100 дней после детства сюжет
«Сто дней после детства». Я думаю, что делать нам ничего не надо.
Фильм Сергея Соловьева «Сто дней после детства» вышел в 1975 году и сразу же покорил не только критиков, но и простых зрителей своим очарованием, теплом, нежностью, чистотой и честностью. Этому фильму можно приписать еще массу эпитетов и все они будут исключительно положительные.
Именно вожатый Сергей вкладывает в ребят основы общения, умения понимать, слушать и слышать. Умение правильно расставлять оценки происходящего. Несмотря на то, что на протяжении всего фильма как таковых событий не происходит. Только лето, солнце, лагерь, дети. Однако уже к финалу мы видим преображение всех героев. Они растут и, пусть незаметно, но извлекают из всего уроки, советы, правила, как губки впитывают то, что им дается. Очень важно грамотно и вовремя вложить в детские сердца и души то, что впоследствии останется с ними всю жизнь.
Фильм повествует о детстве и отрочестве. О том, каким мы всё помним, о первой любви, о первых чувствах иного толка. О том, как мы все взрослели и какие тревоги бередили наши души.
Оператору Леониду Калашникову удалось тонко и точно передать тепло, нежность и беззаботность юности. Невероятно чувственные кадры приковывают внимание и уносят нас в наше прошлое: светлое, чистое и беззаботное.
Сергей Соловьев: «Я всегда знаю, когда пишу сценарий, кого буду снимать. Никакими кастингами не занимаюсь. Даже в тех редких случаях, когда пишу роли для молодых людей, знаю, каких именно молодых людей мне надо искать. Как было, допустим, перед съёмками картины «Сто дней после детства».
Я знал, что мне на главную роль нужна молодая Купченко, потому что я был сведён с ума картиной Андрона Кончаловского «Дядя Ваня» и молодой Купченко. На третий день мне привели Таню Друбич, я сказал: нет, не надо, она не похожа на молодую Купченко. Я топал ногами и заставлял искать новую молодую Купченко до той поры, пока не снял какую-то одну сцену. Понял, что не нужна мне молодая Купченко, потому что есть Таня Друбич. И это не вопрос кастинга, это вопрос твоих человеческих отношений с воображаемыми героями.»
Композитор Исаак Шварц написал невероятно красивую (как всегда) музыку, передающую то самое волшебно настроение фильма, которое еще глубже окунает нас в пучину воспоминаний и не хочет отпускать уже никогда.
«Понимаете, однажды (это случается обыкновенно внезапно) ты вот так вдруг увидишь и реку, и деревья, и девушку, и то, как она улыбается. Кажется, что ты и раньше всё это видел тысячу раз, но в этот раз вдруг остолбенел, внезапно пораженный, как невообразимо прекрасна и эта девушка, и эти деревья, и эта река, и то, как она улыбается. Это обыкновенно означает, что тебя настигла любовь»
В свое время фильм получил массу наград, в числе которых «Серебряный медведь» за лучшую режиссерскую работу.
Единственная песня из кинофильма, которую я могу сюда спокойно поместить:
Низкий поклон всем, кто принял участие в работе над этим фильмом. Более прекрасного детского кино наверное еще не сняли.
100 дней после детства сюжет
Пионервожатый Серёжа, скульптор, решил поработать с новым пластичным материалом — творчески одарёнными детьми, отдыхающими в лагере, расположенном в старинной усадьбе. Пионер Лопухин настолько влюблён в одноклассницу Ерголину, что не замечает, как сильно им самим увлеклась Соня Загремухина. Выразить эмоции и настроения им помогает участие в постановке пьесы Лермонтова «Маскарад», а само представление незаметно превращается в драму с неожиданными признаниями, обидами, вспышками ревности. Подростки так заняты своими чувствами, что не обращают внимания на педагогический подход пионервожатого Серёжи, и к концу фильма сами, без особого приглашения, готовы стать памятником первой любви.
