядовых «участников организации» реабилитирована (1954 — 1991).

Съёмки производились в дни судебного процесса в Москве в Колонном Зале Дома Союзов с 25 ноября по 7 декабря 1930 года.

Вошли кадры: Колонный зал Дома Союзов; судебные заседания; публика в зале; члены Верховного суда, в том числе: А.Я. Вышинский, В.Л. Львов, П.А. Иванов, Антонов-Саратовский; обвиняемые, в т. ч. : Л.К. Рамзин, И.А. Калинников, В.А. Ларичев, Н.Ф. Чарновский, А.А. Федотов, С.В. Куприянов, В.И. Очкин, К.В. Ситнин; допрос обвиняемых. Выступление А.Я. Вышинского; подсудимые дают показания; выступления свидетелей; приговор; митинги.

Производство: «Союзкинохроника». Звуковой фильм.

Работа коллектива хроники под руководством Я.М. Посельского

Ассистент режиссера И. Венжер

Звуковая запись произведена аппаратами «Микст» системы инженера Шорина.

Сценарный план М.З. Цейтлина

Фильм (хронометраж: 42минуты) демонстрировался на ТК «Культура» в программе » Коллекция Эдварда Радзинского. 13 дней Дело Промпартии».

Цитаты

И.Л. Волчкевич, инженер-механик. Очерк «Дело Промпартии» (составлен на основе подлинных документов), Источник

[…]Потоки льются под землёю, по трубам, они канализируют поверхностную цветущую жизнь.
Именно с этого момента предпринят важный шаг ко всенародному участию в канализации, ко всенародному распределению ответственности за неё: те, кто своими телами ещё не грохнулись в канализационные люки, кого ещё не понесли трубы на Архипелаг, — те должны ходить поверху со знамёнами, славить суды и радоваться судебным расправам. (Это предусмотрительно! — пройдут десятилетия, история очнётся — но следователи, судьи и прокуроры не окажутся более виноваты, чем мы с вами, сограждане! Потому-то мы и убелены благопристойными сединами, что в своё время благопристойно голосовали за.)
Если не считать ленинско-троцкого эксперимента при процессе эсеров в 1922 году, то Сталин начал такие пробы с организаторов голода — и ещё бы пробе не удаться, когда все оголодали на обильной Руси, когда все только и озираются: куда ж наш хлебушка запропастился? И вот по заводам и учреждениям, опережая решение суда, рабочие и служащие гневно голосуют за смертную казнь негодяям подсудимым. А уж к Промпартии — это всеобщие митинги, это демонстрации (с прихватом и школьников), это печатный шаг миллионов и рёв за стёклами судебного здания: «Смерти! Смерти! Смерти!»
На этом изломе нашей истории раздавались одинокие голоса протеста или воздержания — очень, очень много мужества надо было в том хоре и рёве, чтобы сказать «нет!» — несравнимо с сегодняшнею лёгкостью! (А и сегодня не очень-то возражают.) На собрании ленинградского Политехнического института профессор Дмитрий Аполлинарьевич Рожанский воздержался (он, видите, вообще противник смертной казни, это, видите ли, на языке науки необратимый процесс) — и тут же посажен! Студент Дима Олицкий — воздержался, и тут же посажен! И все эти протесты заглохли при самом начале.
Сколько знаем мы, седоусый рабочий класс одобрял эти казни. Сколько знаем мы, от пылающих комсомольцев и до партийных вождей и до легендарных командармов — весь авангард единодушествовал в одобрении этих казней. Знаменитые революционеры, теоретики и провидцы, за 7 лет до своей бесславной гибели приветствовали тот рёв толпы, не догадываясь, что при пороге их время, что скоро и их имена поволокут в этом рёве — «нечистью» и «мразью».
А для инженеров как раз тут вскоре разгром и кончался. Летом 1931 года вымолвил Иосиф Виссарионович «Шесть условий» строительства, и угодно было Его Единодержавию пятым условием указать: от политики разгрома старой технической интеллигенции — к политике привлечения и заботы о ней.
И заботы о ней! И куда испарился наш справедливый гнев? И куда отмелись все наши грозные обвинения? Проходил тут как раз процесс вредителей в фарфоровой промышленности (и там нашкодили!) — и уже дружно все подсудимые поносили себя и во всём сознавались — и вдруг так же дружно воскликнули: невиновны!! И их освободили![…]

