11 июля 1989 в кузбассе начались самые масштабные забастовки шахтеров в истории ссср
Войдите в ОК
История 80-х: Шахтёрские забастовки
25 лет назад началась Всесоюзная политическая забастовка шахтеров.
11 июля 1989 года с шахтёрской забастовки в Кузбассе начались забастовки шахтёров по всей стране. Это были первые массовые забастовки в СССР.
Толчком к началу массовых забастовок послужило ухудшение обеспечения шахтёрских регионов продовольственными и промышленными товарами в условиях тотального товарного дефицита, нараставшего в стране. Возмущение шахтёров накапливалось также из-за недостаточного обеспечения техники безопасности, участившейся гибели товарищей, стремлением к росту добычи угля, в то время как тонны угля лежали неотгруженными и т. д.
Прекратив работу, оставив необходимое количество работников для сохранения жизнедеятельности шахт, рабочие вышли на улицы и площади городов. Порядок поддерживался силами бастующих, образовались забастовочные комитеты. Многотысячные митинги шахтёров продолжались по много часов. Стали появляться новые рабочие лидеры, выдвигаться кандидатуры в забастовочные комитеты.
Немалую часть требований бастующих составляли требования политического характера, не согласующиеся с общей тематикой забастовок и заведомо невыполнимые.
Местное партийное и советское руководство в большинстве случаев запаздывало с реакцией, не вступало в диалог с бастующими. Потеряв доверие к местному руководству, забастовщики обращались напрямую к высшим законодательным и исполнительным органам страны.
Шахтерские забастовки 1989 года стали одним из толчков к смене экономического и политического строя в 1991 году.
11 июля 1989 в кузбассе начались самые масштабные забастовки шахтеров в истории ссср
Забастовки шахтёров СССР, начавшиеся в 1989 году, стали первыми открытыми массовыми забастовками в стране. Имели глубокие экономические и политические последствия.
Толчком к началу массовых забастовок послужило ухудшение обеспечения шахтёрских регионов продовольственными и промышленными товарами в условиях тотального товарного дефицита, нараставшего в стране. Возмущение шахтёров накапливалось также из-за недостаточного обеспечения техники безопасности, участившейся гибели товарищей, стремлением к росту добычи угля, в то время как тонны угля лежали неотгруженными и т. д.
Ход забастовочного движения[править | править код]
2 марта 1989 года в г. Воркута прошла первая забастовка на шахте «Северная», переросшая в голодовку, в которой приняли участие 107 человек.4 марта 1989 года в забой спустились ещё 58 человек поддержавших забастовку и отказавшихся подниматься на поверхность.
Летом 1989 года в СССР в условиях проводимой в стране Перестройки поднялась волна открытого многотысячного забастовочного движения. В июле 1989 года массовые забастовки начались в шахтёрских регионах — Печорском угольном бассейне (Коми АССР), Кузбассе (РСФСР), Донбассе (УССР), Карагандинском бассейне (КазССР).
Прекратив работу, оставив необходимое количество работников для сохранения жизнедеятельности шахт, рабочие вышли на улицы и площади городов. Порядок поддерживался силами бастующих, образовались забастовочные комитеты. Многотысячные митинги шахтёров продолжались помногу часов. Стали появляться новые рабочие лидеры, выдвигаться кандидатуры в забастовочные комитеты.
Требования межшахтного забастовочного комитета, выработанные на шахте «Воргашорская» для предъявления прибывшей в Воркуту правительственной комиссии. Эти требования были зачитаны на многотысячном митинге 21 июля 1989 года.
«ТРЕБОВАНИЯ МЕЖШАХТНОГО ЗАБАСТОВОЧНОГО КОМИТЕТА ШАХТЁРОВ ГОРОДА ВОРКУТЫ»
Отменить выборы в Верховный Совет СССР от общественных организаций.
Отменить статью в Конституции СССР о руководящей и направляющей роли партии.
Прямые и тайные выборы Председателя Верховного Совета СССР, председателей местных Советов, начальников городских, районных отделов Министерства внутренних дел на альтернативной основе.
Отменить практику лишения слова депутатов на сессиях и съездах Верховного Совета СССР путём голосования. Каждый депутат имеет право голоса, независимо от мнения большинства. Перечисленные вопросы решить на втором съезде народных депутатов.
Выразить недоверие т. Щадову и Сребному как руководителям отрасли, не сумевшим проводить эффективную, сбалансированную экономическую и социальную политику. Отменить продолжающийся формализм и волокиту в работе аппарата министерства.
Предложить народным депутатам СССР т. Максимову и Лушникову поставить вопрос на следующей сессии Верховного Совета СССР о работе МУП СССР в обеспечении эффективной, сбалансированной экономической и социальной политики в отрасли и о незамедлительном сокращении аппарата министерства на 40 %.
Предлагаем Верховному Совету СССР пригласить в страну экономиста Леонтьева В. В. для разработки конкретной экономической модели выхода страны из экономического кризиса.