Сценарий — Александр Александров, Сергей Соловьёв
Режиссёр-постановщик — Сергей Соловьёв
Оператор-постановщик — Леонид Калашников
Художник — Александр Борисов
Композитор — Исаак Шварц
Режиссёр — Олег Григорович
Оператор — Соня Хижняк
Звукооператоры — Владимир Крачковский, Владимир Бахмацкий
Монтаж — Алла Абрамова
Художник по костюмам — Людмила Кусакова
Художник-гримёр — И.Киреева
Редактор — Людмила Шмуглякова
Государственный симфонический оркестр кинематографии
Дирижёр — Марк Эрмлер
Борис Токарев — Митя Лопухин
Татьяна Друбич — Лена Ерголина
Ирина Малышева — Соня Загремухина
Юрий Агилин — Глеб Лунёв
Нина Меньшикова — Ксения Львовна
Сергей Шакуров — вожатый Сергей Борисович / голос за кадром
Арина Алейникова — доктор
Андрей Звягин — Саша Лебедев
Юрий Соркин — Фуриков
Татьяна Юринова — Заликова
Сергей Хлебников — радист
Виктор Маркин — директор лагеря
Вера Благовидова — Ефросинья Кузьминична
Татьяна Кавешникова
Ирина Потолова
Зинур Жадиханов
С. Лопухов
О. Федечкина
Л. Феодорова
Логотип Викицитатника В Викицитатнике есть страница по теме: Сто дней после детства
1975 — XXV МКФ в Западном Берлине: Приз «Серебряный медведь» за лучшую режиссёрскую работу
1975 — XVII МКФ в Авеллино: Серебряная медаль фильму для детей и юношества
1976 — IX ВКФ во Фрунзе: Главная премия (поровну с фильмом «Когда наступает сентябрь»), Приз за операторскую работу
1976 — МКФ «ФЕСТ-76» в Белграде: Главный приз за лучшую режиссёрскую работу в конкурсе фильмов для детей и юношества
1976 — Премия Ленинского комсомола
1976 — Приз ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика» за лучший фильм 1975 года для детей и юношества
1977 — Государственная премия СССР: автору сценария, режиссёру, оператору, художнику
Фильм высоко оценивался кинокритикой. Он назывался «одним из самых представительных в кинематографе десятилетия», отмечалась его «поэтическая атмосфера». В монографии «Советское кино, 70-е годы: основные тенденции развития» указано, что «в нём нашли живое и своеобразное воплощение „вечные мотивы“ отрочества, собранные воедино и воспринятые с позиций современности: трудный возраст, первая любовь, мучительность переживаний, открытие общечеловеческих духовных ценностей».
Ещё до выхода фильма на экран в разделе «Идут съёмки» в журнале «Советский экран» появились первые оценки фильма. При анализе сценария отмечалось, что «повествование легко скользит от эпизода к эпизоду», однако высказывалось опасение, «не пытаются ли авторы спрятаться за литературными ассоциациями от острых и сложных проблем, волнующих современных ребят, стоящих на пороге отрочества».
В ежегоднике «Экран 1975—1976» критик Т. Иванова также писала, что в самой изысканности сюжета фильма, построенном на игре с мотивами классических произведений, таилась «опасность: ограничиться областью узколитературных реминисценций, удовольствоваться небезызвестным и остроумно поставленным, однако по самой своей задаче достаточно замкнутым экспериментом», но сделала вывод, что «создатели фильма сумели эту опасность преодолеть».
А. Голубев в журнале «Советский экран» привёл оценку фильма, высказанную западноберлинской прессой во время кинофестиваля в Западном Берлине: «Только у русских хватило мужества на фоне обилия постельных сцен, жестоких трагедий, убийств и извращений выступить с подлинно романтическим, чистым и добрым фильмом». Он отметил большой интерес членов жюри кинофестиваля, требовательной и избалованной публики и студенческой аудитории к фильму, несмотря «на некоторую камерность проблемы».
Чуть раньше в этом журнале публицист C. Соловейчик увидел в фильме «нарушение правды возраста». По его мнению, оно заключалось в том, что «герой, потерпев жестокое поражение в любви, произносит в финале примирительные фразы». «Философское мудрствование — стихия подростка, философская мудрость — не для него» — утверждал С. Соловейчик. Ему также не понравилось, что, начитавшись Лермонтова, Митя Лопухин хладнокровно участвует в подлоге, а затем с пафосом разоблачает его, по заранее разработанному плану выплёскивает стакан компота на своего противника.
Оценки С. Соловейчика не разделял кинокритик С.В.Кудрявцев. Он написал в 1975 году, что создатели фильма «следуют не правде возраста, а правде характера» и поэтому главный герой «оказывается способным не только на „философское мудрствование“, но и на философскую мудрость». Он отмечал, что в фильме «соседствуют психология и поэзия» и они не противопоставлены, а дополняют друг друга. «Авторы фильма „Сто дней после детства“, — писал он в своей рецензии, — с удивительной поэтичностью, даже патетичностью рассказывают о ребятах из пионерского лагеря, прощающихся в это лето со своим детством». При этом «камера Леонида Калашникова словно увидела мир их глазами».
С.В.Кудрявцев разделял другую оценку, высказанную в статье «Пробуждение души» критиком А. Липковым, что фильм — «опрокинутое в сегодняшний день воспоминание… о своём детстве, о своей самой первой любви, о том, что не забывается» и отмечал «авторскую, глубоко личную интонацию повествования». «Пробуждение души — лейтмотив картины… Повествование напоминает лирическое стихотворение… На основе ста дней Мити Лопухина интуитивно видеть всю его жизнь, словно видеть днём звезду в колодце. Фильм вызывает чувства у того, кто хочет откликнуться на чувства».
Александр Липков высоко оценивал фильм: «Фильм «Сто дней после детства» красив — красив без красивостей, эффектов на публику. Сдержанная одухотворённая красота простых кадров… необычайно важна для смысла, для нравственного итога фильма. Ведь открытие человеческой души начинается с прикосновения к красоте — красоте мира, искусства, красоте вечных, воспитанных тысячелетиями человеческой истории чувств. Прекрасна и чиста интонация фильма. В ней серьёзность, грусть, непоказная доброта и огромное уважение к пробуждающейся, пробующей свои духовные силы личности».