Источник

Дело Промпартии

Из стенограммы «Процесс «Промпартии» (25 ноября — 7 декабря 1930 г.). Стенограмма судебного процесса и материалы, приобщенные к делу (Изд.: —М.; ОГИЗ «Советское законодательство»; 1931)»; Трифонов И. Я., «Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы НЭПа (1921–37)» (М., 1960).

«Сила шахтинцев и промпартийцев состояла в том, что они обладали в большей или меньшей степени необходимыми техническими знаниями, в то время, как наши люди, не имевшие таких знаний, вынуждены были учиться у них»

Промышленная партия, Союз инженерных организаций — нелегальная контрреволюционная вредительская организация буржуазной инженерно-технической интеллигенции, действовавшая в СССР в 1925-30 (до 1928 года — под названием «Инженерный центр»).
Руководители Промпартии были связаны с белогвардейской эмиграцией, в частности с «Торгпромом» («Торгово-промышленный комитет») — объединением бывших русских промышленников, образовавшимся в Париже в 1920 году.
В СССР во главе организации находились инженеры П.А. Пальчинский и Хренников, а также Л.Г. Рабинович, Н.К. фон Мекк и другие, бывшие ранее крупными капиталистами; после их ареста руководство Промпартией перешло к Л.К. Рамзину, В.А. Ларичеву, Н.P. Чарновскому.
Занимая ряд ответственных постов в ВСНХ и Госплане, члены организации пытались осуществить вредительство в промышленности и на транспорте, создать диспропорции в развитии между отдельными отраслями народного хозяйства, «омертвить» капиталы, сорвать снабжение и т. д., стремясь тем самым снизить темпы социалистического строительства и вызвать недовольство трудящихся.
Конечной целью антисоветского подполья было свержение диктатуры пролетариата в СССР, реставрация капитализма.[…]

В октябре 1930 было арестовано руководство Промпартии. На процессе, проходившем в Москве 25 ноября — 7 декабря 1930 года, все восемь обвиняемых признали свою вину. Пять из них (Л.К. Рамзин, И.А. Калинников, В.А. Ларичев, Н.P. Чарновский и А.А. Федотов) были приговорены Верховным Судом СССР к расстрелу, остальные — к 10 годам лишения свободы. Президиум ЦИК СССР по ходатайству осужденных заменил расстрел 10-летним тюремным заключением и снизил срок наказания другим обвиняемым. Впоследствии профессор Рамзин выполнил ряд ценных технических работ и был удостоен в 1943 Сталинской премии. Процесс Промпартии способствовал изоляции контрреволюционных элементов среди интеллигенции, сыграл значительную роль в развертывании подготовки инженерно-технических кадров из среды рабочих и крестьян, в деле перехода широких слоев старой технической интеллигенции на позиции социализма.

ПРОЦЕСС «ПРОМПАРТИИ»
(очерк составлен инженером-механиком И.Л. Волчкевичем на основе подлинных документов)

«Когда враг не сдаётся, его уничтожают»

Раз есть катастрофы — должны быть виновники. А кого объявить виновным — Клима Ворошилова, говорившего, что «материалы подчиняются революции»? История оправдания деятелей РКИ, доведших в 1922 году до самоубийства главного инженера московского водопровода В.И. Ольденборгера, показывает, что этот путь ещё не признан перспективным.
И выход был найден: разумеется, во всех неприятностях, происходящих в стране, виноваты инженеры-вредители, те самые, которые, противопоставляя пролетарской революционной необходимости буржуазные расчётные формулы, пытались этих самых неприятностей не допускать. Именно так оценивали процесс «Промпартии» за границей: «Советской власти нужно объяснить провал своих безумных хозяйственных планов обманутому ею русскому народу, оправдать этот провал в глазах некоторых кругов за границей.»[…]
И вот в ноябре 1930 года в Москве, в Колонном Зале Дома Союзов, Специальное судебное присутствие Верховного Суда СССР под председательством А.Я. Вышинского, начинает открытое слушание по делу «контрреволюционной организации — «Союза инженерных организаций» ( «Промышленная партия» )».