Предоставить полную экономическую и юридическую самостоятельность шахтам.
Ликвидировать объединение «Воркутауголь».
Производить оплату за работу в ночное и вечернее время в размере 40 и 20 % из централизованных фондов.
Установить общий выходной день — воскресенье.
Вернуть размер северных и коэффициента, существовавших до 1 марта 1960 года (100 % и 1,8), и распространить их на весь прямой заработок.
Производить оплату труда за все время пребывания в шахте (отметка «спуск» и «выезд»).
Сократить пенсионный возраст для женщин, работающих на Севере, занятых на переработке и отгрузке угля, до 45 лет — при общем стаже 20 лет, во вредных условиях — 10 лет.
Ввести для женщин, работающих на технологическом комплексе поверхности, 6-часовой рабочий день (отгрузка, переработка и транспорт).
Для шахтёров Заполярья установить пенсионный возраст 45 лет при подземном стаже 10 лет.
Юношам и девушкам, проживающим на Севере 5 и более лет, при поступлении на работу выплачивать северные надбавки сразу и полностью, а до 5 лет — дифференцировано к годам.
Передать углесбытовые организации шахтам.
Просим Верховный Совет СССР издать закон, обязывающий МПС возмещать предприятиям 100 % ущерба по себестоимости продукции за недопоставку вагонов и сверх госзаказа (по договору), поставка должна быть только в исправных вагонах.
Для работающих на УОФ на выборке породы, у кого отпуск 45 дней — установить 60 дней.
Установить 70 % пенсий от общего заработка, но не менее 300 рублей (шахтёрам).
При начислении пенсии брать любые пять лет из стажа по желанию работника.
Валюту 25 %, полученную за реализацию на экспорт, предоставить в распоряжение СТК шахты.
Просить Верховный Совет СССР о скорейшем решении вопроса о статусе народного депутата (до второго съезда).
Сохранить северные надбавки при расчете и переходе рабочих и служащих с одного предприятия на другое, а также при любых увольнениях.
Дисциплинарный устав отменить и ликвидировать ПДК (постоянно действующие комиссии по ТБ).
При сдаче жилья в Воркуте предоставлять жилье в других регионах в течение 2-х месяцев безвозмездно.
Выплачивать северные надбавки неработающим пенсионерам, проживающим на Севере. Размер пенсии ежегодно корректировать по мере изменения стоимости жизни.
Гарантировать снабжение г. Воркуты через Главсеверторг.
Обеспечивать товарами зимнего сезона в достаточном количестве и ассортименте, особенно детскими.
Отменить вычеты алиментов из северных надбавок, если дети живут на юге.
Возобновить строительство ЗКПД −2 для ускоренного решения проблем жилья в Воркуте, право распределения строительных материалов предоставить местным Советам.
При 20 годах подземного стажа — выход на пенсию без ограничения возраста.
Ускорить строительство и ввод в эксплуатацию до 4 квартала 1990 года межшахтного профилактория в пос. Воргашор.
Предоставить право на распределение отпусков участкам.
Отменить действующее постановление Совета Министров о соотношении между ростом заработной платы и производительности труда.
Решить экологические проблемы Воркуты (ТЭЦ, цемзавод, птицефабрика и т. д.) к 1990-91 гг.
Установить продолжительность отпусков шахтёрам — 60 дней, а всем остальным работникам поверхности — 45. Предоставить отпуска и рассчитывать средний заработок, исходя из 5-дневной рабочей недели.
Для жителей Крайнего Севера один раз в три года предоставлять бесплатный проезд в отпуск, а каждый год — давать дни на дорогу за свой счет.
Оплату билетов производить по фактическому использованию транспорта для проезда в отпуск.
Оплату бастующим произвести из расчета присвоенных тарифных ставок, окладов из централизованных фондов и скорректировать план добычи и проходки на дни забастовки.
В случае каких-либо преследований участников забастовки со стороны администрации решения выносить по согласованию с забастовочным комитетом.
Отменить привилегии администрации и партаппарата на всех уровнях нашего государства.
Просим председателя Верховного Совета ответить на основные требования шахтёров Заполярья по телевидению»
Немалую часть составляли требования политического характера, не согласующиеся с общей тематикой забастовок и заведомо невыполнимые.
Местное партийное и советское руководство в большинстве случаев запаздывало с реакцией, не вступало в диалог с бастующими. Потеряв доверие к местному руководству, забастовщики обращались напрямую к высшим законодательным и исполнительным органам страны.
Шахтёрские забастовки 1989 года стали одним из толчков к смене экономического и политического строя в 1991 году.
Примером для начала забастовочного движения в Молдавии (особенно активны они были на территории будущей Приднестровской Молдавской Советской Социалистической Республики) послужили непосредственно забастовки шахтёров СССР в 1989 году, когда забастовщики сумели добиться своих требований, перекинувшееся в Забастовки шахтёров Донбасса (1989-1990-е годы).