Кинокритик Т.О.Иенсен в своей подробной рецензии в журнале «Искусство кино» написала, что «фильм „Cто дней после детства“ мог быть просто летней историей с юношеской любовью, но авторы А. Александров и С. Соловьёв поставили себе иную задачу — их интересует чувство, движение чувства, стихия чувства». «Фильм выводит частную историю из категории частных — в предполагаемой модели, как в капле воды, отражается привычный нам мир человеческих отношений. «Сто дней после детства» не претендуют на космический размах, но можно с уверенностью сказать — это … история про то, что так или иначе было в жизни каждого человека. И хотя выбран только один её аспект — первая любовь, — духовная сопричастность героев фильма своему времени, миру большой жизни несомненна. Здесь типическое скорее содержится не в образе главного героя, а в образе развития чувств».
В вышеупомянутой статье Т. Иенсен «рецензент очень интересно и достаточно подробно говорит об активном использовании автором многообразных стилистических, колористических приёмов различных живописных школ для создания в фильме условной многомерной среды, позволяющей эмоционально глубоко раскрыть перед зрителем „движение чувства, стихию чувства, сокровенную жизнь сердца“».
Кинорежиссёр и педагог И.В.Таланкин называл фильм «красиво, подчеркнуто живописно снятым» и «в изобразительном отношении стилизированным под холсты русских импрессионистов». Его коллега Н. Мащенко считал «Сто дней после детства» «картиной, поразившей трепетностью, с какой воссоздан мир подростков на экране».
Киновед и кинокритик Р.Н.Юренев отмечал, что сценарист Александров и режиссёр Соловьёв сказали о любви «открыто и откровенно и столь серьёзно и чисто, что даже самые закоснелые блюстители нравственности возражений не нашли». Но главное достоинство фильма он увидел не в этом «несомненном и чарующем достоинстве», а «в том приобщении детей к прекрасному, которое настойчиво и нестандартно проводит вожатый-скульптор Серёжа». «Соловьёв ввёл высокое искусство и поэтическую старину в пионерский быт, — писал он в журнале „Искусство кино“, — и это было открытием». Выделялась роль в исполнении Сергея Шакурова, «проникновенно показавшего ваятеля детских душ». Отмечалось умение режиссёра находить юных исполнителей для своих картин: «Весь квартет персонажей „Ста дней после детства“ играл точно и тонко». Р. Юренев также писал, что режиссёр «проник в некоторые тайники юношеской психологии, проблематики вступления в жизнь».
В журнале «Звезда» фильм оценивался как «истинное художественное потрясение». Автор статьи Гали Ермакова написала, что «история любви Мити Лопухина (Борис Токарев) к Лене Ерголиной (Татьяна Друбич) раскрыла зрителям светлый, чистый мир души подростка, утверждала духовность молодого человека».
В ежегоднике «Экран» (1988) выделялась роль в исполнении Татьяны Друбич и отмечалась игра других юных исполнителей: «Влюблённо-жертвенная Соня Загремухина (И. Малышева), мятущийся, не знающий, что делать с внезапно обрушившимся на него чувством, Митя Лопухин (Б. Токарев), царственно-самовлюблённый Глеб Лунев (Ю. Агилин) — все они ведут свою линию», но объединяет их, по мнению критика Н. Пабауской, Лена Ерголина в исполнении Т. Друбич.
Киновед И.Н.Гращенкова в своей книге «Кино как средство эстетического воспитания» проанализировала сценарий фильма и указала, что «А. Александров уже первым своим поставленным сценарием „Сто дней после детства“ заявил свою позицию уверенно, самобытно». Она высоко оценила «поэтическое внефабульное повествование сценария».
Киновед А.И.Липков отмечал в своей книге «Мир фильмов Сергея Соловьёва», что «Сто дней после детства» «полны поэзии и одухотворённой красоты». Помимо внушительного списка наград «картина определила … дальнейшее направление творчества режиссёра, потребовала продолжения, переросла в трилогию» («Сто дней после детства», «Спасатель», «Наследница по прямой»).
Киноведы C.Н.Пензин и Ю.Н.Усов также отмечали, что «„Сто дней после детства“ обрывались на самой высокой ноте; незавершённость финала подразумевала продолжение. Оно последовало в фильме „Спасатель“».
Рамки жанра подросткового кино и присущей советской эпохе пуританской этики не позволили авангардисту Сергею Соловьёву в полной мере реализовать смелый творческий замысел. Однако режиссёр всё же смог осуществить задуманное в другое время и при других обстоятельствах. Так, незаконченный финал фильма «Сто дней после детства» нашёл любопытное продолжение 30 лет спустя, в заключительных сценах позднего фильма Соловьёва «О любви» (2003).
В сцене танцев звучит песня Шарля Азнавура «Isabelle» (1965).
В титрах названия одной из частей фильма присутствует орфографическая ошибка: бессоница — с одной буквой «н».
Название пионерского лагеря — «Лесной остров».
Смотрите трейлер и фильм