На скамье подсудимых восемь человек:

На скамье подсудимых восемь инженеров-выпускников МВТУ (точнее — ИМТУ), среди них — последний выборный ректор Училища И.А. Калинников, знаменитые в то время профессора Училища. Все они занимали высокие должности в руководстве промышленности в середине двадцатых. И теперь они должны ответить за ошибки, сделанные в этом руководстве вопреки их мнению. Впрочем, обвинений во вредительстве уже недостаточно для того, чтобы показать стране и миру необходимость окончательного уничтожения «прослойки» технической интеллигенции, да и доказываются эти обвинения, как показали предыдущие процессы, с огромным трудом и не всегда успешно. Поэтому старых инженеров, ни при каких режимах политической деятельностью не занимавшихся, кроме вредительства обвиняют ни более ни менее как в попытке вооружённого свержения советской власти.

Стенограмма процесса «Промпартии» была опубликована, и эта книга доступна в библиотеках. В ней более пятисот страниц мелким шрифтом. Каждому инженеру, особенно — интересующемуся политикой, — было бы очень полезно эту книгу хотя бы один раз прочитать. И даже — не инженерам. Редко в каком историческом труде можно найти такую яркую картину жизни страны в целом и промышленности в частности, от начала века и до 1930 года, как в стенограмме процесса «Промпартии».

Итак, первые шестеро подсудимых обвиняются по следующим пунктам :

Вступивши разновременно во вредительские организации в отдельных отраслях промышленности и поставив себе целью путём применения различных форм вредительства нанести наибольший ущерб хозяйственному строительству СССР для подрыва Советской Власти и облегчения условий восстановления власти буржуазии, осуществляли в течение ряда лет эту вредительскую деятельность, объединившись для этого по инициативе расстрелянного за участие в контрреволюционной организации и организованное вредительство Пальчинского и осуждённого по шахтинскому процессу за вредительство Рабиновича в единую организацию, называемую ими «инженерно-техническим центром», в целях систематического и планомерного руководства вредительством во всех отраслях промышленности.

В дальнейшем, убедившись на основе растущих успехов социалистического строительства в бесплодности своих попыток задержать это строительство и обеспечить исключительно путём вредительства восстановление экономического и политического господства буржуазии и придя к убеждению о необходимости вооружённого свержения Советской Власти и насильственного восстановления капиталистического порядка, реорганизовали этих целях свою организацию в политическую партию, называвшую себя «Промпартией», и расширив деятельность этой организации путём установления связей и согласования работы с другими контрреволюционными организациями, образовавшимися в то время, в частности с контрреволюционной группой Кондратьева-Чаянова, приняли на себя руководство «Промпартией», войдя в её Центральный Комитет.

Убедившись затем в невозможности организации вооружённого восстания внутри страны, свержения Советской Власти и реставрации капитализма без помощи извне, вошли в сношения с создавшейся за рубежом объединённой организацией бежавших за границу врагов народа, бывших собственников национализированных предприятий, объединившихся там в так называемый «торгпром», с отдельными членами которого они имели сношения и до этого времени на почве вредительства, и, по соглашению с последними, направили свою вредительскую работу по подготовке благоприятных условий для иностранного вооружённого вмешательства, используя для этого финансовую помощь «торгпрома» и иностранных государств.

Одновременно через «торгпром» вошли в преступные сношения с подготовлявшими военное нападение на СССР правящими кругами Франции в лице бывшего главы французского правительства Пуанкаре и министра иностранных дел Бриана и разрабатывавшими по указанию последних план военного нападения на СССР офицерами генштаба Франции Жуанвилем, Жаненом и Ришаром, совершив тем самым акт прямой государственной измены.