Одновременно с ними и проходили забастовки в Молдавии, приведшие к официальному самопровозглашению независимости от Молдовы, но в составе СССР: 19.08.1990 года Гагаузской Советской Социалистической Республики с центром в г. Комрате на юге (12.11.1989 г. была самопровозглашена Гагаузская Автономная Советская Социалистическая Республика в составе Молдавии), а 02.09.1990 года Приднестровской Молдавской Советской Социалистической Республики с центром в г. Тирасполе на востоке.
Требованием забастовщиков было так же привлечение пристального внимания руководства СССР и КПСС к законам Молдовы, которые противоречили действовавшим Конституции СССР и Конституции МССР. Руководителей забастовок принял в Москве М. С. Горбачёв, но вместо этого затребовал немедленно прекратить забастовку, но она была прекращена лишь 21.09.1989 года, после пленума ЦК КПСС, который поддержал установление в Молдавии мононационального режима.
30 лет назад в СССР начались самые масштабные забастовки шахтеров
11 июля 1989 года в Кузбассе начались самые масштабные забастовки шахтеров в истории Советского Союза. Разгоревшись из-за незначительного, на первый взгляд, повода, за несколько дней они вовлекли порядка 600 тыс. человек на гигантской территории от Сахалина до Донбасса. Недовольные своим положением шахтеры организованными колоннами выходили на центральные площади городов, вещали с трибуны в микрофоны и призывали государственное и партийное руководство выполнить свои требования. Исследователи не сомневаются, что именно события 30-летней давности привели к смене вектора экономического развития и даже государственного строя в стране.
На излете своей гегемонии в России коммунистический режим серьезно пострадал от собственного орудия, которое с успехом применялось в начале XX века. Продавливая себе путь в руководящие органы, большевистские агитаторы призывали рабочих Петербурга, Москвы, Иваново-Вознесенска, Орехово-Зуева и других крупных промышленных центров бастовать. Стачечное движение, как известно, явилось значительным толчком к событиям первой русской, а потом и Февральской революций. Теперь же это явление, которое 70 годами ранее сначала помогло большевикам занять место во власти, а затем и самим стать властью, — закладывало мину под позиции КПСС в зашатавшемся от запаха свободы советском обществе.
Забастовки стали заметным явлением в общественно-политической жизни позднего СССР еще до 1989 года, однако до известного момента практически полностью игнорировались прессой, и к тому же не имели централизации.
Рабочее движение крепчало по мере либерализации государства. Количество забастовок росло из года в год. За первые пять месяцев 1989-го в стране прошли 54 забастовки. Они стихийно вспыхивали в самых разных регионах, но отличались разрозненностью.
Центром шахтерских волнений стал Междуреченск – находившийся практически в полной зависимости от угледобывающей отрасли 45-тысячный город в 300 км к юго-востоку от Кемерова. Еще в апреле забастовали рабочие шахты имени Ленина. Их требования сводились к решению экономических вопросов: поднять расценки за выемку угля, оплачивать в полном объеме труд в вечерние и ночные часы, увеличить размер премий, сократить на 40% управленческий персонал. Протестующие требовали улучшить снабжение населения региона продуктами и товарами первой необходимости. Среди них оказались чай, стиральный порошок и мыло, прочнее всего засевшее в сознание народа. Впоследствии о причинах массовых забастовок так и вспоминали: шахтерам не хватило мыла.
«Если бы бастующие шахтеры потребовали вместо хозрасчета хозяйственного мыла и железного порядка, это могло бы стать опорой для тех, кто хотел бы свернуть реформы, — рассуждал известный журналист Владимир Гуревич. – Но шахтеры говорили прежде всего именно о хозрасчете. О настоящей реформе».
Задержки зарплат, как в 1990-е, еще не значились в актуальной повестке. Напротив, по общим меркам шахтеры получали весьма прилично – до 600 рублей в месяц. Правда, потратить заработанное чаще всего было не на что. Индустрии развлечений в городах почти не существовало. Магазины отсвечивали пустыми полками.
А вообще 1989 год стал для советской власти тяжелым испытанием, как никакой другой во второй половине XX века. Этнические конфликты на окраинах державы, природные катаклизмы, катастрофы на транспорте, дефицит – проблем 30 лет назад хватало с лихвой. Как выяснилось чуть позже, все они в комплексе оказались для руководства СССР непреодолимым препятствием.
10 июля 1989 года порядка 80 рабочих шахты имени Шевякова, поднявшись из забоя после ночной смены, отказались сдавать лампочки с аккумуляторами. К ним присоединились шахтеры первой и второй смен. Уже в первые часы численность бастующих составила 344 человека.
11 июля на главной площади Междуреченска собрались несколько тысяч шахтеров.
В условиях сильной жары они уселись или даже улеглись на асфальте, ожидая ответа начальства. Все угольные предприятия города прекратили работу. Был создан стачечный комитет. Уже через два дня забастовка охватила все шахты Кемеровской области. Министр угольной промышленности Михаил Щадов пообещал немедленно удовлетворить выдвинутые условия. На сессии Верховного Совета СССР выступил Михаил Горбачев, назвавший требования кузбасских горняков справедливыми и заявивший, что ЦК КПСС и правительство страны «могут дать твердые гарантии удовлетворения требований». Однако, выступление первого лица государства еще больше возмутило рабочих региона и спровоцировало на забастовки их коллег в других частях СССР.