В дальнейшем, в результате задуманной изменнической деятельности:

а) направили свою вредительскую работу по расстройству хозяйственной жизни страны на создание кризиса в основных отраслях промышленности к 1930 году, т.е. — к сроку, указанному генштабом Франции для военной интервенции в СССР;

б) установив по договорённости с генштабом Франции личную связь через посредство специально установленных для этого должностных лиц французской службы г.г. К. и Р. получали и исполняли задания генерального штаба Франции по шпионажу, добывая, согласно заданиям этого штаба, нужные сведения секретного характер, касавшиеся военных сил СССР и обороноспособности СССР;

в) по предложению того же генштаба организовали специальную военную группу, имевшую задачей подготовить разложение Красной Армии вплоть до отдельных изменнических актов со стороны отдельных частей во время интервенции;

г) по предложению того же генштаба Франции создали в своей организации диверсионную группу для оказания помощи иностранным военным интервентам путём взрыва общественных сооружений, электростанций, железных дорог, военных заводов и фабрик.[…]

Какова же была цель процесса? На самом деле она состояла не в том, чтобы доказать виновность или невиновность конкретных людей. Лучше всего истинную цель сформулировал. подсудимый Рамзин: «Полной ликвидацией «Промпартии» я хотел бы достигнуть не только окончательного и бесповоротного прекращения дальнейшей борьбы известной части инженерства против советской власти, но преданной и самоотверженной работы всех без исключения инженеров Союза с твёрдой верой в успех социалистического строительства на базе полного и взаимного понимания и доверия между инженерами и советской властью. Я хотел, чтобы в результате теперешнего процесса «Промпартии» на тяжёлом и позорном прошлом всей интеллигенции, как кастовой, обособленной прослойки, можно было поставить раз и навсегда крест, чтобы все инженеры, как один, вошли в дружную семью пролетариата, строящего социализм, и своей самоотверженной работой смыли то позорное клеймо вредительства и предательства, которое нанесла «Промпартии».

То есть судят на самом деле не Рамзина, Калинникова, Чарновского, а всю интеллигенцию. Процесс отличается от множества других ещё и тем, что государственный обвинитель Крыленко играет здесь не самую важную роль.

Главный «обвинитель» сидит на скамье подсудимых. Это — директор Теплотехнического института Рамзин. Именно на его показаниях основывается обвинительное заключение. Именно он, ещё до официального допроса, даёт суду пространные объяснения, заслушивание которых продолжается два дня. Рамзин долго рассказывает всю историю возникновения подпольной инженерной организации — сначала как союза, потом — перерождение в политическую партию, называет имена, даты, раскрывает планы и резко всё это осуждает. Такая речь естественна для прокурора, но кажется странной, когда её произносит обвиняемый: «. мы пришли сюда не бороться, не защищаться, мы пришли капитулировать.» […]

Объяснения остальных обвиняемых гораздо короче и сводятся к безоговорочному признанию своей вины, раскаянию и пожеланию, чтобы произошедшее с ними стало хорошим уроком для остальных инженеров. […]

На основании чего же оказались на скамье подсудимых эти восемь человек? На основании собственных признаний. Никаких других доказательств их вины не существует. […]

Иван Андреевич Калинников, который руководил составлением плана первой пятилетки (многие ли сейчас об этом знают?), в своих показаниях рассказывает чистейшую правду: сначала был составлен экономически реальный вариант, который не устроил руководство страны ввиду недостаточных темпов промышленного роста. И уже потом, по директивам свыше, по определённым властью контрольным цифрам, пишется план совсем другой, который оказался невыполнимым именно из-за заложенных в нём избыточных темпов. В чём же обвиняют Калинникова — в первом или во втором? Разумеется, и в том и в другом! Было ли тут вредительство? Возможно, что и было, только вот кто был вредителем?

Все громкие обвинения в шпионаже в конце концов сводятся к тому, что по заданию «Промпартии» профессор Стечкин составил для передачи за границу записку о состоянии авиации. При этом даже Крыленко признаёт, что никаких сведений военного характера в записке не содержалось, а технические данные не относились к числу закрытых. В итоге разговор о шпионаже сходит на нет и практически не отражается в приговоре.

Подготовка «Промпартией» интервенции, оказывается, сводилась к приказанию осушать болота на возможных направлениях вторжения иностранных армий. Возникает вопрос: а какое отношение к осушению болот имеют специалисты по текстилю, металлургии, энергетике? В конце концов ответственность за это подсудимых признаётся моральной.

Но когда дело доходит до каких-либо конкретных деяний, картина меняется. Подсудимые упорно отказываются признавать что-либо такое, что поддаётся проверке. Никто не хочет рассказывать, как они действительно вызвали какую-либо аварию или катастрофу.[…]

В своей обвинительной речи Крыленко очень много внимания уделяет вопросам, вроде бы к преступлениям обвиняемых не относящимся. Так, он рассуждает о необходимости инженеров для индустриализации страны, о подготовке красных инженеров, о том, что проблема кадров в стране пока не решена. Специальный раздел его речи посвящён тому, «почему признаются обвиняемые?» Напомнив ещё раз, что следствие не располагало какими-либо документами, подтверждающими преступную деятельность «Промпартии» и само её существование, государственный обвинитель вновь подчёркивает, что «. лучшей уликой при всех обстоятельствах является всё же сознание подсудимых.» И вообще, отметая заранее любые вопросы, связанные с юридической чистотой процесса, он заявляет: «Суд, наш суд в вопросах борьбы с контрреволюционерами является прежде всего орудием диктатуры рабочего класса, орудием правящего класса в нашей стране.»

Повторив в общих чертах основные идеи, высказанные в объяснениях и показаниях Рамзина, Крыленко требует для всех подсудимых «высшей меры социальной защиты» — смертной казни.

Защита, как это было принято в советском судопроизводстве того времени, когда речь не шла о «социально-близких» подсудимых, тоже не упускает случая поддержать обвинение. Вот фрагмент из речи защитника Брауде: «. вместе со всеми трудящимися защита переживает чувство глубокого внутреннего протеста от сознания того, что подсудимые подготовили для нашей страны такие ужасы, создавали базу для кровавой интервенции, собирались залить страну кровью, сорвать пятилетку, разрушить народное хозяйство.»

Даже своё последнее слово обвиняемые, особенно — Рамзин, используют для того, чтобы не только снова заклеймить позором себя, но и лишний раз напомнить об истинной цели процесса: « Я думаю, что настоящий процесс, весь этот длинный, позорный путь, который прошла «Промпартия», и наглядные успехи социалистического строительства ясно показали широким массам и в частности инженерству всю тщетность контрреволюционных устремлений и построений и глубочайших противоречий их с жизненными интересами страны. Поэтому я глубоко убеждён, что теперь всё инженерство с увлечением примется за работу на великой социалистической стройке и покажет невиданные ещё до сих пор успехи и достижения.»

И эта цель достигается. Газета «Правда» с удовлетворением пишет: « Две тысячи студентов и профессоров бывшего МВТУ вышли вчера на улицу, требуя одного: расстрелять.» По стране прокатилась целая волна подобных митингов.

Седьмого декабря оглашён приговор. С.В. Куприянов, В.И. Ситнин и К.В. Очкин приговаривались к десяти годам исправительных работ плюс пять лет поражения в правах. Остальные — к расстрелу.

Фрагмент из документального фильма Союзкинохроники «13 дней. Процесс по делу П ромпартии»
(обвинительный приговор).

Все осуждённые обратились с ходатайством о помиловании или смягчении приговора, и уже на следующий день президиум ЦИК постановляет: заменить осуждённым расстрел на десять лет заключения, а десять лет — на восемь. Через несколько дней они были вывезены из Москвы и отправились отбывать наказание.

Никто из них не вернулся.

Никто.

Кроме Рамзина.