По крайней мере публично Горбачев пытался показать, что ничего страшного не происходит, и ситуацию он полностью контролирует.
«Рабочие берут дело в свои руки основательно. И это меня при всем драматизме событий очень сильно воодушевляет», — отмечал он в телеинтервью.
Вот как впоследствии оценивал действия советского руководства известный экономист Егор Гайдар:
«Власти не были готовы разбираться и пытаться понять, что происходит в действительности, что можно сделать, чтобы навести порядок.
Реакция была такая: раз нас здесь достали, придется дать денег, мыла, колбасы, социальных благ, привилегий… Это было понятно, но проблему не решало».
Между тем остановить стачечные мероприятия никак не удавалось. Напротив, из Междуреченска они перекинулись на шахты Прокопьевска, Кемерова, Новокузнецка, Осинников и других населенных пунктов с организованной добычей угля. 12 июля в Кузбассе на 20 предприятиях бастовали свыше 20 тыс. шахтеров, 13-го – до 55 тыс. Рабочие комитеты занимались поддержанием порядка. Продажа алкоголя запрещалась, а пьяные подлежали задержанию. По данным УВД Кемеровской области, которые приводятся в «Истории Кузбасса», за время забастовки уровень преступности в Междуреченске снизился на 31,4%.
«Забастовки стали реальностью не сегодня, — писали в те дни «Московские новости». – Но еще год назад газеты называли забастовки «групповой истерией», приравнивали к «прямой атаке на перестройку», считали их бесплодным, недемократическим путем борьбы, когда «кучка крикунов вынуждает к безделью тех, кто и не помышляет бросать работу». Думаем, что подобный подход – серьезная ошибка. Забастовка может быть вполне демократическим способом разрешения конфликтов. Разумеется, необходимо, чтобы он использовался в рамках закона, которого у нас пока нет. Именно закон позволит отделить забастовки, обоснованные реальными и серьезными причинами, от забастовок, когда участники, что называется, бузят».
В материале также отмечалось, что стачки «тяжелы для самих участников, их семей и общества в целом». Одновременно пресса той поры признавала, что такой инструмент нельзя исключать из демократии и обращалась к историческому опыту.
«Стоит вспомнить о том, что в 1920-х годах забастовки не отрицались. Более того, XI Съезд партии «объяснял и оправдывал» их по мотивам, которые и сегодня еще живучи, — «исключительно бюрократическими извращениями пролетарского государства», — напоминали «МН».
14 июля стачка в Междуреченске была прекращена, однако в других местах все только начиналось. Больше всего горняков бастовало 17 июля – 177 682. Одновременно в Макеевке Донецкой области состоялся многотысячный митинг в поддержку требований шахтеров Кузбасса.
«В нынешней забастовке, во всяком случае в Макеевке, явно присутствовали специфические черты, которые меняют стереотипное представление об этой форме борьбы. Прежде всего скрупулезный учет присутствующих, ибо пребывание на площади приравнено к выходу на работу и будет оплачено по среднесдельным расценкам, — передавал из этого города спецкор «МН» Георгий Богдановский. – Руководители Украины – партийные, профсоюзные – появились перед бастующими, когда события уже набрали силу, через несколько дней после их начала.
Немудрено, что шахтеры во время митингов нередко говорили: «Зачем нам Киев, когда уже все решается в Москве».
По мнению Анатолия Татаринова, второго секретаря Макеевского горкома Компартии Украины, руководство угольной отраслью, где накопилось немало проблем, должно было насторожиться еще несколько лет назад после известных случаев невыхода горняков на поверхность в Норильске».
Осенью 1989 года стачечное движение привело к созданию «Союза трудящихся Кузбасса». Был учрежден печатный орган рабочих региона. Забастовки то затихали, то разгорались вновь, но окончательно не смолкали, перекатившись в 1990-й.
«Меня и парторга стачечники обещали вздёрнуть»
Летом 1989 года в СССР забастовали шахтерские регионы: Воркута, Донбасс, Караганда, и, конечно, Кузбасс, лидировавший по угледобыче, а значит, и числу шахтёров. Кузбасская стачка началась 11 июля 1989 года в Междуреченске. Придя на центральную городскую площадь, бастующие попросту улеглись на нее под палящим солнцем, в 40-градусную жару.
Через несколько дней центром рабочего движения в этом регионе стал Прокопьевск – третий по величине город Кузбасса. В более крупных городах, Новокузнецке и Кемерове, кроме угледобывающих предприятий существовали ещё крупные металлургические и химические производства. А Прокопьевск по сути – шахтёрский моногород. Работа остановилась на всех кузбасских шахтах, но самые массовые митинги в 89-м состоялись именно в Прокопьевске на площади Победы, где к горожанам присоединились делегации протестующих горняков из соседних городов.
Протестные акции были спровоцированы продолжающимся в стране социально-экономическим кризисом, который особенно сильно ударил по шахтёрским регионам. До крушения СССР оставалось два года. Тотальный дефицит продуктов и промтоваров, устаревшая техника и система обеспечения безопасности шахтерского труда, участившиеся несчастные случаи – все это усиливало напряженность в регионе. Кроме того, шахтеры требовали, чтобы государство не отбирало у них весь уголь, а позволило бы самим продавать часть «черного золота», чтобы благополучие предприятия зависело исключительно от работы коллектива.
Сегодня о той стачке в Кузбассе на официальном уровне вспоминать не принято. Но нам удалось найти участников тех событий. О самых крупных в советской истории шахтерских волнениях на Кузбассе вспоминают три Александра. Ныне пенсионеры, а в 89-м – председатель профкома шахты, горный мастер и журналист.
Официальные профсоюзы в 1989-м противостояли бастующим. Александр Дегтянников стал председателем профкома прокопьевской шахты «Красногорская» за год до стачки, когда ему было чуть больше тридцати. До этого 12 лет отработал под землей: горнорабочий, электрослесарь, механик очистного забоя.
– Забастовка – полный шок, и не только для меня. Никто не понимал, что это такое, кто это придумал и как себя вести. До этого на нашей шахте всё было ровно. Да, не всех устраивала зарплата. В магазинах всё было по талонам. Народ возмущался, но по определённым правилам. Началось всё из Междуреченска с шахты имени Шевякова. Потом Новокузнецк. Потом гонцы пошли в Прокопьевск – не знаю, были ли это рабочие на самом деле. Но вроде бы группа новокузнецких рабочих поехала по прокопьевским шахтам: «Вы нас поддержите, потому что жить так невозможно. Коммунисты не дают нам инициативы, не повышают зарплаты». И прокопчане начали выходить. Если не ошибаюсь, шахта «Коксовая» первой вышла, потом шахта «Центральная». Вышли и сели. А там гуляет проходчик нашей шахты Колька М. Он поговорил с ними, приезжает на шахту, и ко мне: «Саня, чего делать?» – «Коля, сядь и сиди. И ничего ты не делай». Он развернулся и на работу пошёл. У нас воспитание такое – мы же все дисциплинированные, законопослушные граждане. Для меня забастовка – непонятное явление совершенно. Потом стачечные комитеты организовали – это такой цирк. У нас на шахте был машинист углесоса, который до этого работал в школе учителем физики, но из школы его за что-то попросили. Вот его выбрали председателем стачечного комитета шахты, – рассказывает Дегтянников.
Работы на шахтах нельзя прекращать полностью. Необходимо постоянно откачивать воду, вентилировать. По словам Александра Михайловича, стачечное руководство с организацией работ не справлялось, и положение спасали только прежние руководители, контролировавшие все процессы. Присматривать за бастующими просили и военные, приезжавшие на «Красногорскую».
– Они говорили: «Так, уважаемые, чтобы никаких конфликтов с этими стачечными комитетами, инициативными группами. Пока на всё соглашайтесь, кивайте головой. Но старайтесь контролировать со стороны», – пересказывает бывший председатель профкома.
– Была вероятность, что военные начнут разгонять бастующих?
– Если бы возникла провокация – кто-то где-то стрельнул или что-то поджёг – я на сто процентов уверен, что так бы и было. Моментально!
Александр вспоминает, что на собрании, проходившем в лекционном зале «Красногорской», выслушал много несправедливого.
– Группа людей была с синими руками (с наколками. – Прим. С.Р.). Они сразу сели в кучу. Меня и парторга шахты Кочеткова стачечники обещали вздёрнуть. Рабочий Саша Г. обвинил меня в том, что мой гараж якобы забит импортной радиотехникой.
Александр Михайлович кинул ключи на стол, предложив инициативной группе заглянуть и в его квартиру. Проверяющие убедились, что председатель профкома живёт не лучше других. Через несколько дней Сашу Г. избили за навет те же горняки, которые сомневались в Дегтянникове, а после забастовки Саша Г. уволился из шахты. Именно так эта история запомнилась Александру Дегтянникову.
Несмотря на все унижения и на то, что не поддерживал саму идею стачки, Александр Михайлович каждый день ходил с ними на площадь.
– Почему, когда вас оскорбляли, вы не развернулись и не ушли?
– Нельзя. Нас собирали в горкоме: «Оскорбляют? Стойте и выслушивайте. Что бы они ни говорили, кивайте головой. Но чтобы, когда всё закончится, вы все были на своих местах». Была задача не довести до сумасбродства.
По оценке Александра Михайловича, в июле 89-го на площади Победы собиралось около 10 тысяч человек. Но он не верит, что шахтёры сами додумались до забастовки.
– Работягам как таковым и высказать-то было нечего, – убеждён Дегтянников.