Полный текс статьи на сайте МГТУ им. Н.Э. Баумана: ПРОЦЕСС «ПРОМПАРТИИ»

В дни судебного процесса в Москве в Колонном Зале Дома Союзов проводились киносъёмки, которые вошли в документальный полнометражный фильм «13 дней (Процесс по делу «Промпартии»)» (1930; Производство Союзкинохроники / ЦСДФ; реж. Я.М. Посельский). 42-х минутную версию фильма (демонстрировался на ТК «Культура») можно посмотреть на сайте #МузейЦСДФ: https://csdfmuseum.ru/films/52

Материал подготовлен на основе открытых источников, а также сайта МГТУ им. Н.Э. Баумана.

Материалы по теме

Все права на материалы сайта принадлежат редакции и являются ее собственностью.
Права на иные материалы, являющиеся объектами авторского права, принадлежат их авторам.
При цитировании информации гиперссылка на сайт обязательна.

Нашли ошибку на сайте? Помогите нам ее исправить!
Выделите текст с ошибкой и нажмите ctrl + enter

Источник

Дело Промпартии

Дело Промпартии
Группа обвиняемых на суде
Дата начала	25 ноября 1930 [1]
Дата окончания	7 декабря 1930 [1]
Место	Москва
Обвиняемый (е)	Леонид Рамзин [1]

Содержание

История [ | ]

Дело ЦК Промпартии [ | ]

По данным следствия, в состав ЦК Промпартии входили инженеры П. И. Пальчинский (расстрелян до показательного процесса «Промпартии» по приговору коллегии ОГПУ по делу о «совете Союза инженерных организаций»), Л. Г. Рабинович (осуждён по «шахтинскому процессу»), С. А. Хренников (умер во время следствия), А. А. Федотов, С. В. Куприянов, В. А. Ларичев, профессор Н. Ф. Чарновский.

Хотя в обвинительном заключении было указано, что в подпольной Промпартии состояло 2 тыс. человек, перед судом предстали всего восемь её членов [4] ; главой «Промпартии» был объявлен профессор Леонид Константинович Рамзин — директор Всесоюзного теплотехнического института, член Госплана и ВСНХ.

Процесс начался 7 декабря 1930 года. Дело рассматривало Специальное судебное присутствие Верховного Суда СССР под председательством А. Я. Вышинского, государственное обвинение представляли прокуроры Н. В. Крыленко и В. И. Фридберг, защитниками были И. Д. Брауде и М. А. Оцеп. [4]

В обвинительном заключении по делу Промпартии указывалось:

Преступная антигосударственная деятельность ЦК Промпартии выражалась:
а) во вредительстве для создания расстройства хозяйственной жизни,
б) вредительской работе по срыву планового строительства путём создания кризисов в топливоснабжении, металлоснабжении, энергохозяйстве, текстильной промышленности и других отраслях,
в) в шпионской работе по заданиям французского генерального штаба и находящегося во Франции «Торгпрома» по сообщению данных об экономике нашей страны и секретных сведений касающихся обороны в целях облегчения иностранной военной интервенции,
г) в военной работе, направленной к дезорганизации Красной армии и подготовке изменнических действий со стороны отдельных частей и командного состава — в тех же целях облегчения иностранной интервенции,
д) в диверсионной работе, направленной на разрушение производительных сил советской промышленности, тыла Красной армии уже непосредственно в момент интервенции.

Отраслевые дела [ | ]

С основным делом «Промпартии» были связаны и так называемые отраслевые дела «Промпартии» о вредительстве: в угольной промышленности, в нефтяной промышленности, в металлопромышленности, в текстильной промышленности, в химической секции Госплана, в лесной промышленности, в цементной промышленности, в электротехнической промышленности, в области топливо-снабжения, в энергетической промышленности, в энергетической военной промышленности, в энергетике транспорта, в Наркомате путей сообщения, т. н. «ленинградская группа», т. н. «профсоюз инженерно-технических работников», т. н. экономической группы в ВСНХ и др.

Всего по делам, связанным с Промпартией, было арестовано более 2 тыс. человек.

Источник