По его словам, забастовку 89-го называли сидячей, но некоторые даже лежали, а иные и к бутылке прикладывались.
– Не было транспарантов с лозунгами, как в Европе. Все сидели молча, как в мультфильме «Маугли», когда Удав вышел.
По его словам, были некие подстрекатели, инсайдеры, взбунтовавшие рабочих и бесследно исчезнувшие. Александр Михайлович считает, что забастовка 89-го принесла только убытки: после нескольких дней простоя шахты далеко не сразу вышли на прежний уровень угледобычи.
Однажды Дегтянников всё-таки нарушил инструкции и сказал бастующим:
– Ребята, вы как стадо баранов. Неужели не понимаете, что это – хорошо спланированная политическая акция?
Через несколько недель после стачки на «Красногорской» состоялось собрание трудового коллектива. Дегтянникова не переизбрали председателем профкома. Он говорит, что прежних председателей «прокатили» на большинстве прокопьевских шахт. На несколько месяцев уходил из шахты на завод. Потом вернулся. Рассказывает, что по просьбе нового директора «Красногорской». И по настоянию же директора стал его заместителем. Проработал на шахте до 1994 года.
Супруга Дегтянникова Валентина Николаевна в 89-м трудилась в АБК (административно-бытовом комбинате) «Красногорской». Привозила забастовщикам на площадь горячие обеды. А основная работа – машинист стиральных машин. Во время стачки продолжала стирать шахтёрские робы.
– Рядом с вами работали сёстры, жёны, матери шахтёров. Как они относились к забастовке?
«Многие не произносили речей, но готовы были стоять до последнего»
Шахтерские акции 89-го продемонстрировали, что советские граждане, оказывается, способны на самоорганизацию и сопротивление властям. В Междуреченске, с которого и началась кузбасская забастовка, был сразу же создан независимый от власти Городской забастовочный комитет, который запретил торговлю алкоголем (исключение делали для свадеб и похорон, по письменному разрешению комитета). Были организованы народные дружины, с помощью которых был наведен порядок во всём регионе. 17 июля шахтерами был сформирован Кемеровский областной стачечный комитет, главой которого стал шахтер Юрий Рудольф, имевший за спиной лагерный опыт. Многие считают, что именно благодаря его авторитету в дни забастовки удалось добиться, чтобы преступники практически полностью прекратили свою деятельность в Прокопьевске.
С утверждением Дегтянникова, что забастовщики были инфантильными и агрессивными, категорически не согласен Александр Батанов – в июле 1989-го горный мастер прокопьевской шахты имени Калинина.
– Не просто колбасы шахтёры требовали. Неглупые люди в рабочие комитеты вошли, – подчёркивает Александр Вениаминович.
Шахтовых руководителей, не поддержавших забастовку, Батанов называет прихвостнями. Рассказывает, что горняки выдвигали требования, касающиеся всех прокопчан без исключения: закладка ТЭЦ, строительство нового водозаборника. Показывает номер прокопьевской газеты «Шахтёрская Правда» от 21 июля 1989 года, где эти и другие требования опубликованы.
Батанов сомневается, что жизнь Дегтянникова во время стачки подвергалась опасности. Во всяком случае, это не согласуется с тем, что помнит Александр Вениаминович о днях стояния на площади и о настроениях бастующих. Он видел только одного пьяного, которого сами шахтёры и сдали в милицию, чтобы рабочее движение не дискредитировал.
– Нет, страха не было. Был такой – своего рода патриотический – порыв, сплочение людей, даже в какой-то степени эйфория от того, что мы чего-то можем добиться. Правоохранительные органы отнеслись к нам лояльно. Без угроз, выламывания рук и ночных арестов.
О жестоко подавленном в 1962-м выступлении новочеркасских рабочих Александр Батанов и его коллеги узнали гораздо позже. Практически ничего достоверного не знали они в 1989-м и о современном рабочем движении на Западе. Забастовка в Прокопьевске, по словам Александра Вениаминовича, началась и проходила стихийно. Он не отрицает, что на первые роли в шахтовых стачкомах выдвинулись в том числе и имевшие тюремный опыт горняки, например, Юрий Рудольф на шахте имени Калинина, который в ходе забастовки стал председателем стачечного комитета Прокопьевска (отсидел 10 лет за убийство в драке, совершенное в молодости. – Прим. С.Р.).
– Да бог знает. По-моему, они все самовыдвиженцы. Я помню, работал в первую смену, приехал на шахту – оказывается, не работаем, забастовка. Рудольф повёл всех на площадь. Это на моей шахте. Так же и на других. Были и сидевшие, были и писаные (с татуировками. – Прим. С.Р.). После 91-го года лидеры первой забастовки на шахтах практически не появлялись.
– Получается, забастовка была отчасти акцией криминалитета?
– Ни в коем разе! Люди хотели, чтобы повысили зарплату, чтобы обеспечили товарами первой необходимости.
Батанов находился на площади Победы ежедневно с утра до вечера, а некоторые даже ночевать там оставались. Митинг в Прокопьевске продолжался круглосуточно в течение семи дней, и 20 июля было принято решение не прекратить, а лишь приостановить стачку.
– На архивных фотографиях можно увидеть ораторов с микрофонами. Кто именно выступал? О чём говорили?
– Сейчас уже забылось. Говорили много, дебаты шли серьёзные. Кто-то уже устал и хотел прекратить забастовку, кто-то, наоборот, предлагал не расходиться. Шахтёры – я не скажу, что они все до одного литературно грамотные. Многие не произносили речей, но готовы были стоять до последнего. Да вы на сегодняшние массовые стихийные движения посмотрите – в Москве или в других городах. Примерно так было и у нас в 89-м.
Александр Батанов не помнит наверняка, были ли тем летом на площади представители других профессий, но с уверенностью говорит, что бастующих горняков поддержал весь Прокопьевск.
– Не помню ни одного, кто тогда был бы против нас.
– Бастующие в 89-м выдвигали политические требования?
– Нет. Требований свержения советской власти не было. Все, в принципе, верили в эту власть.
– Насколько помню, к 89-му многие устали от перестройки, их раздражал Горбачёв.
– Может быть, что-то такое и было. Горняков разочаровало, что он к нам не приехал, а прислал Слюнькова, который, к сожалению, свою фамилия оправдал. (Николай Слюньков – член Политбюро ЦК КПСС, который летом 1989 года возглавлял правительственную комиссию, направленную в Кузбасс в связи с шахтёрской забастовкой. – Прим. С.Р.). К нам приезжал Ельцин, но это было позже.
– Раз уж вспомнили Ельцина. Вы согласны, что он пришёл к власти благодаря поддержке шахтёров?
– Если бы не шахтёры, Ельцину никогда бы не быть президентом. От них он получил основную поддержку, но оказался пьяницей и предателем, который потом опустил шахтёров ниже плинтуса. В Прокопьевск приехал Потанин, закрыл шахту «Красный углекоп», и дальше в городе целая цепочка пошла закрытий шахт. Будущие олигархи использовали шахтёрский протест в своих целях и свергли советскую власть. Они не в открытую горло драли, но как-то влияли на шахтёрские умы.
– В сегодняшнем Прокопьевске страшная безработица, недавно закрылась последняя шахта. О забастовке говорить бессмысленно, но спрошу: почему нет никаких массовых протестов?
– Вспомните истмат, диамат. Главное, что сделали нынешние власти, – уничтожили пролетариат – класс-гегемон. Уничтожили движущую силу. В 89-м на одной шахте имени Калинина было 12 тыс. рабочих, а кто сейчас будет массовое движение организовывать? Поэтому сейчас кухонные забастовки: сидим на кухнях и языками чешем.
– А как же экологические выступления против угольных разрезов в кузбасских Киселёвске и Новокузнецке?
– Это немножко другое. Почему, на мой взгляд, экологические протесты в Кузбассе не достигают ощутимого результата? Потому что, опять-таки, – это кухонный вариант.
– Почему? Люди выходят на митинги.
– Ну, сколько их там выходит. А так – вы посмотрите, что творится. Шахты закрылись, уголь добывают на разрезах. Сейчас Кузбасс – сплошная яма, лунный ландшафт. Но люди боятся протестовать, каждый держится за свою работу. Уволят с разреза – другой работы не найдёшь. Молодёжь вся в кредитах, ей надо детей кормить. И вместо рабочего класса – мелкие группки людей, которые где-то как-то работают. Выходить некому.
«Против КПСС, чиновников и директоров»
Александр Матвеев накануне событий 89-го стал главным редактором газеты Прокопьевского района «Сельская новь». Назначение на этот пост – понижение для бывшего заведующего отделом пропаганды и агитации райкома партии.
– Я – тот самый человек, который вешал лапшу на уши нашим гражданам, – смеётся Александр Сергеевич. – Но был убеждён в правоте своих взглядов, коммунистом относительно недавно перестал быть.
Матвеев был коммунистом, но не карьеристом. В конце 80-х выступал против монополии КПСС в идеологической сфере. Всегда двигался против течения, что в конечном итоге сделало невозможным его работу в каком бы то ни было официальном кузбасском СМИ. В середине нулевых ушёл из профессии, не доработав год до пенсии. Переквалифицировался в грузчика и дворника. А во время забастовки 89-го вышел на площадь Победы с красным флагом – в пику антисоветским настроениям, которые, как вспоминает Матвеев, преобладали на стачке. Впрочем, по его словам, развала СССР бастующие всё же не хотели. К тому стихийному «перформансу» Александра Сергеевича шахтёры отнеслись без агрессии, что, пусть и косвенно, свидетельствует о мирном характере тогдашнего протеста.
– Бывший председатель профкома отказывает бастовавшим в сознательности. Согласны ли вы с ним?
– Люди вышли бороться за свои права. Ситуация дошла до белого каления, и они уже не могли молчать. Другое дело, что напрасно поверили обещаниям «Землю – крестьянам, фабрики – рабочим». Думали, что так и будет. Наверное, никто не понимал тогда, к чему забастовка приведёт.
– Не было страха? Ощущения, что собравшихся жёстко разгонят и накажут?
– Абсолютно не было. Это была несогласованная акция – что по тем меркам, что по нынешним. Но милиция не собиралась никого разгонять, следила только за тем, чтобы не возникало драк. Да и сами бастующие создавали комитеты, поддерживающие дисциплину, чтобы не опорочить идею забастовки.
– Только одного подвыпившего видел.
– Почему в 89-м вышли именно шахтёры, а не нефтяники, например?
– Шахтёрские коллективы – очень большие и сплоченные. Товарищество, чувство локтя. Пожалуй, такого единения нет на заводе. Нефтяники, наверное, оказались в лучшей ситуации. Шахтёры жаловались: «Уже некоторые службы на поверхности получают больше, чем мы».
Александр Матвеев говорит, что достойные по советским меркам зарплаты шахтёров в конце 80-х не уменьшились, но перестали расти. Кроме того, в магазинах, где цены остались на прежнем уровне, было уже шаром покати. Талоны, дефицит, очереди. Цены же на рынке в несколько раз превышали магазинные. Шахтёрские забастовки во многом были предопределены кризисом плановой экономики. А самое неожиданное следствие стачек – инфляция.
Как вспоминает Александр Матвеев, вслед за шахтёрами, потребовавшими повышения зарплат, о том же попросили представители других профессий. В итоге деньги всё больше обесценивались.
– Забастовка 89-го была результативной?
– Она продемонстрировала, что рабочие что-то могут и что их нельзя доводить до крайней точки. К сожалению, сегодня власть не чувствует, что в любой момент может полыхнуть. Сейчас и не полыхнёт. Нас ещё долго продержат в чёрном теле, прежде чем мы решимся выйти на площадь. Новые профсоюзы, которые тогда образовались, давно перестали быть независимыми. Многих лидеров, выдвинувшихся на волне забастовки, просто купили. Они стали получать приличные зарплаты и говорить: «Пока я в руководстве профсоюза – никаких забастовок в Кузбассе не будет». Ну разве это профсоюзное заявление? Не знаю, как в других регионах, но в Кузбассе сейчас не вижу профсоюзов, которые бы выполняли свои функции.
– Безработица, спад производства. Кажется, ситуация в Кузбассе хуже, чем в конце 80-х. Почему нет массовых протестов?
– Гораздо хуже. Но это чувствуют не все. И, наверное, здесь, как в песне Высоцкого, – «буйных мало, вот и нету вожаков». Чтобы лидер мог возглавить уличный протест, надо, чтобы у него отсутствовало чувство самосохранения. Таких в Кузбассе пока не вижу. Кроме того – «эффект Сталина». Многолетнее пребывание у власти губернатора Тулеева – как раз проявление этого эффекта. Слишком много дрожащих, инертных, забывших о чувстве собственного достоинства. На последних для Тулеева губернаторских выборах процент проголосовавших за него спускался сверху. Мне рассказали об этом, я опубликовал цифру в Фейсбуке и написал, что если у Тулеева этого процента не будет, я съём свою шляпу. Через месяц прошли выборы, шляпу есть не пришлось.
В июле 89-го Александр Матвеев четыре раза приходил на площадь. Но только однажды – в качестве корреспондента. После 89-го стачек в Прокопьевске проходило так много, что для Александра Сергеевича они слились в одну, растянувшуюся на десять лет. С уверенностью говорит только, что в той заметке старался быть объективным и, перечитай её сегодня, ему бы не было стыдно.
– Как работалось журналистам на тех акциях?
– Очень свободно. А если бы кто-то попытался помешать журналисту – такого цензора шахтёры бы на части порвали.
– Бастующие настолько доверяли СМИ?
– Доверяли всем, кто против КПСС, чиновников и директоров, которые платят мало и мыло выдают не вовремя.
Одним из наиболее популярных изданий в регионе была газета «Шахтёрская правда». Когда началась стачка, главный редактор «Шахтёрки» Валерий Гужвенко собрал всех подчинённых: «Не знаю, что будет завтра. Может, нас всех отведут «на подвал». Кто хочет – может прямо сейчас написать заявление об уходе». Написал только один. Об этом мне рассказал по телефону тогдашний сотрудник «Шахтёрской правды» и пообещал дать интервью. В 89-м он не уволился, но теперь, накануне назначенной встречи, перезвонил и отказался общаться: «Последствия любого моего слова могут быть страшными, страшными!»
Архивные снимки для этой публикации предоставил Александр Матвеев. В середине 90-х он зашёл в редакцию «Сельской нови», в которой уже не работал, и увидел коробки с фотографиями на выброс. С позволения коллег забрал некоторые. Спустя всего несколько лет после первой кузбасской стачки о ней постарались начисто забыть.